Тсуна цепким взглядом пристально всматривался в прохожих, ища возможную угрозу и готовясь в любой момент броситься Киоко на помощь, однако всё прошло на удивление гладко. Жестами и скупым набором итальянских слов Сасагава сумела объяснить, что ей нужно, и женщина со вздохом и подозрительным взглядом отдала ей мобильный. Пара секунд, и вскоре Киоко, счастливо улыбаясь, уже сообщала брату, что с ней всё в порядке, и спрашивала, где он. А попросив его вернуться к магазину и вернув телефон итальянке, удивленно вскинувшей брови в ответ на традиционный японский благодарственный поклон, со всех ног кинулась к Тсуне. Осмотревшись, девушка обнаружила неподалеку аптеку, а потому, пока друзья не приехали, было решено купить бинты, воду и антисептики. И когда черный микроавтобус Вонголы, загруженный стройматериалами, припарковался у магазина, его ждали полностью готовые к оказанию первой помощи, довольно улыбавшиеся жертвы торговца оружием. Рёхей, выскочивший из автомобиля еще на ходу, кинулся к сестре и на всю улицу закричал:

— Киоко, ты в порядке?!

Девушка улыбнулась и, поймав брата, оглядывавшего ее полным паники взглядом, за руки, с улыбкой ответила:

— Со мной всё хорошо, не волнуйся. Тсуна-кун меня нашел и принес сюда, так что я даже одна недолго была.

— Тебя не били? Не мучили? Не обижали? — продолжил засыпать ее вопросами боксер, ощупывая руки сестры на предмет переломов.

— Нет, что ты, всё нормально…

— Но у тебя царапины на запястьях!

— Это от веревок. Ребятам гораздо хуже, давай лучше им поможем. Не переживай за меня, я в порядке, правда…

— Как же, «не переживай», — проворчал Рёхей и, окинув сестру подозрительным взглядом, всё же решил, что с ней и правда всё в порядке, а потому подошел к Тсуне. Савада думал, что сейчас его нокаутируют за беспечное решение взять Киоко с собой в Италию, но… вместо удара боксер схватил друга за руку и с силой пожал ее. Тсуна опешил, а Рёхей серьезно и абсолютно искренне сказал:

— Спасибо, Савада. На тебя можно положиться.

— Да я… — начал было Тсуна, но запнулся. Его извинения явно были ни к чему. А потому он пожал руку друга и, кивнув, ответил: — Я всегда буду защищать Киоко-чан, обещаю.

— Спасибо.

Похлопав босса по плечу, Сасагава осмотрелся, кивнул на машину и предложил обработать раны в салоне. Вскоре все расположились в микроавтобусе, Гокудера завел мотор, и автомобиль неспешно покатился прочь от неудачливого магазина. Как оказалось, логика Саваду не подвела, и прибежавшие к магазину Хранители Дождя и Урагана обнаружили брошенную на произвол судьбы машину. Осмотревшись, они решили позвонить Рёхею, и тот вскоре вернулся, однако ждать босса не согласился и уломал Гокудеру отправиться на поиски. Ямамото хотел остаться на стоянке, чтобы дождаться Тсунаёши, однако Солнце Вонголы как никогда раздражало ее Ураган своим беспокойством о сестре, выраженном в довольно громких обещаниях превратить в фарш любого, кто посмеет причинить ей вред, а потому выбора не оставалось — Такеши пришлось ехать с друзьями, как обычно работая миротворческим контингентом. Ну а кровь на асфальте объяснялась просто: увидев, что сестры нет, Рёхей со всей силы ударил ладонью по машине и поранился об острый край погнувшегося крыла.

Вот только оставался еще один вопрос, который грыз Саваду. Почему его «Правая рука» достал динамит, понимая, что это повлечет за собой серьезные неприятности? Однако вразумительного ответа, как ни странно, он получить не смог: Гокудера, потупившись и яростно сжимая руль, обвинял себя во всех смертных грехах и говорил, что не представляет, что на него нашло. Как обычно, резкие слова в адрес Десятого его разозлили, однако он держал себя в руках, хоть и очень хотел подорвать «этого напыщенного франта» на месте. Но когда тот назвал Тсуну обузой для семьи, что-то словно щелкнуло в голове, мир заволокло алым, и ярость перекрыла кислород. Он не мог здраво мыслить и хотел лишь одного — отомстить. А потому сам не заметил, как выхватил динамит. Дальше всё было словно в тумане: ненависть, злость и обида застилали глаза, и казалось, что разорвать немца на части — единственный верный выход, а потому динамит пошел в дело. Вот только когда Такеши обезвредил бомбы, а Джудайме со всей силы схватил его за руки, ярость начала проходить. Гокудера понял, что натворил, но было уже поздно. С того самого момента он не переставал корить себя за несдержанность и обещал, что больше подобного не повторится, но Тсуна перебил поток извинений вопросом:

