Нам снова хлопали… От осознания этого самого «нам», признанного публично, не то что те два предыдущих поцелуя, которые и поцелуями-то назвать нельзя (хотя…), тянувшего язык всё дальше и глубже исследовать Гарькин рот, меня нехило качало, и если бы не внезапно осмелевшие руки Поттера, обхватившие мою талию, опозорился бы ваш покорный слуга банальным обмороком. (Уф! Что за напасть такая? Как чувствую его губы, так сразу тянет принять горизонтальное положение!)… Нам хлопали! А он, этот гриффиндорец, ничего так на вкус… Пускали волшебными палочками огненные сердечки к низким августовским звёздам… И нет на свете губ слаще и желаннее!.. Бросали в нас наспех наколдованными розовыми лепестками и целыми, весьма увесистыми бутонами… Память, уйди в сторонку, дай мне забыть, кто я такой, позволь покориться его языку, дай шанс победить его сомнения и неискушённость. Я же задобрил тебя, память, такой убойной смесью древнего вина и новорождённого зелья… Когда аплодисменты сначала заметно стихли, а потом зазвучали громче прежнего, мы с Гарри отлепились друг от друга, чтобы перевести дыхание, и изумлённо завертели головами: добрых две трети гостей праздника, если не больше, парни с девушками, парни с парнями, девушки с девушками, почтенные дамы и господа… целовались. Кто нежно, кто страстно, а кто и откровенно похабно в свете свечей и костров. Беппо поймал собачонку и чмокнул её в нос-пуговку, сплюнув под ноги… Диких танцев (а они, наверняка, были: какой же Феррагосто без танцев и непременно диких?) со сжиганием верхней одежды и нижнего белья я не запомнил…

А вот теперь, то самое «потом»…

________________________________________________________________

[1] Сыворотка Тайных желаний — исключительно авторская фантазия.

[2] Имя Жерардо означает копьё или храбрый.

[3] Традиционный итальянский способ употребления самбуки conmosca (буквально «с мухами»); самбука подаётся с тремя кофейными зёрнами, брошенными в напиток. Они символизируют здоровье, богатство и счастье.

[4] Итальянские алкогольные напитки.

========== -3.3- ==========

А вот теперь, то самое «потом»…

Как раскрасневшийся Гарри подскочил к столу и одним махом опрокинул в рот остатки вина из моего бокала, я помню отлично. Вот же, любитель стрелять мои сигареты! Как мы оказались в какой-то палатке — уже хуже. Определённо, что именно Поттер втолкнул меня в неё, ибо иначе не оказался бы при нашем совместном падении сверху. Логично? Логично! А вот куда подевалась наша одежда, которую, кстати, не удалось найти и на следующий день, осталось для меня загадкой…

— Малфой, у тебя очленительный хер!

— Э-э-э?.. А, ну, да, но ты лучше помолчи, Поттер.

— Малфой, а давай померимся, у кого длиннее. Спорим, что у меня!

— И спорить не стану, ты только молчи!

— Малфой, а как такая штука помещается там?

— Где… там? О! Там?! Да легко! Хочешь попробовать?.. Вообще-то, я имел в виду… Поттер, ты уверен, что справишься? Может быть, я покажу тебе, как это делается? Нет? И задница у меня тоже охренительная? И ты всегда хотел кончить в неё? С самого детства? Поттер, ты ничего не путаешь? Да, чтоб тебя! Пусти! Всё не так! Из какого места у тебя руки растут? Как это, при чём тут руки? Ты его руками направляй, а не бейся, словно в бубен! Давай покажу! Нет, тебе не будет больно. Обещаю. В моём рту ему не может быть больно. Не откушу. Гарри, я почистил зубы и прополоскал Эльфийским. Гарри, не прячься. Мальчик мой, ножки раздвинь, не тычь мне коленкой в ухо. Так нравится? Ну вот, мой хороший, я же говорил…

И уже в спальне, до которой мы добрались не иначе, как никому не известным магическим способом… ночь, погулявшая на славу, пошалившая со знанием дела (не зря училась несколько тысяч лет своему колдовству), уставшая сама от себя, растворилась, словно кусочек льда в абсенте в зелёном свете самых прекрасных глаз на земле… И рухнули призрачные стены мэнора, возводившиеся многими поколениями досточтимых предков и моими скромными трудами; луна упала косым пиратским кинжалом в очередной бокал эльфийского, перестал бесить песок на простынях, пламя свечей превратилось в грёзы о звёздной колыбели, баюкающей два переплетённых в неистовом желании тела, усталых, измученных, но даже под угрозой смерти не намеренных прекращать своего любовного подвига.

