— Как расторгнуть договор с Книгой, и возможно ли это? Кто способен его прервать, и что для этого нужно сделать?

Вот только оказалось, что Стража Саваде не солгала.

— Хозяин не способен расторгнуть договор с Книгой Всезнания, равно как никто не может ему в этом помочь. Лишь Страж может разорвать контракт в некой крайней ситуации, однако за это Бельфегор назначил слишком страшное наказание — вечные муки в глубинах Ада без возможности реинкарнации.

— Но разве Стражи не навсегда привязаны к Книге? — опешил Тсуна, удивленно глядя на Фукса. Всё это время он думал, что Книга и Стража неразрывно связаны, однако упустил из виду тот факт, что Книга существует гораздо дольше, чем какие-то триста лет, что в ней была заточена Лия — Первый Страж, дольше всех оберегавший демонический фолиант.

Барон рассмеялся, но ответить не смог и потому лишь развел руками, а получив запрос, сделанный по всей форме, наконец пролил свет на этот немаловажный факт.

— Книга существует много тысячелетий, и Стража периодически меняется. Заключение в ней — наше наказание за грехи, и через некоторый промежуток времени новый дух сменяет на посту старого.

— Но разве это похоже на Ад? — перебил немца Хозяин. — Ведь вас не пытают, как в Преисподней, вы просто призраки…

— Ты так думаешь? — спокойно ответил Фукс и безразлично улыбнулся. — Страж — это душа, запертая в мире Книги Всезнания, и оттого неспособная контактировать ни с чем в иных мирах, кроме Хозяина, связанного с измерением Книги контрактом. Не призрак и не дух, а именно душа, не имеющая формы, однако, благодаря магии Ваал-фегора, получившая таковую. Она застыла, словно слепок с самого тяжелого момента перед смертью, и постоянно испытывает ярчайшее ощущение, что пережило тело перед тем, как стать безжизненной оболочкой. Для Лии это — голод, для Бекки — боль, для меня — удушье. Однако я, осознав, что астральное тело не нуждается в кислороде для дыхания, смог научиться говорить, даже ощущая постоянное удушье, а Лия сумела перебороть себя и через пару месяцев пребывания в Книге перестала пытаться откусить кусок от самой себя, как пыталась сделать, когда мыши покинули катакомбы. Так что наша плата не похожа на Ад формой пыток, однако это не значит, что их нет вовсе.

Фукс усмехнулся и поправил шейный платок, а Тсуна сглотнул. Под пристальным, цепким взглядом духа ему было крайне неуютно, но отчего-то ему казалось, что отвести глаза — значит проявить неуважение к тому, кто так спокойно говорил о непрерывных мучениях в течение долгих столетий. «Бедная Лия… и Ребекка… а Вольф? Каково это, быть неспособным сделать вдох? Это же ужасно… За что же их так?..»

— За грехи, — рассмеялся Вольфрам и вздохнул. — За всё приходится платить, Савада-сан, карму приходится искупать. И потому чем больше на человеке вины, тем страшнее его наказание.

«Но ведь Лия не совершала ничего такого! Ее же просто убили ни за что!» — гнев тонкой ядовитой змейкой скользнул по сердцу слишком отзывчивого будущего босса мафии.

— У каждого человека на душе есть грехи. Даже если он не был причиной геноцида целого народа, даже если он не грабил богачей на дорогах, даже если он не предавал всех вокруг ради собственной выгоды. Вина может быть разной. И даже чревоугодие или лень способны низвергнуть душу в Преисподнюю. А потому даже, казалось бы, добрый человек может оказаться на сковороде чертей, если его душа будет запятнана.

— Это… несправедливо, — прошептал Тсуна, но Вольф покачал головой и тихо ответил:

— Отнюдь. Нести ответственность за свои поступки и быть наказанным за ошибки — это правильно. Иначе на земле на самом деле воцарился бы Ад. Ведь грех стал бы нормой, и люди не боялись бы ему предаться.

