— Как скажете, Джудайме, — поморщившись, согласился Хаято, а Киоко осторожно вмешалась в разговор:
— Знаете, я говорила с Хром-тян недавно. Мы ведь дружим… Так вот, она сказала, что Мукуро-кун против этой войны. Он опасается, как бы к власти не пришли жестокие мафиози, и потому дал своим друзьям указание помогать Вонголе по мере сил и возможности, но не подставляться под удар. Вроде как, главная их задача — выжить, а на втором месте — помочь тебе, Тсуна-кун.
— Спасибо, Киоко-чан, — просиял Савада и, покосившись на хмурого подрывника, радостно сказал: — Вот видишь, Гокудера-кун? Всё не так уж и плохо!
— Но за ним всё равно надо присматривать, — проворчал курильщик, лишенный сигареты.
— Скорее, надо просто быть настороже, — ответил Тсуна, и его друзья согласно кивнули.
***
В штабе Вонголы воцарилась напряженная атмосфера. Хоффман, как и обещал, воспользовался ситуацией, чтобы извлечь выгоду, и выставил произошедшее в столь дурном свете, что Саваде уже ничто не могло помочь, кроме чистосердечного признания. А потому вернувшийся в штаб парнишка, встретивший на крыльце усадьбы злого и явно раздосадованного отца, мысленно уже приготовился к дичайшему разносу. Но, на удивление, отведя сына в его в спальню, Ёмицу первым делом спросил, не пострадал ли он, и начал обрабатывать раны, которые Киоко в походных условиях не могла тщательно продезинфицировать и даже осмотреть: всё же раздеваться Савада категорически отказался.
Ёмицу не стал рассказывать сыну о версии немца, которую тот изложил, позвонив Девятому и переслав ему видеозапись с атакой Гокудеры. Он просто попросил рассказать, что произошло, и Тсуна нехотя признался во всем, что случилось после его прихода к дому Хоффмана. И естественно, отец тут же спросил, зачем он вообще туда отправился и с чего решил, будто это именно немец развязал войну. Тсунаёши потупился, скомкал простыню и поджал губы, но отец, присев перед сыном на корточки, тихо сказал:
— Тсуна, я знаю, что с тобой что-то происходит. Может, тебе кажется, что ты… слегка не в себе, — парень вздрогнул и сильнее сжал покрывало, но отец накрыл его ладони своими, большими, мозолистыми и очень теплыми, и продолжил: — но это не так. Я уверен, что с тобой всё в порядке. Реборн уже около двух месяцев фиксировал какую-то паранормальную активность в доме, на него даже падали предметы и кто-то пытался его задушить, — Тсуна вздрогнул и недоуменно посмотрел на отца, но Лия быстро протараторила:
— Фукс просто пугал его. Он не смог бы задушить при всем желании.
А тем временем Ёмицу закончил свою мысль:
— А еще он сообщил мне, что ты по утрам просыпаешься от… чего-то странного. Словно тебя кто-то будит, но ты не можешь его найти. Ты не сошел с ума, ты что-то видишь или слышишь, и тебе кажется, что это может быть обман сознания, но это не так. Что-то у нас в доме на самом деле есть.
Тсуна поджал губы и подумал, что рассказ о Книге Всезнания был бы сейчас как раз кстати. Вот только всезнание — вещь опасная, и всего пару часов назад решивший как можно меньше прибегать в нему парень осознал, что говорить о нем не стоит. Просто для того, чтобы никто не испытывал того же искушения, что и он сам, ведь оно может привести к трагическим последствиям… А потому Савада решил сказать лишь часть правды.
— Я в начале лета пошел в храм… — не глядя на отца, осторожно начал рассказ Тсуна. — Споткнулся, упал с лестницы и прилег поспать под кустом. Жарко было… а когда проснулся, было уже темно. И я наткнулся… Ты же знаешь, там воронки до сих пор от бомбежек сохранились, — Ёмицу кивнул, не понимая, куда клонит его сын, а тот наконец признался: — Ну и в одной из воронок я случайно увидел шкатулку. Красивую такую… Она из земли торчала. Я ее выкопал, думал маме подарить, а в итоге она оказалась грязная и какая-то дурацкая. Принес домой, открыл, а там была книжка без записей — просто пустая, как дневник для записей. И я порезался о край страницы. Не знаю почему, но решил никому находку не показывать, а на следующий день Реборн отчитал меня за неуклюжесть и потащил в горы. Ты, может, знаешь — я в реку упал…
Ёмицу снова кивнул, всё еще осторожно сжимая ладони сына, но с каждой секундой всё больше мрачнея, а Тсуна наконец перешел к части рассказа, которую решил слегка подкорректировать:
— И в лесу я встретил призрака. Девушку. Она мне помогла найти пещеру, рассказала, как костер разводить без спичек… Она мне жизнь спасла!
Впервые за этот вечер Тсуна посмотрел на отца, сидевшего на корточках перед ним, но тут же его решительность как ветром сдуло, и он, отвернувшись, поведал слегка искаженную правду:
— Оказалось, что Лия — дух, живущий в той самой книжке. И с ней еще двое, но в нашем мире за раз может только один находиться. Я сначала подумал, что спятил, но… в общем, книжка — артефакт магический, и духи там уже много лет заточены. Но они хорошие. В смысле, они на моей стороне. То, что я порезался о страницу, заключило контракт, и они теперь… вроде как меня оберегают до самой смерти. Вот.
— И ты не попытался избавиться от этой книги? — настороженно спросил Ёмицу, но Тсуна, поморщившись, ответил:
— Они сказали, что это невозможно. А так как солгать они не могут, это правда.
— Что-то я не понял, — не предвещавшим ничего хорошего тоном уточнил Савада-старший и поднялся: — Ты поверил каким-то призракам и не попытался уничтожить такую опасную вещь?
— Ну, я пытался сжечь книжку, — припомнил Тсуна свою попытку последовать совету Хибари, — но не помогло: она восстановилась. Только у меня сил стало меньше. Так что она и правда неубиваемая.
— А почему не сказал никому? Реборн сообщил бы мне, мы нашли бы экзорцистов и…
— А зачем? — Ёмицу замер и озадаченно посмотрел на сына, взиравшего на него снизу вверх так решительно, будто готов был биться за свои убеждения. — Ты ведь не знаешь, что это за артефакт и что он может. А я знаю. И я знаю, что, расскажи я о нем Реборну, проблем было бы не избежать. Но я был не один. Мои друзья знали о происходящем: я им рассказал во время испытания с сейфом Вонголы. Тогда Лия нас спасла: рассказала, какие травы заварить, чтобы не дать температуре совсем уж подняться, и вообще… она нам даже подсказки найти помогла, чтобы мы не оставались в горах совсем больными. Мы ведь честно их сами искали, но когда заболели… надо было возвращаться, но мы не могли вернуться без клада: Реборн бы нас замучил! Поэтому она помогла найти клад и подсказки.
— А если бы она посоветовала вам ядовитые травы?! — воззвал к разуму сына Ёмицу, и Тсуна поморщился. Довод был весомый, но лишь в том случае, если не знать, что Книге нужно сохранить жизнь Хозяину на очень долгий срок… как можно дольше. И потому Тсуна пришел к выводу, что придется рассказывать всю правду, а не ее часть. Только вот…
— Пап, я тебе скажу правду, только сначала ответь на три вопроса, — тихо сказал он, и отец недоуменно на него воззрился. А Тсуна вздохнул, поднял на отца взгляд и задал первый вопрос: — Если бы ты точно знал имена всех своих врагов и их местоположение, что бы сделал? Только ответь честно.
— Знал местоположение?.. Но это же невозможно…
— Просто представь, — перебил его Тсуна, и Ёмицу понял, что солгать не получится: по опыту общения с Девятым он слишком хорошо знал силу интуиции Вонголы.
— Я бы нашел доказательства их вины и предъявил претензии. Попытался бы посадить их в тюрьму Виндиче. Если бы не получилось, и они сумели выкрутиться, уничтожил бы.
Тсуна вздрогнул. Он никогда не думал, что отец может с такой легкостью говорить об убийстве… но тут он вспомнил, что его отец — не мирный добытчик нефти, а глава разведки мафиозной семьи. И сказка о бойскаутах в роли мафиози была для Тсунаёши окончательно похоронена.
— А если бы ты точно знал те секреты, которые ото всех скрывают… например, где спрятаны клады, где хранят деньги всякие богатеи, кто кому что должен… если бы ты мог узнать всё о человеке и какой-либо вещи, что бы ты сделал?
