Никодимус сжал кулаки, вспомнив, как чуть не прикончил кузена.

— Он тебе противился.

— Это меня не смущало, — пожал плечами демон. — А вот его какография мне действительно мешала. Я наполовину истощил изумруд, и все равно до создания дееспособного дракона было далеко — мне требовалось подзарядить изумруд, то есть коснуться им тебя. Но я догадывался, что именно этого ты всеми силами будешь избегать. А значит, тебя нужно привлечь на свою сторону.

Никодимус сглотнул.

— И тогда с помощью оставшейся энергии изумруда ты создал из призрака Франческу, вдохнув в нее пратекст, чтобы я принял ее за человека? И она меня соблазнила?

— Франческа была создана не для соблазнения, а для любви.

— Чтобы я в нее влюбился? И она уговорила меня помочь тебе завершить Саванного Скитальца? Или второго дракона?

— Ах да, второй дракон, — вздохнул демон. — Прежде чем удовлетворить твое любопытство, я должен признаться: после того, как ты помог мне спастись от Фелруса, я осознал, что Разобщение не обязательно должно привести к войне. Смерть — это бич смертных, и если цель Разобщения — положить ей конец, может статься, люди будут только за.

Откуда-то сверху донеслись крики. Тайфон, обернувшись, показал на две сходящиеся в небе воздушные флотилии.

— Авильское восстание началось. Сын мой, ты должен уяснить, что драконы представляют собой гибрид праязыка с магическим. Они не конечны, они хранят в себе множество возможностей. Так что же мешает сотворить дракона, который сблизит людей с демонами? Я задался целью написать именно такого, способного породить гибридную расу. Дракона, который начнет Разобщение на этом континенте. — Демон помолчал. — Разумеется, мне требовался ум, обладающий феноменальным знанием человеческого тела, разбиравшийся в болезнях и в смерти.

Никодимус наморщил лоб, вспоминая предостережение Франчески: Тайфон будет чернить ее, обвиняя в предательстве. Однако доводы демона звучали убедительно.

— Франческа, как целитель, должна была повлиять на меня, чтобы я помог завершить этого второго дракона? — высказал догадку Никодимус.

— Нет, на тебя влиять не требуется, — усмехнулся демон. — Второго дракона ты уже создал.

Сердце Никодимуса словно сжала холодная рука.

— Как? Франческа коснулась меня изумрудом, пока я спал, а потом отнесла камень тебе?

Тайфон покачал головой.

— Зачем же так усложнять? Целительница в качестве промежуточного звена оказалась мне без надобности. Вот. — Легким движением запястья демон метнул что-то Никодимусу. — Азы моего языка.

Никодимус стоял не шевелясь. Ничего не происходило. А потом он вдруг понял, о каком промежуточном звене говорил демон, когда перед его обновленным взором во всей красе предстали оба.

Только что они с Тайфоном были одни. Теперь же рядом с демоном возвышался отливающий ярко-рубиновым переплет из предложений, составляющих длинные кости и мускулы. Чем глубже Никодимус постигал новый язык, тем быстрее кости и мышцы одевались плотью, разрастаясь в огромное тело — тело Джеймса Берра.

Наконец Никодимус смог рассмотреть за рубиновым текстом истинный облик своего кузена — голова Берра возвышалась над полом на добрых пятнадцать футов, однако при всем своем гигантском росте он казался изящным, почти хрупким. Покрывающая его от хвоста до макушки чешуя переливалась снежным перламутром, размашистые крылья были аккуратно сложены за спиной, в оскаленной пасти виднелись длинные кривые клыки, а огромные глаза сияли молочно-опаловым блеском.

Самого Никодимуса обвивала кольцом еще более непостижимая громадина. Основу ее составлял такой же рубиновый текст, и поначалу Никодимус тоже различил лишь фразы длинных изогнутых костей и могучих мышц. Гигантские сердечные камеры сокращались медленно и величественно. При каждом ударе сердце ослепительно вспыхивало рубиновым огнем.

