— Вряд ли. Раборн-сан сказал, что надо принести именно сокровище, — вздохнул Хаято, усевшись рядом с ларцом и внимательно его разглядывая. Пепельные волосы прилипли ко лбу, щеки раскраснелись, глаза помутнели, но парень старался не показывать, что болен. Такеши сидел неподалеку, разминая пальцы, и явно был не в лучшем состоянии, а Сасагава расположился неподалеку от босса, бормоча о том, что «мастер Колонелло говорил, что расслабление — тоже тренировка», и пытаясь сделать вид, будто совсем не устал. Мукуро же держался подальше от воды и следил за змеиным логовом, причем вид у него был не лучше, чем у Савады: бледный, изможденный, со спутанными волосами, напоминавшими уже не ананас, а воронье гнездо. Однако перемазанный в грязи и явно страдающий от жара Туман Вонголы, в отличие от своего печального босса, улыбался — ехидно, насмешливо, словно с издевкой. Вот только даже он не знал, как открыть ларец.

— Гокудера-кун, это невозможно! Это просто невозможно! — простонал Тсуна и шмыгнул носом. — Давайте отнесем его в Намимори, а там уже подумаем! Я не хочу тут больше оставаться, Реборн со своими «гениальными» идеями нас всех в могилу отправит!

— Не будь столь пессимистичен, Тсуна, — улыбнулся Ямамото. — Мы откроем ларец. Вопрос только когда. Так что я согласен, стоит вернуться домой, а по дороге придумаем, как быть. Незачем ждать открытия ларца здесь.

— Вот! Надо возвращаться! — обрадовался Савада, правда, обрадовался вяло: у него не было сил даже на то, чтобы пошевелиться, ведь всё это время он помогал друзьям копать, хотя дойти до места назначения смог лишь благодаря тому, что Рёхей и Гокудера поддерживали его с двух сторон, да еще и делали привалы через каждые пять минут. Последнее, кстати, очень помогло и иллюзионисту, который ходил вместе с остальными на поиск подсказок и ужасно вымотался, но ни за что не показал бы виду.

— Тсуна, ты мой герой! — псевдовосхищенный тон Лии заставил Саваду закатить глаза и обреченно вздохнуть. — Ты не можешь идти, но собираешься в Намимори! Какая преданность делу! Ты поползешь как гусеничка? Или, может, покатишься бревнышком?

— Но все устали, Десятый… — осторожно возразил Хаято, и Тсуна снова вздохнул. Очередная ночевка в лесу, да еще и на голодный желудок его не вдохновляла, но выбора не было, и он это прекрасно понимал.

— Надо отдохнуть и возвращаться в пещеру, — кивнул Ямамото. — Но завтра с утра попытаемся добраться до города. Всё равно толку от того, что мы останемся здесь еще на несколько дней, не будет.

— Согласен с бейсболистом, — подал голос Сасагава и медленно встал.

Пот горячей прозрачной каплей скользнул по виску и рассек воздух. Боксер покачнулся. Пылающие алые щеки недвусмысленно говорили о том, что температура под сорок градусов не проходит незамеченной даже для спортсменов.

— Но нам всё равно надо обсудить способ открытия ларца, — нахмурился Гокудера, даже не предприняв попытки подняться. Напротив, он обернулся к Рёхею и бросил: — Голова-газон, куда ты опять экстремально ломишься? Десятый устал, сиди и отдыхай!

— Не командуй, осьминожья башка! Чем быстрее вернемся в пещеру, тем лучше!

— Ну-ну, ребята, спорами мы ларец не откроем, — вмешался Такеши. — Сейчас и правда никто не дойдет до пещеры, так что давайте отдохнем, а минут через пятнадцать вернемся. Всё равно все заболели, хуже уже не будет…

— Как оптимистично, — хмыкнула Страж. — А про осложнения все забыли, и про то, что холод им способствует, тоже.

— Согласен, отдохнем и тут же отправимся в пещеру, — проявил сознательность босс и закашлялся.

— Десятый, ты в порядке?

— В полном… — новый приступ кашля заставил Тсуну подумать, что теперь он понимает, как плохо было Мукуро тогда, на берегу. Ведь ему казалось, что легкие выворачивают наизнанку и пытаются вырвать из тела через горло. Но он ошибался. Иллюзионисту тогда было много хуже. Однако, к счастью, нового приступа пока не было. Пока…

— Тогда у кого какие соображения? — опасливо косясь на Саваду, спросил Гокудера, игнорируя ворчание Сасагавы, который уселся обратно к ели, закрыв глаза. Как открыть сундук боксер не представлял, и так как самый оптимальный, по его мнению, вариант — разбить ларец ударом «максимум канон» — был отвергнут, он решил пока не высказываться на данную тему.

