«Северус. Что-то плохо. Что-то очень плохо, Северус. Мне плохо без тебя… Очнись! Ты можешь! Ну!»

На этот раз Снейп и правда очнулся. Пасс палочкой – ива взревела, забилась в конвульсиях и втянула обрубки корней.

Встать или даже сесть он не мог, сил ползти не было, он даже перевернулся с трудом; еле-еле, чувствуя горячую кровь, освободил щиколотки от силков мёртвых корней. Но ползти было нужно: назад ива не выпустит, и Гарри… его зовёт Гарри. И Северус пополз, стараясь хоть иногда опираться на окровавленные колени…

От полуслепого кротового лаза на неяркий свет коморки — казалось бы, контраст не сильный, ан нет – для глаз всё равно, как взрыв!..

— И хорошо, что на ноги подыматься не надо — пол покатый — едва удержался… бесова дыра! — тихо резюмировал Снейп, осторожно пробираясь среди погрома. Кругом остатки мебели — обрывки каких-то тряпок, мусор и…

— Мерлин мой! Гарри! — он кубарем скатился в угол, где без сознания, раскинув руки и неестественно вывернув стопу, лежал Поттер. — Слава Создателю, дышит! – Снейп попытался сотворить лечебное заклинание, но палочка не послушалась. Не имея сил, он просто подтащил Гарри к себе на колени, прислонился к хлипкой, испещренной дырками от бывших в ней гвоздей стене и почти замер, лишь покачиваясь вперёд-назад, как молящийся иудей или мать, укачивающая ребёнка:

— Что ж ты, козлик… мой, такой дурной? — Северус улыбнулся, услышав как бы со стороны то, что сказал. — Контузило меня, что ли, о ствол?.. Верно.

Шли минуты — а Гарри в себя не приходил, напрасно Северус посылал дрожащей рукой диагностические чары — ореол оставался зеленым (жив), но тело Поттера не подавало признаков жизни, даже пульс не прощупывался.

Снейп огляделся, морщась и боясь пошевелить Гарри. То, что было вокруг него, мало напоминало прежнюю комнату и даже на разрушенную хижину походило слабо. Всюду обломки непонятно чего, какие-то глыбы, невообразимый кавардак, мебель перевёрнута, в некотором отдалении – дыра в земле, воздух светится чуть голубоватым сиянием и гудит, как провода под высоким напряжением. Ещё странные тени, совсем не на своих должных местах… Волшебная палочка нагрелась и стала очень шершавой. Снейп попытался зажечь слабенький Люмос — вместо него из палочки вылетел огненный петух и, ударившись о нагромождение балок и кирпичей, заквохтав, почти как живой, растаял без следа. Снейп понял, что магия в хижине очень нестабильна, но никогда прежде не встречался ни с чем подобным…

*

— Гарри?! – Драко перевернул человека, пытавшегося устойчиво встать на колени, подхватил под мышки – и тут же неловко выронил. Рон Уизли, весь перемазанный грязью и кровью (даже волосы из привычно рыжих превратились в серо-пегие), беспомощным кулем свалился обратно на выгоревшую, будто изрытую землю.

— Мерлинова борода, что ты тут делаешь? – Драко всё-таки усадил Уизли. Вид у того был, мягко говоря, ошеломлённый, из ран на разбитом лице сочилась кровь, один глаз заплыл, но Драко не сразу сообразил, что может помочь магией. Вместо этого он схватил Рона за почти оторванный воротник: — Что ты сделал с Поттером, гад?

— Взрыв, — просипел тот, — взрыв. – Уизли почти совсем потерял голос. – Гарри надо вытащить. Это не я! Меня выкинуло, что ли… — Он только сейчас увидел то, что было на месте хижины, и замер с открытым ртом.

Драко чертыхнулся. К хижине было не пробиться. То, в каком состоянии пребывал Рон, сильно испугало Драко: что с Гарри?!

— Надо звать авроров! – закричал Рон, цепляясь за него. – Моя палочка пропала. Дай свою!

— Ошизел, рыжий трепездон?! Стой тут! Никуда не уходи и никого не подпускай! – Малфой с сомнением посмотрел на шатающегося Уизли и послал ему пару лечебных и обезболивающих заклинаний. – Ты точно не нападал на Гарри? – Он не знал, на что решиться… собственно, вариантов действий не наблюдалось. – Он жив?