Кончали в который раз уже давно всухую, а «месть эльфов», замешанная на сыворотке Тайных желаний, всё заставляла нас снова и снова жадно ловить губы, раздвигать ягодицы, тереться болезненно переработавшими членами обо всё, что только могло дать разрядку, снять сладостное напряжение, вызвать нескончаемые судороги удовольствия, раз от раза не приедающиеся, а разгорающиеся только ярче и насыщеннее. А судороги удовольствия вызывало любое касание… Понять, что Поттер не спит, не умер позволяло только его хриплое дыхание и лихорадочно вздымающаяся грудь. Даже плечи его давно не вздрагивали, а оргазмы отмечались только тонким поскуливанием и нечитаемой улыбкой. Я ещё иногда покрикивал, но вскоре прекратил это занятие: голос отказывал слушаться и постоянно срывался на неблагозвучный фальцет.

— Последний раз? Ты как?

— Что?

— Я хочу ещё. Можно?

— Что?

— Я последний разочек. Осторожненько. Да, Гарри?

— Да, Джинни, конечно, возьми его.

— Что?!..

Солнце сегодня разошлось не на шутку, наполняя воздух, врывающийся, словно из печи в открытые настежь окна, жаром преисподней. Синее небо подёргивалось в каком-то странном радужном тумане. По моим щекам текли непонятные солёные капли, и я никак не мог согреться, сжимая от холода зубы и плотно, до онемения в пальцах, обнимая сам себя за плечи. Но и отлепиться от подоконника, уйти, одеться или принять горячую ванну тоже не было сил. Где их взять, эти силы? Вот лёгкое кружево занавески прильнуло к лицу — убрать бы его с глаз. А ещё надо дышать, сглатывать хотя бы иногда, время от времени, и, чтобы не съехать на пол, упираться ногами и расправлять плечи. Где взять силы на всё на это?..

Хорошо, что у меня всегда имеется приличный запас универсальных антидотов (профессиональная предусмотрительность). Поттера, проснувшегося уже под вечер, я встретил почти в своём обычном состоянии. Гарри, обёрнутый мятой простынёй, стоял, вцепившись в дверной косяк, шатался и пытался сфокусировать взгляд. Вопрос в его мутных глазах просто вопил: «Малфой! Что это было?!»

— Выпей, только всё, — протянул я незадачливому любовнику большой стакан Очищающего, — и потусуйся минут десять в туалете. Надеюсь, справишься сам? Потом примешь Антипохмельное. У меня есть хорошее. Сам усовершенствовал. И к ночи будешь, как огурчик.

— Как кто? — еле слышно выдавил Поттер…

К ночи Гарри, и правда, выглядел неплохо, лишь обильно потел от выводимых зельем токсинов. И, кажется, не мог привести к согласию мысли, чувства, здравый смысл, воспоминания и… э-э-э, неоднозначные физические ощущения собственного организма. Ну, что же, придётся ставить этому засранцу мозги на место насильственным способом. А то, как же Аврорат без своего будущего главы? И Джиневра…

— Как провёл ночь, Поттер? Вернее, день, — чего мне стоит спокойно и насмешливо взглянуть ему в глаза, известно одному… Нет, никому не известно! — Не видел снов никаких необычных? — стараюсь и голос держать на игривой волне. С трудом, но получается.

— Что ты имеешь в виду? — а там, в этих зелёных омутах, терзавших меня всю ночь и даривших мне самое грандиозное блаженство в жизни, плещется предательская надежда…

— Ну, мы явно переборщили с Эльфийским, помнишь? — Гарри морщится и чуть ли ушами не шевелит от натуги, пытается думать! — Эльфийское — коварное! Все тайные желания наружу вытягивает и легко заставляет в них поверить. Небось, горячие сновидения про Уизлетту были? Старое Эльфийское лёгкое только на вкус, а на голову и член тяжелее только Империо. Ты, извини, не для сплетен спрашиваю, но, наверное, Джинни не слишком опытна в постели. Не хочу тебя смущать, просто ты всю ночь кричал про минеты и просил не вынимать пальцев из… ну… Обещаю, что это останется между нами, не волнуйся. У всех бывает. Я, наверняка, тоже орал что-то неприличное, — «Обещаю, что это останется между нами! Между нами…»