— Это ларец Вонголы, — призадумался Такеши, закончив разминать пальцы, сведенные судорогой благодаря чрезмерно активному орудованию палкой-копалкой. — На замке шифр, но кода мы не знаем и не узнаем…

— Я решу задачу! — возмутился Гокудера. В последней металлической трубке оказалась наидлиннейшая записка с огромным математическим заданием, и его сложность поразила даже гения Хаято. Он просто не представлял, как ее решить, но не хотел этого признавать.

— Да-да, но не тогда, когда у тебя от температуры скоро звездочки перед глазами появятся, — рассмеялся Такеши и тут же закашлялся. Возмущения Гокудеры он не слушал и, как только продышался, примирительно добавил: — Так что надо подумать, как еще можно открыть его, и возможно ли это вообще. Если нет, придется полагаться на твое знание алгебры.

Хаято фыркнул, обозвал друга бейсбольным идиотом и начал оттирать грязь от сундучка. Земля неохотно обнажала истину в виде изящных гравюр, литых узоров, символа Вонголы, так насторожившего Саваду… Словно издеваясь над Хранителями, она открыла их взглядам скрытые за изящными завитками красивые пейзажи, и Гокудера нахмурился. Что-то в них показалось ему знакомым, что-то было не так, но… звездочки перед глазами, а также спутанное сознание трезво мыслить однозначно мешали.

— Природа, — проворчал он. — Прямо шкатулка метеорологов…

Мукуро поджал губы. Взгляд разноцветных глаз, слегка расфокусированных, мутных, впился в ларец. Медленно и плавно, стараясь не упасть, он поднялся и подошел к сундучку. Гокудера нахмурился, но иллюзионисту на это было наплевать — он внимательно вглядывался в узоры. В пейзажи. В картины, на которых застыли природные катаклизмы и ясная, солнечная погода…

— Погода, — протянул Мукуро и усмехнулся.

Гокудера встрепенулся. Сконцентрировав взгляд на ларце, он подскочил, но тут же рухнул обратно и, перебив открывшего было рот иллюзиониста, хрипло крикнул:

— Джудайме! В последней подсказке ведь сказано, что мы лишь вместе сможем добыть сокровище! Что, если надо просто всем вместе попытаться его открыть? Здесь ведь нарисованы все типы Пламени Предсмертной Воли, только завуалированно!

— Но нам нельзя зажигать пламя, — удивленно ответил Тсуна.

— Во время поиска, — усмехнулся иллюзионист. — Попытка не пытка.

— Стоит попытаться! — глядя на босса, улыбнулся Гокудера.

Тсуна вздохнул и, проворчав, что этот поход его доконал, пополз к друзьям. Подняться у него сил просто не было. Рёхей встряхнулся и тоже направился к сундуку, но уточнил:

— Но если не все Хранители присутствуют, как нам вскрыть эту штуку?

— Газоноголовый, ты совсем ничего из наших битв не вынес?! — возмутился Хаято, а Тсуна пояснил:

— Старший брат, Гокудера ведь обладает Пламенем Урагана, Облака, Грозы, Солнца и Дождя — он может заменить отсутствующих Ламбо и Хибари-сана. Так ведь, Гокудера-кун?

— В точку, Джудайме! — обрадовался подрывник и снова воззрился на ларец. — Но я не представляю, куда нам вливать Пламя, здесь нет ни камней, ни специальных выбоин…

— Болезнь — страшная штука, — хмыкнула Страж. — И остроту мышления гения может затупить.

— Лия, не издевайся, лучше скажи, как нам это открыть! — возмутился Савада. — Мы не знаем, а ты молчишь. Ну почему ты никогда не хочешь просто помочь?

— А почему я должна этого хотеть? — ответила вопросом на вопрос Страж, чем поставила Саваду в тупик. Он покосился на нее, призадумался, а затем вздохнул и со скорбным видом проворчал:

— Ну как всегда…

— Это я еще добрая, mon cher Тсунаёши, — многообещающе заявила девушка и уселась за спиной Хозяина. Тот поежился, покосился на нее, но не ответил.

— Она не будет помогать, да? — хмуро уточнил Хаято и в ответ на кивок босса проворчал: — Женщины! Никакой пользы, одни насмешки…