— Не знаю! – Уизли опустился на землю и схватился за голову, начал раскачиваться, как скорбящий язычник. Но вдруг оживился: – Давай руками разберём эту хреновину? – и пополз на четвереньках к развалинам.

Драко остановил его. Сосредоточился и попытался дать в небо сигнал бедствия. Ничего не вышло – от развалин исходили какая-то странные магические волны. Тогда он, поднатужившись, накрыл бывшую Визжащую хижину куполом; получилось так себе, и сил потратил немало, но зато смог послать в воздух высокий сноп искр, на манер Пожирателей. Небось, заметят из Хогвартса вояки.

— Ждём, — сел Драко рядом с Роном.

*

— Чёрт, надо привести себя в порядок, — Северус мягко прислонил тело Гарри к стене; и только сейчас понял, что не чувствует правую руку, на которой тот лежал, совсем не чувствует — болевой шок наоборот… Он разжал и сжал пальцы, вернее, попытался это сделать — сухожилие явно было порвано. В голову, заслоняя зрение алой пеленой, ударила боль, казалось, что сознание вот-вот свернётся как лист пергамента. Но инстинкты сработали прекрасно — заклинание подействовало (в отношении хозяина волшебная палочка была послушна, как обычно), остановило боль и залечило, сдвинуло осколки поломанных костей, что терзали нервы дикой пыткой. Самоврачевание заняло не более нескольких минут, но были они трудны. Северус всё это время почти не отрывал взгляда от Гарри. И тут тот издал тихий стон.

— Сейчас, мальчик, я помогу, — Снейп метнулся к нему, пальцами, влажными от пота, который оставила стремительно отступившая боль, начал оттирать от смешавшейся своей и его крови горячий лоб Гарри. И отчаянно всматривался в его полупрозрачные бледные веки. — Теперь всё получится. Сейчас я всё сделаю.

Но Гарри не открывал глаза. Очередная попытка помочь ему лечебным заклинанием завершилась ничем. И Северус на миг озадаченно сдвинул брови, а потом чуть не задохнулся от выходки собственного сердца, испуганно понёсшегося вскачь – пульс у Поттера не прощупывался, а диагностическое заклинание выдало «нулевой» результат – как от изначально неживого предмета…

Где ты, Гарри?! Где твоя душа, жизнь, магия, наконец?!

Сосредоточиться не удалось, вернее, это даже не пришло в голову, Снейп осторожно взял лицо Гарри в свои ладони, медленно провёл большими пальцами по дугам его бровей, как бы разглаживая их, и внимательно посмотрел в закрытые глаза: «Легилименс!» Даже палочка не понадобилась…

Что-то пошло не так.

Он чувствовал это.

Но ничего не мог изменить. Какая-то другая магия, незнакомая ему, чужая, не светлая и не тёмная, не сильная и не слабая, взяла легилимента в плен и потащила, потащила…(1)

Гарри в его руках — то близко, то далеко. Расстояние сворачивается в клубок, начало нити – прошлое, конец – будущее, сама же нить – новая магия…

Северус стоит у зеркала в серале… В окне, за золочёной фигурной решёткой – холмистые террасы, персиково-розовые стены с башнями, флажки на пиках стражников, мечети, жилые дома, бани, сады; внутренние дворики, утопающие в цветах, фонтаны, пруды; ярко-голубое небо, кипарисовые аллеи, апельсиновые деревья; всюду – солнечный свет и журчание воды, она пенится в каскадах, сверкает брызгами, резво бежит по каналам и льётся, наполняя водоёмы. Слышится музыка… Низкие тоны флейты, гобой? Зурна. И голос выводит мелодию без слов… На самом Северусе непривычная одежда: длинная шёлковая тёмно-синяя рубаха, шаровары, золотой узорчатый парчовый кафтан, расшитый жемчугом; белоснежный тюрбан с тремя усыпанными бриллиантами перьями, много золотых браслетов, массивные перстни-печати на пальцах; на серебряной перевязи — золотая же мидийская сабля с драгоценными камнями. За спиной – опахало и подобострастно склонившие головы слуги… Отложив в сторону саблю и распахнув сверкнувший шафрановой подкладкой из тончайшего шелка халат, он смотрит на свои остроконечные сафьяновые туфли, усыпанные самоцветными огнями. И вдруг слышит, явственно слышит в голове голос Гарри:

— Сев, можно спросить? Неужели я такой тощий тебе нравлюсь?

Снейп резко разворачивается и счастливо смеётся:

— Мальчик мой! С тобой всё в порядке! Это был магический выброс, так?