(2)Крепкий алкогольный напиток, распространённый в арабских странах.

*

Вдруг любовь, словно кровь, пронзила меня,

Мысль о друге моём пропитала меня.

Друг мой всем овладел, бренной плотью и сутью -

Живо имя моё, но не стало меня. (О. Хайям. Рубаи №518) (3):

http://www.pichome.ru/images/2013/12/08/JuS7hHzX.jpg

========== Глава 12 ==========

Исковерканные магические поля, а вместе с ними и хлипкие доски стен, пола, трещали, местами искрились, переливались цветами радуги — авроры медленно, но верно пробивались к заблокированным под развалинами хижины магам. Совсем рядом слышались сосредоточенные голоса, заклинания, похоже, что завал разбирали и вручную — наверное, торопились. А в ушах ещё слышалась песня зурны… И аромат сладостный, острый, липкий витал, растворяясь в запахах реальной жизни… Казалось, что внутри, в глубине тела, которое не понятно, твоё или чужое, закрывался бутон неведомого цветка, сворачивал свои нежные в капельках нектара лепестки в плотное соцветие — не умирал, а засыпал в ожидании своего часа… Снейп отодвигал с расширяющегося прямо на глазах прохода мебель, ящики и порушенные доски, волшебную палочку пока применять опасался — не навредить бы: голубоватое, будто замороженное сияние, пятнами разбившееся по помещению, бледнело, тускнело, но всё ещё пульсировало, как живое.

— Мы должны выйти сами, — повернулся Снейп к Гарри. Тот попытался встать, но тяжело привалился к стене — закружилась голова, ноги не держали. — Тут слишком опасно даже для авроров. Мало ли что? — Голос Султана был строг и деловит — он привык руководить, распоряжаться, за всё отвечать в своём волшебном серале…

Гарри закрыл глаза — и совершенно отчётливо увидел персиково-розовый город в пелене злого песка, чёрное небо и Султана, старательно оборачивающего его, наложника, лицо плотной материей — чтобы не надышался песком. Какая реалистичная сказка! Маги легко учатся отличать сказочную быль от вымысла, но сейчас Гарри пребывал в смятении. Он потрогал свои распухшие губы, обвёл их языком, чувствуя вкусы ещё не остывших поцелуев, вспомнил жар и наслаждение внутри — руки сразу задрожали, рот наполнился слюной, внутри заныло. Всё было реальностью… Или такими необычными ощущениями нестабильная магия возвращалась в тело своего носителя?..

В глаза ударил свет, обыкновенный, дневной. И показался символом жизни, ярким до болезненно защипавших слёз. Северус крикнул в открывшийся лаз: «Мы выходим, мы в порядке!», полуобернулся и кивнул Гарри.

Они появились в воцарившейся снаружи тишине, обошлось без расспросов, хотя народу вокруг руин Визжащей хижины скопилось немало. Снейп вынес Гарри на руках — тот был совсем слаб, бледен до синевы; тусклые огромные воспалённые глаза выделялись на осунувшемся лице. Поставленный на ноги Гарри почему-то подумал, что очень хочет есть (не ел больше суток), жадно напился из предложенной мадам Помфри фляжки, а потом залился густым румянцем: представил, как смотрелся на руках у раненого истрёпанного Снейпа; взрослый парень, ах, как стыдно-то… Но долго смущаться ему не позволили, снова подхватили и понесли к замку. Билл Уизли лично руководил доставкой национального героя в больничную палату и всё время придерживал его, порывавшегося встать и идти самостоятельно, на левитируемых аврорами носилках. Гарри успел в суетливой толпе заметить испуганное лицо Гермионы и помахал ей, дескать, всё в порядке, нормально. Она прижала ладони ко рту и, кажется, заплакала. «Боже, — подумал Гарри, — какой же я дурак, столько людей, близких, важных, за меня переживают. Что же я творю в последнее время, почему не могу сначала подумать как следует, а уже потом делать выводы?» Он завертел головой в поисках Северуса, но увидел лишь его исцарапанное лицо и прядь растрепавшихся волос, мелькнувшие среди аврорских мантий — директора уже закрутили обязанности…

*

— Что ты говоришь! Это же из-за меня, наверное. — Гермиона не находила себе места и мерила комнату нервными шагами. — Гарри пострадал из-за… нас?