Правильные слова и ни капли сожаления в голосе. Только тоска в глазах цвета летнего неба. И Тсуна понял, что Фукс сожалел не о наказании, а о том, что совершил непоправимое еще при жизни. А еще он понял, что барон не желал воцарения Ада на Земле. И у него с сердца упал камень, появившийся там всего лишь полдня назад, а уважение к призраку мгновенно возросло, ведь винить себя, а не окружающих в собственных бедах способен далеко не каждый. И на этот раз интуиция не подвела Тсуну, а точнее, была истолкована верно. Ведь Вольфрам Фукс на самом деле винил в своем положении лишь самого себя, и цель существования Книги не поддерживал. Он ненавидел этот фолиант. И всё же еще больше он ненавидел людей… ведь их он в добавок ко всему еще и презирал.

Рассказав друзьям всё, что узнал о единственном возможном спасении от договора с Книгой, Тсуна был вынужден задать еще пару уточняющих вопросов из серии «что же нужно сделать, чтобы Страж разорвал договор», однако четкого ответа Книга не дала, ведь будущее предсказывать она не могла, а накопленные ею знания говорили о том, что прежде Стража никогда не разрывала контракт, поскольку ради спасения чужого человека ни один дух не стал бы обрекать себя на вечные мучения. И Хранители Вонголы поняли, что избавить босса от связи с демоническим артефактом им не удастся, ведь как бы парни не злились и не расстраивались, просить Стражу о помощи никто из них не решился. Оставалось лишь смириться с положением дел и бросить все силы на спасение души друга, а ради этого парни были готовы на многое. И Тсуна понял, что, что бы ни произошло, в одиночестве он не останется и если оступится, друзья помогут ему вернуться на верную дорогу. А потому он поверил, что справится, и сказал себе, что приложит для этого все силы. Только вот победить самого себя намного сложнее, чем победить врага, несущего угрозу тебе и твоим близким.

Решив, что стоит использовать знания Книги лишь во благо и только когда в них возникнет срочная необходимость, Хранители отправились по домам. Они поверили, что демонический фолиант на самом деле знает абсолютно всё, как поверили и в то, что смогут избежать наказания. А еще они уверились в том, что не стоит полностью доверять Страже и лучше советоваться друг с другом, прежде чем следовать советам призраков, из-за чего Савада слегка стушевался, но дух успокоил его словами о том, что подобные мелочи его не трогают, ведь он прекрасно знает, что Савада ему доверяет.

Неспешно шагая по широким улицам, залитым искусственным желтым светом фальшивок-фонарей, парни обсуждали план Стража по отвлечению Реборна, подробно им изложенный еще по дороге в город. И почти все пункты вызвали одобрение Хранителей, кроме, разве что, излишне опасных и рискованных, на их взгляд, идей, которые могли таить в себе угрозу здоровью аркобалено. Впрочем, Фукс не сказал, что в случае, если его план провалится, он просто уничтожит помеху, а потому стал чуть ли не героем для наивных подростков, отчаянно желавших верить в чудо и в то, что даже зло может на самом деле оказаться добром. Он даже завел с Гокудерой диалог о том, что важнее, стратегия или тактика, но Тсуне быстро надоело быть суфлером в таких переговорах, и он пожаловался на жизнь, сказав, что почти ничего не понял, а не понимать, о чем говорят его друзья, скучно. На это был дан ответ призрака: «Что же тебе мешает нас понять?» Тсуна стушевался, осознав, что выполнить поставленную перед собой в Кокуё-Ленд задачу — понять друзей — будет не так уж просто, если он не может понять даже их разговоров. И это породило внутреннюю дилемму, терзавшую Тсуну всю дорогу домой.

Однако в который раз заняться самобичеванием Саваде не удалось: друзья распрощались с ним, напомнив, что он не должен дома говорить со Стражем, поскольку Реборн расставил камеры, и покинули его, а Фукс озадачил парня еще одним вопросом. «Отвлечь Реборна по моему плану будет не так уж сложно. Однако неужели придумывать планы менее интересно, чем следовать по дороге, проложенной за тебя кем-то иным?» И Тсуна отправился в свою комнату, размышляя о том, смог бы он придумать хороший план, если бы был собой «из десятилетнего будущего», тем самым Савадой Тсунаёши, о котором слышал, путешествуя во времени. Ложась спать, Вонгола Дечимо подумал, что тот Савада смог бы придумать отличный план, но призрак вдруг прошептал: