Смех призрака не услышал никто, кроме его незадачливого Хозяина, и Вольф посоветовал Саваде почитать учебники истории о нравах девятнадцатого века. Однако всё же добавил, что опыт в амурных делах у него неплохой, равно как и знания Книги способствуют поиску наилучших вариантов, но если Савада будет делать всё по указке, он никогда не сможет завоевать Киоко. Ведь, по словам Фукса, ей интересно было с Савадой Тсунаёши — с тем, кого она отлично знала, а не с неведомым человеком, который начал бы вести себя как кто-то совершенно чужой. Дав Хозяину главный совет, состоявший в словах: «Будь собой, но не отступай и не бойся, просто иди к своей цели так, как умеешь, как подсказывает тебе сердце», — Фукс объявил, что решение Тсуны начать учиться было абсолютно верным, и парень слегка приободрился. Вот только как понять, правильно ли он вел себя с Киоко, Тсуна не представлял, и это грызло его изнутри.
А ведь узнать о чувствах Сасагавы было так просто — надо было всего лишь спросить о них Книгу. Но Тсуна почему-то об этом даже не задумывался. И Лия бы сказала, что он прав.
Направляясь в школу, Савада который раз прокручивал в голове события прошлого вечера и пришел к выводу, что в принципе ничего ужасного он не сказал, да и то, что сумел проводить Киоко до самого дома, не сбежав с полдороги, как сделал бы, если бы Фукс не подкидывал ему темы для беседы, уже было прогрессом. Разве что сам факт помощи призрака несколько удручал, и потому Тсуна принял героическое решение — в следующий раз постараться самому вести диалог с Киоко, не полагаясь на Стража. Правда, когда будет этот самый «следующий раз» он понятия не имел, но отчаянно надеялся, что он всё же состоится. Ведь эйфория, нахлынувшая вчера, уходить от своего счастливого обладателя отчаянно не желала, зато он желал испытать ее вновь.
Школа встретила Саваду как обычно негостеприимно. Пара одноклассников, встретившихся у ворот, назвала его «бесполезным Тсуной», когда он споткнулся. Старшеклассник потребовал денег, стоило лишь Десятому боссу Вонголы обуть сменку. К счастью, на горизонте замаячили члены Дисциплинарного Комитета, и это спасло кошелек Савады от разорения, но Фукс тут же поспешил испортить радужное настроение Хозяина, порадовавшегося чудесному спасению. Он посмотрел вслед уходившему старшекласснику и пренебрежительно протянул:
— И вот такой зазнавшийся отброс, не ценящий в жизни ничего, кроме денег, и вжимающийся в стену от одного взгляда своей матери, напугал человека, который готов умереть ради счастья своих друзей? Мне жаль этот мир, если в нем сильные позволяют угнетать себя слабакам.
«Я не сильный», — печально ответил Тсунаёши, по традиции решив заняться самобичеванием.
— Отнюдь, — пожал плечами Фукс. — Если в битве на кулаках ты проиграешь дону Реборну, в количестве пламени — Хибари-сану, а в ловкости — мсье Мукуро, это не значит, что ты слаб. Смотря что считать силой. Кто-то говорит, что это деньги. Кто-то — что сила заключается в мускулах и способности уничтожать врагов. Кто-то думает, что сила в правде. А кто-то не спешит мериться силами и просто живет, но когда встает вопрос, отстаивать свои идеалы до конца и погибнуть или предать всех и вся, восходит на плаху без сожалений. Вот и скажи мне, Тсунаёши-кун, кто сильнее? Олигарх, заставляющий страдать простых людей? Боксер, избивающий любого несогласного с ним, даже ребенка? Правдолюб, обличающий истину и карающий острым словом любого, кто идет неверной, как ему кажется, дорогой? Или тот, кто не кичится своими деяниями и просто защищает то, что ему дорого? Ради чего правильнее погибнуть, ради денег, славы или своих друзей?
— Ради друзей, — прошептал Тсунаёши, упершись лбом в дверцу шкафа со сменкой. Проходившие мимо старшеклассницы удивленно на него покосились.
— Так в чем же сила: в деньгах, кулаках или чести?