— Конечно, нет, любимая, успокойся! Уизли… мы уже кулаками намахались, но по другому поводу, хотя ревность имела место, ясное дело. Но сейчас они не дрались и не проклинали друг друга, рыжий мне покаялся, что вреда Поттеру причинить не хотел… А вот как там, в хибаре этой драккловой, оказался Снейп, просто не представляю! — Драко сделал попытку обнять невесту, но та уклонилась и села напротив него, сцепив пальцы в замок, силясь понять случившееся:

— Что происходит между профессором и Гарри?

— Я в курсе, но рассказать не могу, — Драко выдержал строгий взгляд Грейнджер и добавил: — Сам расскажет, Гарри всё расскажет сам, когда сочтёт нужным.

*

Получив перед едой приличную долю успокоительного, Гарри сам не заметил, как уснул, отключился прямо во время тщательного колдомедицинского осмотра. Сон его был глубок и похож на провал. Ни серали не снились ему, ни султаны, вообще ничего.

Проснуться Поттеру помог голос Драко, каким-то чудом пробравшегося навестить друга. Сумерки заглядывали в окно, то ли вечерние, то ли утренние, над Запретным лесом, маячившим тёмной полоской вдалеке, поднимался густой туман или волшебный пар — магия Хогвартса потихоньку справлялась с недавними увечьями… Гарри чувствовал себя очень странно. Долго вообще не ощущал тела, даже глотал с трудом, а потом пришло жжение и покалывание в кончиках пальцев, в паху, в… в общем, сзади… Над ним нависло заботливое лицо мадам Помфри, производившей очередной осмотр. Когда та слушала с помощью своей палочки сердце пациента, как раз и ворвался Малфой, замер, с извинительным жестом встал у стены. Медичка зашикала на него, палочка скользнула по голой груди полусонного Поттера, прошлась по соску. Тот даже широко открыл глаза — таким острым и сладостно-тревожным оказалось касание. Сразу что-то напряглось внутри, зашевелилось, образы, воспоминания, сны…

— Хорошо, — строго посмотрела мадам Помфри на смиренно потупившегося Драко, приподнявшего брови домиком — картина маслом «Друг принёс пирожки с ежатинкой к постели умирающего». — Можете остаться, мистер Малфой, не выгонять же вас, — смерила она взглядом плечистого юного мужчину, на две головы превосходившего её ростом, — поговорите, Гарри это не помешает, но не долго.

— Ну ты даёшь! — Драко бесцеремонно уселся на кровать, сразу, как только чепчик медички скрылся за дверью. — Жалко, не удалось заснять сей изумительный момент: герой Снейп выносит героя Поттера на ручках из магической ловушки! Скитер за такую колдографию не меньше сотни звонких заплатила бы.

— А… Где Рон?

— Вообще-то я за тебя реально волновался. А тебя этот рыжий придурок беспокоит? Что у вас с ним случилось? Он ничего толком не рассказывает. Только лыбится, что ты жив. Его сюда не пустили. Час просидел под дверью, потом убрался вместе с аврорами.

— А ты как прошёл?

— Э? Есть двери, закрытые перед Драко Малфоем? — хмыкнул заботливый слизеринец. — С тебя… много чего с тебя, когда поправишься. Что, можно поздравить?

— С чем это? — Поттер насторожился, уж больно Малфой был догадлив. Но нет, тот, хоть и охальник, явно не в своё дело не лез (или умело делал вид, что не лезет):

— Опять попал в переделку, но выжил по геройской привычке; и, кажется, всё неплохо, да, Поттер?

— Ну… — Гарри не совсем уверенно кивнул. — Да… отвали ты, Малфой!

Надменное выражение лица Драко, такое знакомое, почти родное, помогло Гарри окончательно проснуться и… осознать, что все его неоднозначные ощущения, в том числе и в районе пятой точки, — не сон, не игры медленно, но верно восстанавливающейся магии, а вполне реальные последствия вполне реальных событий, случившихся в Визжащей хижине. Драко что-то увлечённо рассказывал, ругал нерасторопных авроров, растяпу Уизли, вполне так уважительно отзывался о Снейпе, а Гарри смотрел на него с рассеянной улыбкой и думал: «Не сон. Было. Как? Не знаю, но было же: и Султан и… всё было!»

— Значит, Рыжий жив? Ну и хорошо, — невпопад ответил он на какой-то вопрос Малфоя. — Принеси мне мантию-невидимку. Знаешь, где она? Сможешь?