Презирающий отнял разум у троих из них, чтобы сделать их похожими на Кавинанта.

– Ну что, вы все еще хотите настоять на своем и дать этим людям умереть? – Внезапно Кавинант потерял контроль над собой и замолотил по песку кулаками. – Принеси вауру!

Бринн нерешительно посмотрел на Сандера, потом на Кайла – и через несколько секунд уже карабкался на край оврага, собираясь бежать к Рысакам.

Вскоре он вернулся, таща под мышкой кожаный мех Мемлы. С деланным равнодушием и стараясь не смотреть Кавинанту в глаза, он подал ему мех.

Дрожащими руками Кавинант распутал завязки и, призвав на помощь остатки своей силы воли, осторожно влил несколько капель сока сквозь стиснутые зубы Линден. Сев рядом с ней на землю, охваченный страхом и надеждой, он наблюдал, как она с трудом глотает снадобье.

Прошло несколько мучительных мгновений. Внезапно тело Линден судорожно выгнулось и сразу обмякло, словно у нее сломался позвоночник.

У Кавинанта потемнело в глазах. Рассудок бунтовал и стремился вырваться из клетки мозга. Какое-то время он ничего не видел и не понимал, пока не услышал тихий шепот Линден:

– А теперь Кайлу…

Харучай тут же засуетились Она вспомнила о Кайле – значит, к ней действительно вернулось сознание! Бринн схватил мех и опустился на колени рядом с Кайлом. С помощью Стилла он разжал стиснутые зубы соплеменника и влил ему в рот немного вауры.

Мышцы Линден расслаблялись одна за другой. Дыхание выровнялось, набухшие жилы на шее ушли под кожу. Кавинант взял ее руку и тихонько пожал пальцы с обломанными ногтями, еще недавно скрюченные судорогой боли. Ноги Линден перестали подергиваться. Кавинант прижимал ее руку к своей груди и растерянно молчал. Он не понимал, что заставило расслабиться Линден – приближение смерти или возвращение к жизни.

Его сомнения развеял подошедший Бринн.

– Ваура помогла, – бесстрастно сообщил харучай. – Кайлу лучше.

Линден с облегчением вздохнула.

Она спала, как смертельно уставший человек. Закат растворился в сумерках, и только тогда, при свете костра, разведенного харучаями, Кавинант осторожно разбудил ее и предложил немного подкрепиться. Линден была слишком слаба для твердой пищи, поэтому он напоил ее метеглином, разбавленным водой.

Она снова заснула. Отметив улучшение в ее состоянии, Кавинант вытянулся на песке рядом с ней и почти мгновенно провалился в сон. Но там его снова поджидала дикая магия. Ничто не могло остановить эту свирепую разрушительную силу. Каждый ее всплеск вызывал ликование Презирающего. Кавинант оказался новым Кевином-Расточителем. Однако его злодеяния превосходили все мыслимые и немыслимые Осквернения. Белый огонь магии превратил его в раба, и он не мог…

Кавинант проснулся на рассвете от шума голосов. Вытерев с лица холодный пот, он поднялся на ноги и осмотрелся. Угасающее пламя костра превратило утренний мрак в алый туман, и сквозь его пелену Кавинант увидел Линден, которая сидела, прислонившись г; стене оврага. Хигром кормил ее с рук, как ребенка Она тоже смотрела на него. Сумеречный свет не давал разглядеть ее лицо. Казалось, что зрение Кавинанта помутилось от мрачных кошмаров ночи. Он подошел к Линден и, сев на корточки, заглянул в ее глаза. Его губы зашептали, словно сами собой:

– Я думал, ты не выкарабкаешься.

– Мне тоже так казалось, – сдержанно ответила она. – Я уже и не верила, что ты меня поймешь.

– Да, представляю.

А что он мог еще сказать?

И все же несоответствие ответа смутило его. Он почувствовал, что теряет с ней контакт. Уловив замешательство Кавинанта, Линден погладила его бороду и тихо сказала:

– Она делает тебя очень старым.

Один из харучаев подбросил в костер сухих ветвей. Красное пламя отразилось в ее влажных глазах, и они засияли, как угольки. Линден продолжала говорить, сражаясь с дрожью в голосе:

– Ты хотел, чтобы я увидела Вейна. – Она кивнула на отродье демондимов, который стоял у противоположной стены оврага. – Я попыталась, но ничего не поняла. Он не живой. В нем так много силы, и она такая мощная… Вейн напоминает твое кольцо. Он может быть всем, чем угодно.