— Но ты ведь не впал в бешенство, когда дом взорвали. Почему? Это было хуже, чем оскорбление. Нас убить пытались. Так почему? И почему когда Киоко-чан привели, ты не отреагировал так?

Хаято застыл с открытым ртом, не зная, что ответить. Но тут же взял себя в руки и, тряхнув головой, внимательно уставился на дорогу.

— Я не знаю, почему так… Может, потому что после взрыва этой скотины уже не было рядом? А за Сасагаву я волновался, потому и не психанул: ее же могли убить из-за любого неверного движения…

Тсуна передернулся, как от удара, а перевязывавшая руку Такеши девушка взволновано на него покосилась, но в разговор встрять не решилась.

— Хотя Вы правы, это странно. Но я не понимаю, почему всё так произошло. Может, этот тип владеет гипнозом или еще чем-то? Хотя это уже на грани фантастики… А может, это нейролингвистическое программирование? Я слышал о подобном, но мельком. Психологи используют этот метод, чтобы внушить что-то пациенту. Вроде как, используя особые слова и построения предложений, можно добиться от человека необходимой тебе реакции. Может, что-то в этом роде произошло?

— Тогда он нас слишком хорошо изучил, — с сомнением ответил Тсуна, которому слабо верилось в подобное. Вот только промелькнувшая в голове мысль расспросить обо всем Книгу была беспощадно уничтожена. Не потому, что Лия подставила его под удар, и не потому, что он не доверял знаниям демонического фолианта — просто Савада наконец понял, что надо думать самому, а не полагаться на чью-то помощь. Тем более на знания, которые не можешь понять. И потому Тсуна решил, что сам докопается до истины. А точнее, вместе со своими друзьями.

— Ребята, я знаю, что подвел вас, — тихо сказал он, и все напряглись, ожидая его обычных признаний в собственной несостоятельности, однако дождались совсем другого: — Но я обещаю, что теперь буду думать, прежде чем что-то делать. Поэтому очень вас прошу: помогите мне вывести этого человека на чистую воду. Что-то с ним не так, я не знаю, что, но… это ненормально. Он не мог в одиночку устроить всё, что устроил. Может, он и главное звено цепи, может, и мозговой центр, но пока мы не поймаем его помощников, точно не сможем его ни в чем обвинить. Поэтому, пожалуйста, — Тсуна обернулся к друзьям, наклонил голову и сложил руки в просительном жесте, — помогите мне вывести его на чистую воду! Помогите понять, как он разжигает войну кланов!

— Конечно, Джудайме! Положитесь на нас! — ответил за всех Хаято, у которого не промелькнуло и мысли о том, что кто-то может отказаться.

— Сделаем всё, что сможем, — улыбнулся Ямамото.

— И отомстим этому гаду за то, что он сделал, — добавил всё еще раздраженный и злой на немца боксер.

— Я помогу, чем смогу, если от меня будет какая-то польза, — осторожно сказала Киоко, и Тсуна, мельком посмотрев на нее, кивнул.

— Спасибо, ребята! Давайте сделаем это! И попробуем уговорить остальных тоже нам помочь.

— Если Хибари может согласиться помогать, чтобы в Намимори не началась бойня, — поморщившись, выразил свои опасения Хаято, — то Мукуро запросто может сделать ставку на то, что мафиози уничтожат друг друга.

— Вряд ли, — ответил Тсуна, но не беспечно, а сосредоточенно размышляя над словами подрывника. — Мукуро знает, что передел власти не приведет к полному уничтожению мафии. Просто наибольшее влияние получат самые сильные семьи и самые беспощадные. А он против этого. Давайте поверим в Мукуро. А если заметим, что он делает что-то не то, тогда будем разбираться. Но пока он нам только помогал. Так что не будем его ни в чем подозревать. Он сейчас на нашей стороне.