Тсуна нахмурился и посмотрел в огонь. Пламя мерно потрескивало, озаряя лица людей призрачным, ярким, дрожащим светом. А за пределами пещеры протяжно выл ветер, вспенивал бегущие по земле потоки косой дождь и медленно, но верно надвигались на мир сумерки. А ведь ночью в лесу может произойти что угодно…
— Мукуро, может, этот эксперимент подождет? Вот доберемся до остальных, тогда все вместе и узнаем, что к чему. Ребята ведь тоже должны обо всем узнать, а я сейчас не в лучшей форме и могу…
— Вот именно, «можешь», — перебил Саваду иллюзионист и усмехнулся. Лия нахмурилась. — Ты можешь потерять сознание, не так ли? Останешься беззащитным.
Савада кивнул, а Страж поджала губы.
— Если рядом будет Вонгола, тебе нечего будет бояться, а если рядом буду только я… это ведь страшно, да? — вкрадчивый голос иллюзиониста достигал цели — вплавлялся в разум собеседника ядовитым свинцом. — Страшно довериться человеку, которого только недавно подозревал во всех смертных грехах? Или ты всё-таки отважишься на рискованный поступок, несмотря на то, что явно боишься, и доверишься мне? Что выберешь, Савада Тсунаёши?
— Не смей! — восклицание Стража заставило Тсуну вздрогнуть и обернуться. Лия стояла рядом с ним, сжав кулаки, и сверлила иллюзиониста полным ненависти взглядом. — Не ведись на провокацию, Тсуна! Он собирается напасть тебя, когда ты будешь без сознания! Не смей верить ему!
— Лия, Мукуро никогда так не поступит! — десятый босс Вонголы возмущенно смотрел на Стража, а иллюзионист как всегда усмехался, и по его лицу невозможно было понять, о чем он думает. Ведь надевать маски Рокудо Мукуро умел в любой ситуации.
— Поступит, — уверенно ответила Страж, сжимая кулаки и не отрывая взгляд от глаз иллюзиониста. — Он еще сам не определился, как будет атаковать и с какой силой, но атака будет — на нее у него сейчас несколько причин, и они сражаются за лидерство. Он зол за то, что ты его спас, хочет проверить, смогу ли я защитить тебя, когда ты не сможешь произнести позволение на отъем энергии, хочет увидеть тебя в беспомощном состоянии, потому что ненавидит сцену у реки и мечтает подарить тебе те же чувства, что испытал сам, а еще он не верит, что ты на всё это согласишься и думает, что даже если согласишься, узнать предел твоей выносливости тоже будет полезно. Он атакует, Тсуна. Поверь мне.
— Я… — парень растерянно посмотрел на иллюзиониста, на Лию, на дождь, отбивающий монотонный похоронный марш. — Мукуро, ты ведь не стал бы меня атаковать, правда? Если я буду без сознания…
— Савада, это твое решение, — чуть раздраженно ответил фокусник, и Лия цокнула языком. — Если ты мне не веришь, просто откажись. Поверь галлюцинации, которая советует меня остерегаться и… Ах да, она ведь уже однажды посоветовала то же самое. Выбор за тобой. Я ничего не буду обещать или рассказывать о своих планах. Если ты считаешь, что я тебя уничтожу, просто откажись от моей идеи.
— Ты не причинил бы мне зла, — пробормотал Тсуна, но уверенности в его голосе не было. — Ты ведь хороший человек, Мукуро.
— Ку-фу-фу, я не хороший человек, Савада. Просто ты слишком наивен и не видишь этого. Но доверять мне или нет — дело твое. Я не собираюсь настаивать.
— Хороший ход, иллюзионист, — буквально прошипела Страж. — Использовать больное место Хозяина, чтобы манипулировать им. Умно. Жаль, я с утра решила больше не делать того же… Знаешь, Тсуна, если бы я захотела, я сумела бы отговорить тебя от этой затеи и заставить усомниться в Хранителе Тумана. Но я не буду этого делать по двум причинам. Первая — я обещала не манипулировать тобой в целях разрушения твоих дружеских связей. Вторая — если я так поступлю, ты потом себя не простишь, а если ты уйдешь в пучину самокопания, есть шанс, что ты откажешься использовать Книгу. Поэтому вперед, делай, что хочешь. Но сначала передай Рокудо Мукуро мое послание, дословно. Ты понял?
— Лия, я…
— Ты понял, Тсуна?
