Зейн поперхнулся воздухом. Найл здоровой рукой ударил его по спине, и Малик сплюнул.

— Хоран, ты умеешь огорошивать похлеще этого психованного города… — пробормотал он, судорожно глотая воздух.

— Всё или ничего — девиз победителей, — ответил ирландец, насторожено глядя в глаза шатена. — А победителей не судят.

— Тоже верно, — усмехнулся Зейн и сделал вид, что призадумался, хотя сердце било по барабанным перепонкам гулкими ударами взбунтовавшейся крови. Найл нахмурился, и Малик улыбнулся. — О’кей, принцесса. Если ты не хочешь обувать башмачок, я тебя не заставляю. Потому что я не принц, а рыцарь. Зато я имею полное право спасти тебя от дракона и увезти к чёрту на кулички, где ты не сможешь от меня сбежать. Что скажешь, плен у рыцаря — неплохая альтернатива хрустальному тапку?

Найл рассмеялся. Хрипло, надрывно, сжав руку Зейна изо всех сил. И Зейн рассмеялся вместе с ним.

Глупые смертные. Радуетесь мечтам, которые еще не стали явью. Но, может, именно они и дают вам силы двигаться вперед, шаг за шагом преодолевать препятствия и воплощать эти самые глупые мечты в жизнь?..

— Как скажешь. Хоть в Тауэр, хоть в подвал, — наконец ответил Найл. — Главное, чтобы тюремщиком был рыцарь.

— Он уже на посту, — усмехнулся Зейн и вновь сжал руку ирландца.

Синие глаза смотрели в карие, а туман медленно и неспешно поднимался по лестнице, заволакивая мир серой пеленой.

— Я пришел, — оборвал тихий смех двух игроков бесшумный, но пронзающий весь Разрыв голос, — чтобы сообщить вам три вещи. Первое. Только что вы оба прошли Четвертый Уровень испытания: вы не потеряли собственные чувства в момент, когда отказ от них обещал будущее без боли. Поставив друга превыше себя, а обещание превыше собственной жизни, вы выполнили это условие. Силой, данной мне Разрывом, я, Хранитель его, Кёфу, объявляю Четвертый Уровень пройденным.

Набатный колокол с грохотом обрушил свой звон на пленников. Они переглянулись, не веря в собственное везение.

— Второе. Вы можете задать вопрос, и я вам на него отвечу. Даю вам одну минуту, — не размыкая губ, глядя на игроков алым, безразличным ко всему глазом, прошелестел Хранитель.

Парни переглянулись и кивнули друг другу.

— Те, кто в Разрыве не был, — сипло начал Малик, — как их защитить от последствий местных видений, если таковые вообще есть?

— Удачно избежали двух вопросов, объединив их в один, — без тени усмешки констатировал факт Хранитель, но всё же ответил: — Сутки. После того, как туман сделает отпечаток человека, не попавшего в Разрыв, и покажет его игрокам, должны пройти сутки. Первый и последний часы самые болезненные. После исчезнет и боль, и жар, на человеке игра Разрыва более никак не отразится.

Парни переглянулись. От сердца отлегло, но это явно был не конец.

— Третье. Я говорил, что, пройдя все Четыре Уровня, вы встретитесь лицом к лицу с главными своими страхами, — продолжал Кёфу, глядя на игроков и в то же время словно сквозь них. — Как говорил, что, преодолев их, вы получите задания. Каждый свое.

Парни напряглись, ожидая приговора, и вдруг почувствовали, будто в уши засыпают песок. Острыми иглами пронзал он слуховые проходы, и звенящая тишина становилась абсолютной.

«О заклятая игла, полети как стрекоза и зашей-ка эти уши, чтоб ни звука не слыхали!» — пела Пылевая Ведьма, которую никто не замечал, делая стежок за стежком невидимыми нитями и засыпая в уши игроков пыль времен, неразличимую для глаз.

— Найл Хоран, — бесшумно прошелестел Хранитель, как только последний стежок зашил в ушах смертных абсолютную тишину. И услышал эти слова лишь ирландец, тут же сжавший ладонь друга. Зейн замер и во все глаза уставился на Найла, словно надеясь прочесть его ответ Хранителю по губам.

— Твое задание — ответить на вопрос. Кого ты хочешь сейчас увидеть больше всего на свете?

Найл вздрогнул. Сотни лиц, встававших в памяти, меркли, обнажая лишь одно. Насмерть перепуганное лицо девочки, выхваченное из темноты светом фар.

— Та девочка, которую мы чуть не сбили… — пробормотал он. — Алиса… если это ее имя, конечно. Я должен ее увидеть, чтобы помочь, если с ней не всё в норме. Мы должны сделать всё, что можем, для нее.

— Зейн Малик, — на этот раз голос Хранителя, не удостоившего Найла и взглядом, достиг лишь ушей пакистанца. — Твое задание — ответить на вопрос. Кого из вас двоих ты винишь в произошедшей аварии больше?

Зейн нахмурился. Он подумал было, что стоит предположить, какой ответ будет верным с точки зрения Хранителя, но почувствовав, как сжалась рука Найла, отбросил логику. «Если Найл живет чувствами, то и я буду. А врать в такой ситуации просто глупо. Потому что это уже не игра. Это проверка. Достойны мы вернуться или нет. Я надеюсь, что мы оба достойны. И врать не стану».

— Мы виноваты оба. Одинаково. И поэтому платили тоже оба. Но я не виню никого. У меня права на это нет. Нас должна обвинять та девочка. И никто больше.

Рвак!

Два вскрика слились в один, когда Пылевая Ведьма дернула призрачные нити, вырывая их из ушей игроков. Гранатовые капли покатились по щекам парней, так и не разжавших рук. Напевая, невидимая игрокам старушка начала свой путь в клубах тумана, а пыль времени, ссыпаясь следом за кровью, поспешила за своей хозяйкой.

— Вопрос для вас обоих. Последний, — не обратив ни малейшего внимания на боль игроков, спокойно произнес Кёфу. — Что вы сделаете, если найдете Алису?

— Так это ее имя? — с надеждой спросил Хоран, но его проигнорировали. Парни переглянулись, и Найл всё же дал ответ: — Мы извинимся. Без фальши.

— И попытаемся узнать, почему она тогда плакала, — добавил Зейн. — Может, у нее случилось что: дети по улицам ночью просто так не бегают. Если у нее не всё в порядке, попытаемся помочь.

— Не ради того, чтобы извиниться. Просто чтобы она не плакала больше, — прошептал Найл.

Повисла тишина. Хранитель медленно, очень медленно, поднял руки к потолку. Несуществующий ветер играл широкими рукавами кроваво-алого одеяния, словно крыльями летучей мыши, корчившейся в судорогах. Парни переглянулись, судорожно сжав ладони друг друга. От пальцев Кёфу отделялись сгустки тумана, срывавшиеся вниз с черных когтей. Они змеились по воздуху, обволакивая не сопротивлявшихся смертных, ждавших приговора. Просачиваясь в нос, рот, уши игроков, туман бережно вырывал из их сознания мысли, чувства и воспоминания, изучая их, проверяя, сопоставляя… А игроки, потеряв сознание, вновь переживали ужасы всплывавших в памяти прошедших дней. Или месяцев? Или лет? А быть может, вечности?..

Ведь для игроков в этом мире прошла целая жизнь.

«Клянусь, я сделаю всё возможное, чтобы нас отсюда вытащить».

«Зейн, не сдавайся. Борись до самого конца. Обещай мне это. А я обещаю, что тоже не сдамся».

«Это царство Смерти! Оно смеется над вами — над теми, кто решил с ней поиграть! Или вы уже поняли, что играть со смертью — себе дороже?»

«Принц больше не хочет на вас охотиться. Вы решили жить. И слушать разум, а не собственный эгоизм. Ши-ши-ши…»

«Я, пожалуй, всё же выиграл. Потому что поступлю так, как и тогда. Отдам тебя Зейну ради твоего же блага».

«Мы не сдадимся».

Тьма отступила вместе с видениями. Но на этот раз Хранитель был рядом с игроками в момент их пробуждения. Он молча смотрел вперед, на серую стену, но словно не видел ее, прислушиваясь к голосу Разрыва и наблюдая за его обитателями через окна домов. К лежавшим же на полу смертным он не испытывал абсолютно ничего, как и к тем, другим, давно потерявшим разум, и поскольку они сейчас не играли, не считал нужным даже бросать на них взгляд. Но он всё же посмотрел на них в миг, когда их веки задрожали и сознание вернулось в тела, всё еще державшиеся за руки. Этот глупый символ, этот спасательный круг, даже сейчас не давал им потерять рассудок от вновь пережитого ужаса этих дней и облегчения, пришедшего внезапно — вместе с пробуждением. Ведь игроки поняли, что победили самих себя. И значит, у них есть шанс на победу в игре. Вот только они не поняли, что игра уже завершена. И Хранитель, исправляя это, беззвучно прошелестел: