— Я могу помочь в любой момент, просто помощь моя вам не нужна, раз вы ее не просите, — хмыкнула Лия, а Тсуна, снова на нее покосившись, уточнил у Гокудеры:
— А если вливать Пламя просто в сам ларец, а не в определенное место? Не получится?
— Боюсь, что нет, — поморщился Хаято.
— Умничка, — с хитрым видом покивала Страж и подула на затылок Хозяина. От неожиданности тот резко отпрянул от нее, а Страж рассмеялась.
— Не доведет она нас до добра, — снова проворчал Гокудера, хмуро наблюдая за нервно потиравшим затылок боссом.
Тсуна благоразумно промолчал, но в ответ на его мысли Страж лишь усмехнулась. Показывать Хозяину, который давно должен быть понять, что его мысли постоянно считывают благодаря Книге, но всё еще этого не понял, насколько очевидны для Стражи были все его мысли, чувства и намерения, Лия не хотела. Ведь наблюдать за тем, как смешной мальчишка, стесняясь, отвечает невидимому окружающим духу вслух, было довольно забавно…
— А что если влить его в замок? — подал рациональную идею Такеши, прерывая раздумья друзей, усевшихся вокруг сундука в круг, как совет индейцев вокруг костра.
— Вряд ли, он слишком мал для этого, — покачал головой Гокудера, присматриваясь к обычному числовому кодовому замку из девяти крохотных окошек, за которыми прятались вращающиеся шайбы с цифрами.
— А в узоры? — предложил Сасагава, и Гокудера нахмурился еще сильнее. Расфокусированный взгляд серых глаз скользил по линиям, но не мог поймать что-то очевидное.
Мукуро закашлялся. Тсуна вздрогнул. На секунду ему показалось, что этот кашель никогда не прекратится и под иллюзионистом расцветет багровыми розами огромное кровавое пятно, но… кашель стих. Мукуро неглубоко вдохнул, медленно выдохнул, покосился на Саваду и, поймав его встревоженный взгляд, поморщился. Очередное напоминание о собственной недавней слабости злило не меньше, чем не желавший открываться ларец, расплывавшийся перед глазами в сплошное серое пятно.
— А если вливать Пламя определенного типа в его изображение? — голос Гокудеры вернул все взгляды к сундуку, и Тсуна оживился. Интуиция возликовала, буквально крича о том, что идея подрывника крайне удачна, и он поспешил об этом сообщить:
— Ребята, интуиция подсказывает, что Гокудера-кун прав! Стоит попробовать!
— Но если мы не знаем пароль, сработает ли? — озадачился Такеши. Все снова пригорюнились. Надо было возвращаться в пещеру, а хотелось вернуться домой. Надо было провести ночь рядом с таинственным ларцом, содержавшим непонятно что, а хотелось как можно быстрее узнать, ради чего было преодолено столько препятствий. Надо было обдумать, можно ли вообще зажигать Пламя, если Реборн это запретил, но так хотелось закончить это жестокое приключение!
Тсуна вздохнул. Вода с громким плеском врезалась в крутые берега и неслась дальше, в неизвестность. Деревья, словно молчаливые памятники времен, смотрели в темнеющее небо и безропотно ждали сумерек, готовые ко всему. Словно остов погибшего корабля, обнаженный отливом, ждал нового прилива, что скроет его от мира. Солнце лениво клонилось к западу, окрашивая небо в алый, а с востока к деревьям уже ползла долгожданная, но нежеланная тьма.
— Лия… — Тсунаёши едва слышно позвал Стража, и она бесшумно опустилась на землю рядом с ним. — Помоги…
— Тсуна, ты знаешь, что делать, — было ему ответом. — Но ты и правда хочешь знать ответ или всё же попытаешься положиться на своих друзей и самого себя?
— Я не хочу на себя полагаться, — прошептал парень едва слышно и добавил чуть громче: — Никто из нас не знает, можно ли вообще использовать Пламя, и если мы это сделаем, а Реборн потом не засчитает результат, получится, что всё было зря. А я не хочу, чтобы это всё оказалось бесполезно.
— Как скажешь, Тсуна. Только вот верить в друзей и знать ответ — разные пути, и ты, похоже, решил переметнуться с одного на другой.
— Неправда! Как ты можешь так говорить?! — Тсуна возмутился, но тут же закашлялся, а затем закончил свою мысль: — Я верю в своих друзей, и именно потому не хочу, чтобы их труды пропали даром!
— «Благими намерениями вымощена дорога в Ад», — пожав плечами, процитировала Страж.
— Джудайме, раз эта женщина не хочет отвечать, может, и не стоит нам знать ответ? — осторожно спросил Хаято, но Тсуна возмутился:
— Да как так?! Мы столько старались, а на последней секунде всё бросим? А если мы поступим неверно, и Реборн не засчитает нашу победу, да еще и накажет нас? Не хочу я снова по мостам подвесным в качестве наказания ходить! И вообще, нам ведь всего лишь совет нужен, стоит сейчас Пламя вливать или нет!
— А почему Лия-сан не хочет дать совет? — озадачился Такеши.
— А почему я вообще должна вам их давать? — ответила Страж, и Тсуна, закатив глаза, предал его остальным.
— Ну… потому что вы с Тсуной друзья? — глядя на пустое место рядом с Савадой, предположил мечник.
— А кто сказал, что мы друзья? — сарказм. Ирония. Яд. Серная кислота негативных эмоций, издевки и раздражения. Раздражения на то, что смертные так легко называют другом тех, в ком не могут быть уверены как в самом себе. — Я Страж. Савада Тсунаёши — Хозяин Книги Всезнания. Я самый верный последователь Хозяина, который никогда не оспорит его приказ; охранник, который пойдет на всё, чтобы защитить тело Хозяина, но я не друг. Потому что в итоге я приведу Хозяина в Ад. А друзья не роют могилу, не толкают со скалы и не прокладывают дорогу в Преисподнюю. Так и передай своему улыбчивому оптимисту, который думает, что, скрыв за фальшивой улыбочкой весь свой негатив, спасет мир.
— Зачем ты так? — нахмурился Тсуна.
— Потому что вы идеалисты.
Рывок. Черные глаза впились в карие, а сухие, истрескавшиеся губы искривились в подобии усмешки. Тонкий палец с желтоватой кожей, вместо ногтя украшенный загноившейся голой плотью коснулся щеки Тсуны. Небо Вонголы вздрогнуло. Ядовитые слова проникли в его разум, как гниль проникала в призрачное тело духа.
— Идеалисты умирают первыми, Тсуна. Те, кому на всё наплевать, живут чуть дольше. Твари подыхают третьими. А последними в Ад отправляются самые расчетливые люди, знающие допустимые пределы поступков и соблюдающие законы, которые создали для себя сами. Подумай, когда же вы, кучка из четырех идеалистов и одной твари, некогда вознамерившейся эволюционировать в рационалиста, но не успевшей, потеряете эту хрупкую игрушку под названием «жизнь»?
Тсуна молча смотрел в глаза Стража и молчал. Сукровица, смешиваясь с гноем, источала мерзкий трупный запах, но он не отстранился от пальца мертвеца, с беспощадной ухмылкой ждавшего ответ. А затем она его дождалась…
— Мы не умрем, Лия-сан. Мы будем защищать друг друга до конца, потому мы не умрем. Но если это случится… мы сделаем всё, чтобы не попасть в Ад.
Рывок. Еще один. И странно горячее дыхание трупа опалило щеку еще живого господина демонического артефакта.
— «Сделаем всё» — фраза, которая привела в Ад миллиарды. Потому что «всё» — это то самое, что превращает праведника в грешника.
Лия рассмеялась и отошла от Хозяина. Черные глаза смотрели в темное небо. Впитывали яркие, словно мазки крови на асфальте, росчерки заката. Облака, словно кусочки мозга самоубийцы, встретившегося затылком с дорогой, прилипли к закату. На горизонте загорелась первая звезда. Слишком рано, не к месту, не вовремя. Ветер зашелестел листвой, пытаясь оторвать облака и смести их в мусорную корзину горизонта, но тут же стих. Лия усмехнулась. Она знала, что сейчас произойдет.
— Я не имел ввиду «всё», я имел ввиду всё возможное! Ты вечно к словам цепляешься! И вообще, что плохого в том, чтобы помогать друзьям?
Страж не ответила.
— Джудайме, если эта женщина тебе хамит, не молчи, ответь ей!
Страж усмехнулась.
— Ну-ну, ребята, успокойтесь! Давайте сами подумаем, стоит ли нам использовать Пламя.
Страж обреченно вздохнула.
— Ку-фу-фу, если есть ответ, не понимаю, к чему такие мучения. Просто получи его, Савада. Ты же здесь «босс»! Давай, прояви себя!