Постепенно Никодимус начал различать остальное, но еще какое-то время сквозь сухожилия и чешую представшей перед ним великанши проступал составляющий тело текст. Чешуя полыхала каштановым, на морде горела россыпь медных искр — почти в точности повторяя рисунок веснушек на человеческом лице. Темно-карие глаза не отрываясь смотрели на первого дракона. Она свернулась вокруг Никодимуса, укрывая его собой. Длинные черные когти напружиненной лапы впивались в каменные плиты пола.

— Как видишь, — проговорил демон, — Франческе незачем было прибегать к твоим услугам, чтобы создать второго дракона. — Он посмотрел на нее с ласковой улыбкой, как на любимое дитя. — Потому что она и есть второй дракон.

Командующий флотом поставил «Королевскую пику» в авангарде вместе с «Щукой» — хлопковым крейсером класса «морской ястреб». Как ни ожидал Сайрус именно такого расклада, внутри у него все сжималось и переворачивалось. Пристроившись рядом с «Щукой», они с Иземом ждали, пока два других «ястреба», «Акула» и «Кракен», займут фланговые позиции рядом с «Циклоном» и «Громом», авианосцами класса «буря». На Луррикаре «Пика» обновила ткань и приняла на борт еще двух членов команды.

Противники шли на сближение. Флот Сайруса, монотеистический, располагал четырьмя крейсерами и двумя авианосцами. Обороняющийся политеистический флот выставил лишь три истребителя — класса «орел». Более крупные и прочные, «орлы» образовывали основной корпус политеистических воздушных сил во время Гражданской войны. Теперь же численное и техническое превосходство противника политеисты компенсировали четырьмя десятками дозорных змеев.

На глазах Сайруса три черных змея, отделившись от строя, заскользили по ветру, пытаясь обойти его флот с фланга. «Орлы» пока парили над северной городской стеной, подпуская противника поближе, чтобы нанести удар и вынудить авианосцы выпустить своих боевых змеев как можно дальше от святилища. В этом случае конструкты истощат почти весь свой текст, еще не добравшись до цели.

«Королевской пике» и «Щуке» предстояло, устремившись в лобовую атаку, разорвать широкие парусные крылья, на которых парили «орлы». Если не удастся, то хотя бы рассеять строй «орлов», чтобы авианосцы беспрепятственно подошли к святилищу.

Сайрусу, хорошо знакомому с авильскими ветрами и воздушными течениями, Изем уступил капитанский мостик.

— Учти, — прокричал он, — мало кому в городском флоте доводилось сталкиваться в воздухе с «кречетом». Они пока не подозревают, как мы быстры, но быстро освоятся.

С палубы донесся оклик. Обернувшись, Сайрус увидел взвившийся над флагманом «Кракеном» сигнал к атаке.

— Всем к сложению! — скомандовал Сайрус, вплетаясь в палубу.

Свернув «Пику» в узкое рассекающее воздух копье, он выпустил воздух из текстовой форсунки, устремляя корабль к правому вражескому истребителю. «Щука» ринулась следом.

Три отряда вражеских змеев выбросили прыгошюты, и те, подхваченные ветром, устремились наперерез. Сайрус, не изменивший курса, встретился с перехватчиками через несколько минут. Отредактировав прыгошюты в прямоугольники, пилоты приготовились брать «Пику» на абордаж, но, как и предсказывал Изем, недооценили скорость противника. Сайрус, удвоив тягу, оставил неудавшихся захватчиков далеко позади.

Вражеский истребитель тем временем развернул дополнительные крылья и взмыл вверх, подставляя противнику бронированное брюхо. На эту проверенную удочку легко попалось бы большинство крейсеров — но только не «кречет». Задействовав все кормовые паруса, «Пика» взвилась еще выше противника.

— Таран! — взревел Изем за миг до того, как нацеленные вперед носовые паруса вонзились в крылья «орла».

Сайруса окатило мощной воздушной волной — это магический текст вырывался из разорванных вражеских крыльев. «Пика», не задержавшись ни на секунду, летела все выше. Заложив вираж, Сайрус повернул ее назад, но снизу к ним устремлялся целый рой прыгошютов. Два змея обвились куполами вокруг боковых парусов «Пики», пытаясь встроиться в ткань. Оба матроса тут же принялись сбивать их длинными струями синего текста.