— Да…
Страж вдруг ухмыльнулась и, зайдя иллюзионисту за спину, села рядом с ним. Ее пальцы сомкнулись на его шее, и стесанные желтоватые ногти впились в бледную кожу. Тсуна вздрогнул. Не только от того, что ногти девушки вошли в шею Хранителя Тумана, не только от ее усмешки — безжалостной, полной ледяного спокойствия и непоколебимой уверенности в собственной правоте, но и от того, что впервые Тсуна пристально посмотрел на ее руки. Посмотри он на них раньше, ужаснулся бы еще тогда, но его невнимательность порой превышала все допустимые пределы, а потому на руки Стража он никогда внимательно не смотрел. И не видел, что некоторых ногтей у нее нет: нагноившееся, покрытое запекшейся кровью мясо — вот всё, что осталось на месте сорванных ногтей умершей в катакомбах девушки, которая до самого конца пыталась спасти свою жизнь. Жизнь, которая никому не была нужна…
— Скажи Мукуро вот что…
— Что такое, Савада? — спросил иллюзионист, вскинув бровь. — Ты побледнел. Что же про меня наговорила твоя дорогая галлюцинация?
— Передай дословно, Тсуна. Вплоть до интонаций, хорошо? — Савада кивнул, и Лия спокойным, уверенным тоном, совершенно буднично, словно говорила о чем-то абсолютно естественном, произнесла: — Рокудо Мукуро, если ты попытаешься убить Хозяина Книги Всезнания, я, ее Страж, уничтожу тебя.
Тсуна сглотнул и прошептал:
— Мукуро, Лия велела передать… Я буду говорить то, что она говорит. Извини…
Эхом повторял Хозяин слова Стража, всё холоднее становился ее взгляд, и всё более растерянным казался Тсунаёши. А вот Мукуро начал кое-что понимать. И ему это крайне не понравилось…
— Колесо Сансары вращается непрерывно, и цикл перерождений влечет за собой непременное возвращение в мир людей. Но если душа застрянет в ином мире, она не сумеет возродиться. И мир этот может быть как довольно мирным, так и полным пыток, куда более страшных, чем решетка на крохотном окне в потолке, бегущая по стене вода, которую противно пить, и фальшивые, словно приклеенные улыбки ученых, забирающих тебя из карцера лишь чтобы подарить новую порцию боли. В огненном Аду магма будет сжигать твою кожу в сто раз больнее, чем ее вспарывали скальпели. В ледяном Аду холод будет выжигать нервы в сто раз сильнее, чем жгли их словно разрывающие вены на части препараты. Книга Всезнания — это фолиант, созданный Гением открытий и изобретений, демоном Бельфегором, повелителем уныния, лени и праздности. И если смертный встанет на пути у Ваал-Фегора, он будет уничтожен. Нет, не убит. Уничтожен без права на реинкарнацию. Знаешь ли, Рокудо Мукуро, в Книге содержатся знания как мира людей, так и мира демонов. Знания черной магии, демонических сил и самых страшных проклятий. Сейчас я держу в руках твой пульс. Я чувствую, как кровь бежит по твоей артерии, словно вода рядом с окном твоего карцера. Сейчас ночь, как тогда, когда ты решил уничтожить этот прогнивший мир. И я решила, что если ты попытаешься убить Саваду Тсунаёши, я уничтожу тебя. Отправлю твою душу в Ад без права перерождения. Навечно. Заключим договор, Мукуро. Ты не трогаешь Саваду, я не трогаю тебя. Его жизнь — твоя жизнь. Спасется он, спасешься и ты. Жизнь за жизнь, боль за боль. И это не предложение. Выбора у тебя нет.
Савада повторил последние слова Стража и сглотнул. Мукуро нахмурился. А в следующую секунду руки Лии прошли сквозь горло иллюзиониста, словно она сжала его изо всех сил, и Тсуна отступил от костра. Извечное испуганное «хиии» стало для фокусника сигналом. Он вскочил и обернулся, но Лия сидела на земле, обхватив колени, и пустым взглядом смотрела в костер. Не было на ее лице ни злости, ни раздражения, ни беспощадной усмешки — ничего не было. Словно она была одна в огромном пустом зале, и не существовало для нее ни времени, ни пространства, ни даже самих чувств…
— Что она сделала? — процедил иллюзионист, а Тсуна, косясь на Стража полным непонимания взглядом, сбивчиво ответил:
— Зачем-то… задушила тебя. В смысле, сжала руки на горле. Ты ничего не почувствовал? Они прошли прямо сквозь тебя!
— Я ничего не почувствовал, — и снова усмешка, но в разноцветных глазах застыло напряженное ожидание и… вера. Вера в то, что невидимое существо не плод воображения Десятого Вонголы… — Но разве это не дополнительный повод усомниться в том, существует ли она на самом деле? Ты ведь можешь ее чувствовать, почему же остальные — нет? Даже те, кто уже побывал в Аду…