На миг ее тревога вырвалась из-под контроля. Она закрыла глаза рукой:

– Кавинант! Мне больно! Мне больно смотреть на него. Я устала видеть подобные вещи.

Свет костра отбрасывал оранжевые пятна на ее подбородок. Ему хотелось прижать Линден к своей груди. Но он понимал, что это не тот покой, в котором она нуждалась. Порча Опустошителя проникла ей в душу. Гиббон сказал, что обостренные чувства погубят Линден или сведут ее с ума.

– И все же видение спасло твою жизнь, – грубовато произнес Кавинант.

Ее плечи напряглись.

– Оно спасло жизнь Кайла.

Линден вздрогнула и, опустив руку, позволила ему заглянуть в свои глаза. По ее щекам катились слезы, сияющие в свете костра.

– Да, Кавинант! И твою жизнь тоже! Он молча смотрел ей в глаза, терпеливо ожидая продолжения.

– Когда ты умирал у подкаменья Кристалла, я не знала, что делать, – зашептала она сквозь зубы, и ее рот скривился в гримасе раздражения. – У меня не было даже моей сумки… Тебе бы не помогли ни госпиталь, ни лаборатория, ни хороший врач. Я не знала, что еще предпринять.

Она со всхлипом проглотила свою беспомощность.

– Поэтому я вошла в тебя. Мне пришлось почувствовать твое тело и кровь, твои нервы и легкие… Задыхаясь в миазмах проказы, я удерживала тебя живым, пока Холлиан не излечила рану.

Ее взгляд блуждал по стене оврага, не смея встретиться с глазами Кавинанта.

– Ужасное чувство. Твоя болезнь. Ее вкус. Словно я сама стала прокаженной. Как будто меня заставили дышать запахом гангрены.

Она наморщила лоб от отвращения и печали, а затем заставила себя посмотреть ему в лицо.

– Клянусь, я никогда больше не сделаю ничего подобного. От обиды Кавинант пригнул голову и взглянул на тени между ними. Ему потребовалось около минуты, прежде чем он смог заговорить без гнева:

– Теперь я понимаю, как противна тебе моя болезнь.

– Нет! Дело не в проказе! Он удивленно поднял голову.

– Я говорю про яд!

Прежде чем он успел задать вопрос, Линден заговорила снова:

– Яд все еще в тебе. И он собирается с силой. Вот почему мне так трудно смотреть на тебя. – Она едва не плакала. – Я не вынесу этого. Я просто не выдержу. Солнечный Яд проникает в меня все больше и больше. Ты говорил об осквернении. Так знай! Оно теперь и во мне!

"Я ничем не могу тебе помочь, – со вздохом подумал он. – Зачем ты пошла за мной? Зачем ты пыталась спасти мою жизнь? И почему тебя не напугала моя проказа?” Однако он не стал произносить вслух свои вопросы.

– Да, я узнаю стиль Презирающего. Он любит превращать надежды в отчаяние, а силу – в слабость. Лорд Фоул набрасывается на все, что ценно, и делает из этого Зло.

Презирающий использовал много прекрасных качеств – любовь Кевина к Стране, беззаветное служение Стражей Крови, верность Великанов и страсть Елены. А потом он уничтожил их.

Кавинант пожалел о том, что попросил Линден увидеть Вейна.

– Однако есть и вторая сторона монеты. Каждый раз, когда он пытается причинить нам вред, у нас появляется возможность сразиться с ним. Мы должны поступать наоборот – находить силу в своей слабости. Возрождать надежду из отчаяния. – Он протянул к ней искалеченную ладонь и нежно погладил ее руку. – Линден! От него невозможно спрятаться.

"Тебе не избежать его западни”.

– Если ты будешь на все закрывать глаза, это лишь ослабит твои силы. Мы должны принять самих себя. И ни в чем ему не повиноваться.

Даже если она и ответила на его пожатие, Кавинант ничего не почувствовал. Онемевшие пальцы оборвали контакт. Линден опустила голову, и волосы закрыли ее лицо.

– Твое видение спасло тебе жизнь.

– Нет! Это ты спас меня!

Ее голос тонул в бархатной тени предрассветных сумерек.

– У меня нет никакой силы. Я могу только видеть. – Оттолкнув его руку, она тихо добавила: