— Ну… в общем, вы слышали Реборна, — наконец продумав собственную линию поведения, начал Тсуна и подошел к стоявшим полукругом друзьям. — Надо помочь ему собрать информацию, это важно. Хибари-сан, Вы не любите общаться с людьми, но умеете добиваться от них правды, потому если поможете, буду очень благодарен. Как и все мы. Мукуро, я знаю, что ты не собираешься помогать мафии, но, думаю, даже тебе вся эта ситуация не нравится. Ты же помогал нам с Занзасом сражаться, значит, не хочешь, чтобы Вонгола потеряла дона Тимотео. Так что тебе неприятно будет, конечно, но… это же нужно нам всем. В общем, очень прошу помочь, если ты сможешь.

«Если ты сможешь». Очень ценное уточнение для человека, который ненавидит казаться слабым и хочет, чтобы окружающие думали, будто он может всё. Равно как и давление на его болевую точку — смену власти Вонголы и возможное воцарение абсолютной жестокости во всем мире мафии. Еще один продуманный ход — краткая, немногословная просьба, обращенная к молчаливому комитетчику, отлично знающему, что именно информация в бою важнее всего. И Лия победно усмехнулась, прочитав возмущенные, раздраженные мысли Хранителей Тумана и Облака, уже не столь категорично настроенных против помощи Вонголе Дечимо.

— Гокудера, ты отлично знаешь итальянский, как и Мукуро, так что тебе проще всего будет. Пожалуйста, возьми на себя тех, кто не говорит по-японски. Их слишком много, но… боюсь, нам всем пора учить итальянский. Только пока придется полагаться на тебя. Ямамото, ты всегда находил общий язык с людьми, так что попробуй расспросить тех, кто сейчас напуган: слуг, женщин, детей… ну мало ли, папа говорил, тут много простых работников, вроде садовников и поваров. Так что попробуй с ними пообщаться, может, сумеешь даже переводчика найти: он тут есть, я точно знаю.

Такеши кивнул, отлично понимая, откуда подобные знания взялись, а Хибари нахмурился, однако ничего не сказал.

— Старший брат, будь рядом с Киоко-чан, попробуйте посмотреть, что можете сделать. Может, кому-то нужна помощь: перевязать рану, воды принести или еще что-то… Мы же с Киоко-чан с Гокудерой общались, простые итальянские слова знаем, хоть и совсем немного, так что, может, это поможет… В общем, помогите людям, чем сумеете, а если найдете тех, кто говорит по-японски, расспросите. Киоко-чан, на тебя я тоже надеюсь.

Сасагава кивнула, а ее брат облегченно вздохнул и благодарно посмотрел на Тсуну. Тот же закончил:

— А я попытаюсь разузнать, что смогу, у раненых. Им сейчас покой нужен, знаю, но я читал, как разговаривать с больными людьми, так что попытаюсь их не сильно нервировать. Ну, вот как-то так… Ребята, согласны? — Он посмотрел на Ямамото, Гокудеру и Рёхея, проигнорировав Хранителей Облака и Тумана, и те дружно кивнули. А затем Тсуна обратился к Мукуро:

— А вы с нами? Вы ведь все знаете итальянский, это бы нам очень помогло…

— Нет никакого желания помогать тебе, Савада, — бросил Мукуро, но всё же добавил: — Только вот сложившаяся ситуация мне и правда не нравится. Так что мы займемся сбором информации, но в своих целях.

— Отлично, — просиял Тсуна, словно не слышал уточнения иллюзиониста «в своих целях». — Спасибо огромное! А Вы, Хибари-сан?

— Я не собираюсь вести допрос, — раздраженно ответит тот, и Тсуна подумал, что это ожидаемая реакция, ведь он не знал итальянского. — Просто осмотрюсь здесь.

— Точно, осмотр места происшествия иногда даже больше дает, чем показания свидетелей! — блеснул знанием теории детективов Тсуна и снова улыбнулся. — Тогда давайте мы пока с народом поговорим, а потом расскажем Вам, что узнали, и Вы скажете, совпадает это с тем, что увидите, или нет?

Хибари не ответил. Он просто пошел вниз по подъездной дороге, но, подойдя к Тсуне и встав с ним плечом к плечу, едва слышно бросил:

— Не пытайся манипулировать мной, Савада. Если продолжишь в том же духе, я уеду. Намимори может оказаться в опасности, а этот город мне важнее здешних разборок.

— А почему Вы сразу не уехали? — опешил Тсуна.

— Потому что его защитит клан якудза, — нехорошо усмехнулся комитетчик, о котором Савада до сих пор почти ничего не знал. — Этот клан слишком силен, чтобы ближайшие группировки смогли его уничтожить. А ты… если тебе что-то нужно, проси прямо, а не играй в закулисные игры. Это первое и последнее предупреждение. Я не потерплю лжи от тех, с кем имею дело.

— Ладно, — растерянно пробормотал Тсуна, даже не попытавшись начать отпираться, и Хибари довольно усмехнулся. Порой искренность Савады казалась ему слишком наивной и беспечной, но в такие моменты, как этот, он ее ценил. И потому продолжил свой путь, не сказав своему Небу ни слова, но явно согласившись с его планом. Ведь если Хибари Кёя с чем-то был не согласен, об этом он говорил сразу.

— Ну… в общем, спасибо всем огромное! — Тсуна поклонился всё еще стоявшим перед ним друзьям, и они начали расходиться, а сам Савада побежал к главному входу, попутно выясняя у Лии, где лежали раненые, знавшие японский.

***

Ситуация в штабе Вонголы сложилась неоднозначная. Вся собранная Хранителями информация говорила о том, что нападение произошло спонтанно и никто к нему готов не был, а вот нападающие отлично знали как план местности, так и места дислокации обычных постов охраны. Вот только о схеме здания, равно как и о местоположении дополнительных групп охраны CEDEF, только недавно тайно прибывших в усадьбу, они не имели понятия, и разве что на первом этаже трехэтажного здания неплохо ориентировались. Из всего этого Гокудера, выслушавший не только рассказы всех Хранителей, проводивших допросы, но и информацию от Хибари, восстановившего события по следам на местности, сделал неутешительный вывод: у врага был лазутчик в штабе, но он не имел допуска на верхние, жилые этажи, а значит, являлся простым слугой, причем отнюдь не горничной. Общий мозговой штурм сузил круг подозреваемых до садовников, и Хибари вызвался провести допрос каждого, при условии, что с ним пойдет переводчик, который не будет пререкаться и говорить, что методы допроса излишне жестоки. Тсуна уточнил, не собирается ли Хибари-сан избивать садовников, чтобы выбить из них признание, но в ответ получил лишь ледяной взгляд и уточнение: «Что тебе важнее, Савада, найти „крота” или сохранить душевное спокойствие этих травоядных?» Но всё же, заметив возмущение босса, он уточнил: «Они и так напуганы, вполне вероятно, хватит и морального давления». Тсуна сдался и даже уговорил переводчика, лишь недавно помогавшего Такеши, взять на себя помощь в дополнительных допросах. А Мукуро послал Чикусу вместе с ними в качестве стороннего наблюдателя — на случай, если переводчик будет выполнять свои обязанности спустя рукава или намерено утаит какую-либо информацию. Конечно, такому сопровождению Хибари рад не был, но важность ситуации перевесила личную неприязнь, и он согласился с присутствием одного из банды Кокуё на условии, что тот не будет вмешиваться, если переводчик не допустит ошибку.

А дальше было долгое ожидание, во время которого все, за исключением Мукуро и Кена, помогали раненым, убирались в усадьбе и восстанавливали то, что можно было восстановить. Мукуро же, взяв с собой Кена, бродил по поместью, выясняя у слуг подробности жизни всех садовников и их привычки. Но только Тсуна из всех Хранителей думал не о том, что произошло в усадьбе, а о том, что же вообще творилось в мире мафии. И виновата в этом была Лия, будто невзначай обронившая: «Интересно, почему обычные способы Вонголы, проверенные веками, дали сбой и началась глобальная война, неправда ли?»

Размышляя об этом, Тсуна так ни к чему и не пришел, поскольку был абсолютно незнаком с миром мафии и законами, в нем царившими. А потому, осознав собственную некомпетентность и не желая лишний раз делать запросы Книге в не экстренной ситуации, отправился к Гокудере. Найдя подрывника за починкой едва державшейся на одной петле двери, Тсунаёши начал помогать другу, шепотом пытаясь донести до него мысль, на которую его натолкнула Страж. «Что-то в этом конфликте не так, но вот вопрос — что именно?» И Хаято, являвшийся сыном мафиози и всю жизнь вращавшийся в этом мире, пояснил боссу, почему всё происходящее кажется слишком странным.