========== О пользе утренних ссор. ==========

- Бесчувственная скотина! – искусная ваза с громким «хрясь» врезалась в стену за его спиной. Саске небрежно покосился на бело-голубые осколки, морщась: на толстом персидском ковре расползалось шикарное темное пятно, а жухло-алые лепестки явно не сочетались с его кремовым цветом. Как ни крути – моветон. А ваза… Вазу ему подарили сотрудники отдела продаж на какой-то шумный праздник: то ли Гандзицу*, то ли Сэцубун – не суть, - Саске ваза не нравилась и об её утрате он совершенно не жалел. Цветы, преподнесенные ему во время пресс-конференции ещё две недели назад, тоже не мешало бы уже давно выбросить. Или заменить новыми. Второе было более накладным, чем первое.

- Эгоист! – на этот раз все же пришлось уворачиваться от тяжелого пресс-папье, бахнувшегося о стену над его головой. Пресс-папье было мраморным и изжитым. Стояло себе на полке и никого не трогало вот уже десяток лет. Просто когда-то его отец им пользовался и оставил младшему сыну, так сказать, в наследие. Саске до пресс-папье было все равно. У него намечалась важная сделка, для которой ещё не все бумаги были подготовлены, так что таки уцелевшее пресс-папье, тем более с медведем, гордо держащим в своих лапах двух лососей, он проигнорировал. В конце-то концов, в офисе есть техперсонал, которому он платит за безукоризненность и неприметность, так что если они и выбросят эту штуку… Что ж, на полке просто освободится место, скажем, для очередной пепельницы.

- Да ты на работе проводишь больше времени, чем в нашей с тобой постели! – с полок шкафа полетели папки, хаотично разбрасывая листы по всему кабинету. Ветер перехватил эстафету, зашвырнув парочку листиков на лампу, разметав бумаги ещё больше, медленно кружа их в воздухе. Саске был педантом и терпеть не мог раскардаш: ни на работе, ни дома, ни в личной жизни, - тем более что посредственных документов он у себя в кабинете не хранил. Похоже, придется выплатить секретарю надбавку за то, что тот весь день проползает на карачках, собирая, сортируя и укладывая бумаги. А его секретарь был ещё той стервой. Значит, может ещё и выходной потребовать. Да, у него на стерв нюх, но Ходзуки был незаменим в работе и мог препираться с боссом хоть часами, пока тот не сдавался и не шел на уступки, так что придется давать и выходной, ведь где он ещё найдет умную омегу-секретаря, которая бы не просто терпела его характер, но и не боялась бы перечить альфе?

- Естественно больше, - не отрываясь от монитора, все-таки ответил Саске, считая, что этот балаган надо прекращать, ведь, как бы там ни было, а через двадцать минут он должен быть в малом сессионном зале, и это нужно было как-то доступно донести одной разъярённой особе, которая заферомонила весь его кабинет. – Я сплю пять-шесть часов, а работаю десять-двенадцать, так что последний упрек был не к месту.

- А со всем остальным ты соглашаешься, да?! – маленькие кулачки резко вперлись в бока, оливковые глаза сузились, раздраженным взглядом впиваясь в черноволосую макушку. – Что ты скотина, эгоист и гребаный трудоголик, для которого работа важнее собственной невесты?!

- Да-да, - отстраненно пробормотал Саске, и уголки его губ приподнялись в легком подобии улыбки: Шикамару, ожидаемо, не подвел – теперь у него было достаточно фактов, компрометирующих предполагаемых партнеров, чтобы навязать им условия выгодного ему контракта. К тому же, когда дело доходило до ссор с любовницами, Саске уже научился пропускать их гневные тирады мимо ушей, и так зная, что все они сводятся к одному. Что он бесчувственный альфа, который уделяет больше времени работе, а не своей второй половинке (вообще-то Саске считал себя целостным человеком, так что выражения о каких-то там половинках приводили его в недоумение), что ему плевать на интересы других, что он бабник и ловелас, что он трахает все, что движется, пусть и трахает так, что от удовольствия теряешь сознание, и прочее. В общем, Сакура ничего нового и интересного ему не сказала, да и не впервой ему было уворачиваться от тяжелых предметов. Жаль было только бабушкин фарфоровый сервиз на тридцать шесть персон, из-за кучи осколков которого он, собственно, и расстался со своей предыдущей пассией. Да, Сакура ничем не отличалась от остальных, но в тот же момент она была не просто любовницей, а именно невестой, пусть никаких официальных предложений с его стороны ещё не было, поэтому пропускать мимо ушей все просто не получится.

- Ублюдочный альфа! – на грани истерики выкрикнула Сакура, оглядываясь по сторонам в поисках чего-то ещё, чем бы можно было запустить в нерадивого жениха. В глазах стояли слезы, а сердце жгла обида, но она слишком любила Саске, уже давно любила, чтобы гордо развернуться и уйти. Таких, как она, сотни, и Саске ничего не стоит найти себе другую, более удобную и менее предвзятую по поводу добрачных связей девушку. Да он и искать не будет, как только омеги узнают, что сам Учиха Саске снова свободен, они слетятся на него, как мухи на мед, только и успевай отгонять, а для неё Саске один-единственный, и терять его из-за опрометчивой омежьей обиды было бы глупо.

- Сакура, - пустив документы на печать, Саске таки оторвался от экрана монитора и посмотрел на свою нареченную, из-подо лба, осуждающе, укоризненно, ведь мало того, что она закатила ему скандал с самого утра, причем в офисе, где хлебом не корми – дай только повод для сплетен, так ещё и решила, что она, омега, может ставить свои приоритеты выше его, альфьих. Сущность Первородного лениво фыркнула: альфа – это альфа, глава семьи, добытчик и защитник, а омега – это омега, хранительница домашнего очага и прочая белиберда, - и насколько бы лояльным Учиха ни был к веяниям двадцать первого века, иерархия особей в клане всегда останется незыблемой. И желательно, чтобы Харуно Сакура, его предполагаемая супруга, поняла это до того, как войдет в клан Учиха, дабы после не пришлось разгребать последствия её омежьей опрометчивости.

- Из того, что я работаю и зарабатываю деньги, ты имеешь все это, - он небрежно махнул рукой, тем самым указывая на светло-зеленое, вышитое золотыми нитями платье, купленное им во время фешн-показа в Париже, замшевые туфли на высокой шпильке, оплаченные там же и им же, золото, блестящее на шее, в ушах и на тонких пальчиках, даже эта нелепая сумочка в форме ракушки была куплена им же, так что он имел полное право, как бы жестко это ни звучало, говорить, что все принадлежит ему, пусть это и было не совсем по-альфьи. – Поэтому либо мирись с тем, что я, как ты выразилась, гребаный трудоголик, и продолжай тратить мои, - это слово Учиха настойчиво подчеркнул, - деньги, либо ищи того, кого будешь больше волновать ты сама, нежели ваше материальное благополучие. Думай, делай выводы и помни, что каждому приоритету есть свое место.

- Саске… – шокировано прошептала девушка, нервно теребя прядку волос. Это было странно и страшно, потому что её альфа ещё никогда не был таким – прямолинейным и грубым, указывающим на её омежье место. Да, она всего лишь омега, не работает и не зарабатывает деньги, но она содержит дом, убирает, стирает, готовит, при этом не полагаясь на прислугу, которая положена ей по статусу… Ну, ладно – по её будущему статусу, но даже за это, за то, что альфа сыт, чист, одет и удовлетворен в постели, он обязан выполнять её прихоти. Но об этом Сакура не скажет своему альфе. Никогда. Потому что это Саске. Учиха. Альфа её грез и её возлюбленный. А ещё Учиха принадлежат к древнему роду Первородных, и даже сейчас, когда альфа был всего лишь раздражен, она уже видела этот алый, обусловленной чистокровностью всех Учиха отблеск в его глазах. Страшно было даже думать о том, насколько величественной и могущественной сущностью Предка обладал Учиха Саске на самом деле.

- Иди и подумай, Сакура, - с нажимом, чтоб до этой розовоголовой омеги наконец-то дошло, что то, что он не пришел домой ночевать, это ещё не повод врываться к нему в кабинет с самого утра и бросаться всем, что попадет под руку. Супруга Учиха должна быть разумна, и если Сакура не поймет этого и не начнет вести себя соответственно, им придется расстаться. Честь клана выше личных предпочтений.