Повисла тишина. Звуки, долетавшие до слуха Савады, исчезали, не проникнув в его сознание. И в его голове всё отчетливее звучала одна простая, понятная ему мысль, которая раньше отказывалась складываться в слова, существуя лишь на уровне ощущений. «Злой человек не будет сильным, потому что у него не будет друзей. А тот, кто готов им помочь, несмотря ни на что, может стать сильным, даже если он слаб. Ведь друзья его всегда поддержат». И внутренний голос шепнул Десятому боссу Вонголы: «У тебя есть друзья». А Вольфрам Фукс добавил:
— У тебя есть честь, герр Савада. Потому я тебе и помогаю.
Тсуна улыбнулся краешками губ и посмотрел в конец холла. На небо, видневшееся за распахнутой настежь дверью. И улыбка его стала широкой и безмятежной. Ведь если в тебя верят друзья, поверить в самого себя куда проще, а у Савады было очень много людей, которые в него верили.
Кивнув собственным мыслям, Тсуна побежал в класс, мысленно крикнув Стражу: «Спасибо, Вольф!» Но призрак не ответил. Лишь поправил шейный платок, хмуро покосился на то же самое небо, что пару секунду назад вселило уверенность в Хозяина Книги, и цокнул языком. «Слишком медленно», — беззвучно произнесли его губы. А затем добавили: «Ты слишком медленно идешь к своим целям, герр Савада. Ведь ты их до сих пор не осознал. И это плохо. Времени у тебя не много».
***
Первым, кого увидел Тсуна, зайдя в класс, оказался Гокудера Хаято. Курильщик, как обычно, сидел, закинув руки за голову и положив ноги на парту, а пачка сигарет покоилась в нагрудном кармане белой рубашки. Пепельные волосы парня были взъерошены, и «каре» превратилось в воронье гнездо, а общая бледность Хранителя Урагана яснее любых слов сообщала о том, что он лишь недавно пришел в себя после серьезной болезни. Собственно, даже Тсуну выписали на несколько дней раньше Хаято, поскольку у того были серьезные осложнения, и после выписки парни не виделись ввиду нежелания «Правой руки» заразить босса или вызвать его жалость, ведь едва ползающий по квартире помощник — позор для босса мафии, по крайней мере, так думал Гокудера. Благодаря этому единственный визит Тсуны к его Урагану был прерван в самом начале, и только сегодня эти двое наконец пересеклись, ведь вместо школы прошлым утром Гокудера ходил в больницу, зато сейчас мог с чистой совестью сказать, что заразить босса он уже не сможет.
— Гокудера-кун, привет! Ты в порядке? — тут же направившись к другу, спросил Савада.
Хаято подобрался, встал и поспешил отчитаться:
— Всё в порядке, Джудайме! Я полностью поправился, можете положиться на меня, если что-то случится!
— Надеюсь, что ничего такого не произойдет, — поморщился шатен и тяжко вздохнул.
— Я тоже, — сияя, ответил довольный курильщик, но тут же понизил голос до шепота и едва слышно произнес: — Но нам надо бы обсудить, что делать с… Вашей интуицией.
Гокудера многозначительно осмотрелся и помахал рукой, будто описывая в воздухе контур призрака, а Тсуна икнул. Говорить о Книге ему совсем не хотелось, равно как и вновь ставить с ней какие-либо эксперименты. Однако Гокудера убил робкую надежду босса избежать разговора, прошептав:
— Давайте после школы сходим туда, где нам не помешают, и решим, можем мы верить ей или нет?
— Ладно, — нехотя ответил Тсуна и подумал, что всегда слишком быстро сдается. — Но я ей доверяю.
— Отлично, значит, всё будет куда проще, — блеснул оптимизмом подрывник, однако во взгляде его сквозила настороженность.
— О чем болтаем? — задорный голос бейсболиста, подошедшего к друзьям, нарушил атмосферу таинственности и скрытности, и Гокудера вздохнул. Он любил тайны не меньше мистики.
— Чего тебе надо с самого утра? — проворчал он, а Тсуна поспешил сгладить ситуацию:
— Доброе утро, Ямамото!
— И вам, — кивнул Хранитель Дождя, вставая слева от босса. — Ну так что вы так загадочно обсуждали, будто собрались грабить банк?
— Не говори ерунды, — фыркнул Хаято и, снизив голос, всё же пояснил: — Решили вечером обсудить «интуицию» Джудайме.
— Тогда я с вами, всё равно тренировки сегодня нет, — улыбнулся Ямамото и настороженно посмотрел на Тсуну. Тот лишь тяжко вздохнул в ответ. — И раз уж мы решили собраться, то, может, и Рёхея позовем? Он всё равно в курсе дела.
