— Мукуро, ты правда думаешь, что Лия врет? — озадачился Савада, и иллюзионист рассмеялся.

— Я не верю никому. Так что чему ты удивляешься?

— Наверное, как раз этому… — Тсуна опустил взгляд и уставился на огонь. Почему-то ему вдруг стало очень холодно, словно из сердца вытянули всю радость. — Когда я начал сомневаться в тебе и в том, что остальные поверят в меня и не сочтут сумасшедшим, мне было очень тяжело. Пусто. Словно что-то разъедало изнутри… Неужели ты постоянно живешь с этим чувством?

Мукуро нахмурился. В разноцветных глазах промелькнуло раздражение, но тут же погасло — иллюзионист не собирался показывать Саваде, что тот попал в точку.

— Если у тебя есть время волноваться о других, потрать его на то, чтобы разобраться с опасностью, грозящей нам всем. Я не испытываю дискомфорта от собственной жизненной позиции, так что не стоит пытаться сравнивать нас. Мы с тобой слишком разные, Савада.

«Ложь!» — прокричала интуиция Вонголы, и Тсуна покосился на Хранителя Тумана. Однако в его глазах и абсолютно спокойном выражении лица Савада не увидел ни капли лжи и хотел было отпугнуть собственную интуицию, подумав, что так искусно врать невозможно, как вдруг память обожгло обещание. «Я буду думать и анализировать происходящее». А потому, искоса глядя на иллюзиониста, парень нехотя начал перебирать в памяти те моменты, когда Мукуро говорил о своем неверии в людей. И самым ярким воспоминанием оказался бой в Кокуё-Ленд, когда друзья иллюзиониста произнесли фразу, сказанную некогда Мукуро, фразу, противоречащую всему мировоззрению Савады.

«Я так и думал, этот мир не стоит ничего. Давайте уничтожим его?»

«Тебе ведь было больно, Мукуро? Потому ты и решил уничтожить мир? Потому что было слишком больно, да? — Савада смотрел в огонь, не решаясь поднять взгляд на товарища. — Эта пустота, что меня напугала, поглотила тебя. И ты не видел, что вокруг есть не только темнота. Но ведь теперь ты видишь это, правда? Поэтому ты уже не мечтаешь об уничтожении мира. Не пытаешься даже подчинить себе ненавистную мафию. Ты ведь нашел что-то, что разгоняет твое одиночество? Хром, Кена, Чикусу, Франа… Друзей. Но ты всё равно не доверяешь им до конца, да? Поэтому тебе всё еще больно…» Интуиция согрела сердце десятого босса Вонголы, словно поддерживая ход его мыслей, и парень печально улыбнулся. А затем едва слышно сказал совсем не то, чего от него ожидал иллюзионист.

— Ты уже не один. Так что не думай, как и когда тебя предадут — просто смотри, как друзья улыбаются тебе. Это ведь единственное, что и правда может спасти, как бы тяжело ни было…

Мукуро замер. Натянутая лишь на руки куртка цвета хаки повисла на локтях хозяина. А затем иллюзионист резко вскинул голову и посмотрел на Саваду полным раздражения, злости и презрения взглядом.

— Хиии! Прости! — всполошился Тсуна, отползая от костра вместе с натянутой на палку одеждой. — Я сболтнул лишнего! Как всегда, ляпнул первое, что в голову пришло, прости!

— Знаешь, Савада, при всех твоих минусах, подлецом ты всё же не был, — процедил иллюзионист. — Что же такого случилось, что ты стал использовать своего нового «помощника» для подслушивания чужих мыслей? Может, его появление просто стало катализатором некогда спавших качеств?

Тсуна удивленно посмотрел на Мукуро, а Лия, вздохнув, пояснила:

— Ты попал в точку своим высказыванием, и этот мальчик с завышенной самооценкой, решивший, что мир вращается вокруг него, подумал, будто мы с тобой сговорились, и я подслушиваю его мысли, а затем передаю тебе. Будто у меня других дел нет, его мысли читать.

— Мукуро, ты не так понял! — Савада отполз еще на пару шагов и, прижав к груди собственную одежду, затараторил: — Лия мне ничего не говорила! Она один раз только рассказала, что ты думаешь — когда ты решил, что не надо было мне советы давать. А сейчас… я сказал, что думаю: просто подумал, правда ли тебе нравится всех подозревать в предательстве, и решил, что нет. Потому и сказал такое… Прости!

Савада поклонился, сложив ладони над головой, Лия презрительно фыркнула. А в следующую секунду произошло то, чего никто не ожидал. Мукуро рассмеялся. Надрывно, хрипло и совсем не весело. Тсуна удивленно посмотрел на него, а Лия подозрительно покосилась на иллюзиониста, но затем понимающе усмехнулась. Смех Мукуро замер так же резко, как появился. Иллюзионист провел рукой по лицу и, посмотрев на свое Небо с усмешкой, произнес:

— Не меряй меня по себе, Савада. Мы слишком разные.

— Ладно, — пробормотал Тсуна, ничего не понимая.

А вот Страж поняла. Поняла, что Рокудо Мукуро всего навсего отвлек внимание Тсунаёши — слишком понимающего, попавшего точно в цель с первой попытки — чтобы он больше никогда не пытался анализировать поведение своего Тумана. Ведь прежде Тсуна не пытался понять Мукуро, пуская всё на самотек, и того устраивало быть загадкой для босса. Но стоило лишь Саваде захотеть понять своего товарища и попытаться сделать это, как тайна исчезла, и Небо сумело не только заглянуть в душу своего Тумана, но и случайно надавить на болевую точку. Напомнить ему о том, о чем он не хотел думать. И это раздражало. Злило. Было абсолютно невыгодно. А еще немного пугало: ведь если Савада перестанет быть пугающимся малейшего шороха мальчиком и станет поистине понимающим боссом, Рокудо Мукуро может когда-нибудь не захотеть от него уходить… Он может признать босса ненавистной мафии как друга. И это был бы слишком сильный удар под дых. Ведь людям нужна либо вера, либо ненависть, чтобы двигаться дальше, и менять одно на другое всегда слишком больно. А иногда — смертельно. Потому что приходится хоронить собственные принципы. Почти самого себя.

— А теперь о деле, — натягивая на плечи куртку, продолжил Мукуро, как ни в чем не бывало. Тсуна икнул и тоже начал быстро одеваться — руки не слушались, ноги путались в порванных на коленях брючинах, пуговицы рубашки отказывались застегиваться, и всё это только еще больше расстраивало Саваду.

— Тсуна, он замыслил нечто опасное, — нахмурилась Страж, а иллюзионист продолжал:

— Для проверки первого пункта надо заставить твоего «Стража» сделать нечто, что докажет окружающим его существование. Причем здесь дело не в знаниях: если допустить бредовую идею о том, что ты стал провидцем, экстрасенсом или каким-нибудь телепатом, при этом слыша странные голоса, передающие эту информацию, то никакие знания не смогут доказать, что эта девушка на самом деле существует.

— Тогда как это доказать? — озадачился Тсуна, застегивая последнюю пуговицу на рубашке.

— Очень просто, — коварная ухмылка, не предвещающий ничего хорошего взгляд. — Если она использует твою силу, то сможет воздействовать на физические объекты, не так ли? Значит, ты вполне можешь одолжить ей немного энергии и попросить, скажем, перенести из одной части пещеры в другую ветку. Это докажет, что она реальна, а у тебя сил будет изъято не так уж много — вряд ли такое задание окажется слишком энергозатратным.

Савада удивленно воззрился на собеседника, а Лия, поджав губы, подошла к нему со спины и села неподалеку, у левого плеча Хозяина.

— Тсуна, послушай меня внимательно, — тихо, но очень четко произнесла она. — Сейчас ты очень слаб. Энергии в твоем организме осталось крайне мало. Да, перенести ветку — не слишком трудная задача. И если бы ты был полон сил, это всего лишь заставило бы тебя почувствовать себя сонным, усталым и немного разбитым. Но сейчас это может измотать тебя до ужасного состояния. Ты можешь упасть в обморок, можешь заснуть на сутки, можешь потерять способность двигаться, оставаясь в сознании… Я знаю, чего он хочет. Он хочет, чтобы ты сделал это здесь и сейчас, когда рядом никого нет. Он понимает, что тебя это измотает, но всё равно хочет, чтобы ты пошел на подобное безумство. Подумай хорошенько, Тсуна, зачем так рисковать? Ведь ты будешь совсем беспомощен. Мой совет: отдохни, вернись к остальным товарищам и уже при них ставь этот эксперимент, чтобы на всякий случай, если тебе станет очень плохо, рядом были люди, которые точно помогут тебе и защитят в случае опасности. Не рискуй.