— Вы не хотели меня волновать, — осторожно сказала она наконец, теребя манжет пиджака и бегая взглядом по ромбам, только что отпустившим внимание Савады. — Но… если не будешь ничего скрывать, я буду волноваться меньше, Тсуна-кун. Просто я переживаю за братика, за тебя, за остальных… Я не буду мешать, просто не скрывай ничего! — резко подняв глаза, она с надеждой смотрела на Саваду, а слишком громкая, слишком эмоциональная, слишком нервная просьба заставила Тсуну сокрушенно вздохнуть.

«Какой же я идиот. Думал, что ей лучше ничего не знать».

— Истинно так, друг мой, истинно так, — без тени иронии отозвался Страж.

— Киоко-чан, я постараюсь ничего не скрывать больше, — ответил подруге мафиози и добавил: — Только не переживай очень сильно, ладно? Мы влипаем в неприятности, конечно, но справляемся… Твой брат очень сильный, так что не волнуйся, ладно?

— Вы все очень сильные. Но не рискуйте понапрасну, — девушка склонилась к Тсуне и тихо спросила: — Вот почему вы были в горах без спальников? Опять сражались?

— Нет, это на самом деле была тренировка, — покаянно признался Тсуна, но, заметив, что Киоко поджала губы, поспешил добавить: — Это правда. Просто тренировка была слишком уж экстремальная. Мы оставили все вещи, что взяли с собой, у границы отведенного для тренировки поля, а дальше отправились с пустыми руками. Реборн сказал, что это, вроде как, должно помочь нам научиться выживать в лесу без благ цивилизации. Не знаю, зачем ему такая ерунда понадобилась, мы ведь не собираемся в лесу жить, но он сказал, что это будет полезно. Потому мы и были без аптечки и спальных мешков. Даже зажигалок не было.

— Вы всё это время были лишены даже огня?! — ужас, просквозивший в голосе девушке, кольнул совесть Савады, прошептав, что лучше бы он держал рот на замке, но всё же данное слово забирать парень не привык, а потому поспешил пояснить:

— Нет, огонь у нас был. Я когда в горах потерялся, научился разводить его без спичек, вот и пригодилось. Мы и рыбу ловили, и даже ловушки сделали, а в них попалась дичь. А еще ягоды собирали. Воду в бамбуковых побегах носили, а спать пришлось у костра, но было холодно. Гокудера предложил сделать «кровати» из сухой листвы, но как раз в этот день пошел ливень, и мы нашли пещеру. Но было поздно — мы заболели, пробыв под дождем слишком долго. Извини, что заставили беспокоиться, никто не ожидал, что такой дождь начнется. Метеорологи ведь предсказывали до конца месяца ясную погоду.

— А почему Реборн-кун не отправил вас домой после окончания дождя? — озадачилась Киоко, всё еще ища подвох в словах Савады.

— Его не было с нами. Он дал задание и ушел, — признался Тсуна. — А мы хотели вернуться на следующий день, но не могли: землю совсем размыло, в нашем с Мукуро состоянии было до города не добраться. Из-за нас у ребят начались осложнения, прости… Мы еще сутки подождали, заодно парни выполнили задание, найдя спрятанный Реборном сундук, а потом пошли домой. Только уже успели подхватить осложнения. Мы ведь даже отвар из трав пили, а всё равно в больницу угодили… Извини, Киоко-чан, из-за меня твой брат…

— Опять винишь себя во всех грехах, — фыркнул Фукс, а Киоко в ту же секунду перебила Тсуну и с улыбкой, искренней и понимающей, сказала то же самое, но другими словами:

— Не вини себя, Тсуна-кун. Это не твоя вина. Никто ведь не знал, что погода испортится, а если бы предсказания метеорологов сбылись, вы не заболели бы. Это непредвиденная случайность, тут никто не виноват.

— Разве что метеорологи, — хмыкнул Страж и добавил: — Савада-сан, не упускай шанс. Предложи проводить ее немного и рассказать о вашем приключении. Ей будет интересно, поверь.

Тсуна икнул и покосился на Стража, а девушка удивленно вскинула брови и спросила, что случилось. Мысли в голове мафиози забегали подстреленными антилопами, снося всё на своем пути. «Как мне быть? Как быть? Как быть?!»

— Не терять шанс и решить наконец, хочешь ты добиться ее любви или нет, — внес рациональное предложение в сумятицу мысленного водоворота Хозяина Страж. Тсуна глубоко вздохнул и, наконец подняв глаза на Киоко, краснея, как вареный рак, пробормотал:

— Киоко-чан… Я… это… ну…

— Тсуна-кун?

Склонив голову на бок, Сасагава удивленно смотрела на замявшегося одноклассника, отчаянно сминавшего край пиджака. Русые волосы, ложась на плечи солнечным водопадом, искрились в лучах дневного света, а медовые глаза затопляло волнение, смешивавшееся в причудливый коктейль с надеждами, внезапно получившими шанс на претворение в реальность.

«Я не могу не попробовать».

Решение наконец-то не только обрело форму. Оно сделало первый шаг к исполнению мечты.

— Киоко-чан, а хочешь, я немного с тобой пройдусь и расскажу, как мы клад искали? — на одном дыхании выпалил Савада и, сжав кулаки так, что костяшки пальцев побелели, зажмурился, ожидая немедленного отказа. Киоко растерялась, покосилась на ждавшую ее у выхода Ханну и, наконец, ответила:

— Хорошо, давай пройдемся вместе. Правда, Ханна половину дороги вместе со мной обычно проходит, так что пойдем втроем?

Появившаяся было в сердце парня надежда рухнула обломками старого дома с прогнившими сваями. «Вот так всегда», — подумал он и кивнул, поднимаясь и быстро сгребая в сумку учебники.

— Тогда я предупрежу Ханну-чан, и мы будем ждать тебя внизу! — улыбнувшись другу на прощание, Киоко умчалась в неизвестность, а Тсуна тяжело вздохнул.

«Зря надеялся», — обреченно подумал Савада, застегивая «молнию» на массивной сумке.

— Отнюдь, — отозвался Вольфрам. — Ведь фройляйн Ханна пройдет с вами лишь половину дороги. А ты можешь идти с леди Киоко ровно столько, сколько будет длиться твой рассказ. Побольше деталей, побольше подробностей, и ты проводишь ее до самого дома.

«Я не смогу! — заливаясь краской, подумал Тсуна и посмотрел на друга полными ужаса глазами. — Как же я с ней наедине?..»

— Но предлагая проводить ее, ты как раз рассчитывал остаться с ней наедине, — перебил Хозяина Фукс. — Не обманывай себя в собственных желаниях и иди до конца, раз уж сделал первый шаг. Или ты хочешь сказать, что друг Вольфрама Фукса, первого сына барона Фукса, Второго Стража Книги Всезнания — это человек, не держащий слова, данного самому себе?

Впервые Тсуна услышал в голосе барона металл. Впервые увидел в вечно спокойных, уверенных, но мягких и будто слегка отрешенных глазах непоколебимую решимость. Впервые Тсуна осознал, что перед ним не просто «старший брат», как Дино Каваллоне, не просто друг, как Гокудера, не просто уставший от жизни человек, любящий смотреть в потолок, но видеть что-то иное, как порой любил смотреть на вечернее небо Реборн, сжимая в ладони символ своего проклятия — пустышку аркобалено. Перед ним был аристократ до мозга костей, презиравший любого, нарушившего свое слово. И почему-то в памяти Тсуны всплыл образ другого аристократа. Принца-потрошителя Варии, Бельфегора Каваллини. И на секунду Тсуна подумал, что они чем-то неуловимо похожи. Жестокостью? Пренебрежением ко всем, кто был им неинтересен? Понятиями чести? Нет.

«Они всегда идут до конца, несмотря ни на что».

Тсуна вздрогнул от собственных мыслей и встряхнулся. Фукс смотрел на него всё тем же пристальным, немигающим взглядом, а на губах его не было и тени улыбки, и почему-то Саваде внезапно безумно захотелось стать сильным и решительным. Просто потому, что он всегда восхищался окружавшими его сильными людьми, и всегда считал, что ему не стать похожим на них. А вот сейчас один из этих людей вдруг сказал, что видел в нем того самого решительного человека, не пасующего перед трудностями, каким он хотел быть. И Тсуна понял, что не хочет потерять это ощущение. Ощущение того, что в тебя не просто верят, но и не простят неверия в самого себя.

— Я не отступлю, — сказал он. Голос дрогнул, уверенность — нет. Потому что Савада Тсунаёши не хотел сомневаться.

Обледеневшая сталь исчезла из глаз аристократа, на губах его появилась извечная добродушная улыбка. Он кивнул и, подмигнув Хозяину, отвесил ему шутливый полупоклон.