Неподалеку по каменному склону осторожно спускались Кир и Бринн с Кайлом на руках. Сандер нерешительно воздел к небу рукх – он не был уверен, что Рысаки ему подчинятся. Но те вели себя послушно и сразу же подбежали к пирамиде. Харучаи опустили раненого на камни, и Кир перебрался на спину Аноя. Поймав мешки, брошенные ему Герном, он устелил ими широкую холку животного и с помощью Бринна уложил на них раненого Кайла.

Взглянув на синевато-багровую гноящуюся рану, Кавинант застонал. Кайлу требовался врач. Ему требовалась помощь Линден. Но ее состояние было ничем не лучше.

Пробуя свои силы в обращении с рукхом, Сандер попытался приказать Аною отойти подальше от пирамиды. Животное послушно отбежало в сторону. Тем временем Герн и Холлиан взобрались на Клэнга, а сам гравелинг присоединился к Стиллу, уже восседавшему на Клэше.

Кавинант устроился на широкой спине Клэнгора, крепко цепляясь за густую шерсть. Жар, исходящий от камней, пропекал его тело насквозь. В горле пересохло. Однако отдать приказ Кавинант все-таки сумел:

– Найдите Вейна! Быстрее.

Сандер кивнул. Животные сорвались с места и поскакали сквозь оранжевое марево, держа курс на восток.

Первым, как вихрь, летел Клэш, несущий Сандера с рукхом. За ним скакали остальные Рысаки. Даже раненый Клэнг не отставал ни на шаг, и его налившиеся кровью глаза пылали яростью. Он был порождением Солнечного Яда и подчинялся любому, кто владел рукхом. И Сандер вел их вперед.

Кавинант вряд ли мог сказать, с какой именно скоростью мчалась кавалькада, – он знал только одно: они скакали очень быстро. Но как быстро двигался Вейн? Юр-вайл имел преимущество в несколько часов.

Горячий ветер обжигал лицо. Кавинант едва сдерживался, чтобы не зажмуриться, и с трудом переводил дух. Одежда местами дымилась и тлела. Пот струился по телу; от жары и ослепительного блеска костровиков слезились глаза. Но Рысаки мчались так, будто черпали силу в этом сиянии. Холлиан отчаянно цеплялась за Герна. Сандер припал к холке Клэша. В отличие от них харучаи сохраняли спокойный и невозмутимый вид. А Рысаки все мчались и мчались.

Казалось, что огненной равнине не будет конца. На горизонте, там, где пустыня смыкалась с небом, горели огненные сполохи. Корона солнца в дрожащем воздухе походила на ореол какого-то раскаленного добела предмета. Земля превратилась в жаровню с раскаленными углями, в геенну огненную, по которой скакали Рысаки. К счастью, Сандер прекрасно справлялся с рукхом, и пока он был жив, отряду ничего не грозило.

Животные не останавливались ни на минуту. Они бежали, словно от рождения жили в этом пламени. Рысаки одолевали расстояние так же неутомимо, как огонь пожирает сухую мертвую листву.

Дыхание Кавинанта то и дело пресекалось, но не от нехватки воздуха, а скорее потому, что не выдерживали легкие. Ему вдруг примерещилось Мерцающее озеро – прохладная вода, которая отдавала привкусом Земной Силы. Он весь напрягся, словно собирался броситься в бодрящие струи… А Рысаки все мчались и мчались.

Наконец они выскочили на твердый грунт. Это произошло так неожиданно, что сухой воздух показался седокам божественно свежим. Кавинант поднял голову и глубоко вздохнул всей грудью. Копыта Рысаков застучали по плотной, пропеченной солнцем почве, вздымая тучи пыли. Зыбкое марево исчезло, и все окружающее внезапно приобрело цвета и контуры, а главное – смысл.

Кавинант огляделся и вдруг увидел впереди Вейна.

Черный и загадочный, тот стоял на краю длинного оврага, который лежал на пути отряда. На антрацитовой коже поблескивали металлические ободы Посоха Закона. Он смотрел на приближающихся Рысаков с таким видом, будто давно уже дожидался их.

Он был один.

«Один?»

Клэнгор остановился. Кавинант прыгнул на землю и, не удержавшись на ногах, покатился в пыли. Вскочив, он подбежал к Вейну.

– Что ты с ней сделал?

Юр-вайл не шевельнулся. Кавинант бросился на него с кулаками, но тут же отскочил, словно натолкнулся на стену.

В тот же миг из оврага вылез Хигром. Он выглядел целым и невредимым, хотя его одежда обгорела кое-где до дыр.

– Она там, – сказал он так, будто совершенно не удивился появлению Кавинанта. – Я отнес ее в тень.

Кавинант промчался мимо него и спрыгнул в овраг.

Пересохшее русло небольшого ручья оказалось сравнительно неглубоким. Он упал на песок и увидел ее.

Линден лежала на спине в тени отвесного склона. Ее кожа имела красноватый оттенок. И немудрено – ведь Вейн полдня нес ее под палящим солнцем над костровиками. В остальном она выглядела по-прежнему: то же лицо, те же пшеничные волосы, влажные от пота, те же хмурые морщинки между бровями, будто свидетели опасной и странной жизни, которую она вела.

Ее тело подергивали судороги. Пятки барабанили по земле, пальцы сжимались и разжимались, а спина то и дело выгибалась дугой. Лицо искажала болезненная гримаса. Сквозь плотно сжатые зубы вырывались еле слышные стоны.

Кавинант погладил ее по щеке и крепко обхватил за плечи, пытаясь сдержать беспорядочные движения рук. В волнении он не мог произнести ни слова и не сразу заметил Сандера и Холлиан, которые тихо подошли к нему в сопровождении Герна и Хигрома. Немного позже появились Бринн, Кир и Стилл, несшие Кайла. Тот тоже корчился в муках нового припадка.

Сандер положил руку на плечо Кавинанта.

– Это болезнь Солнечного Яда, – тихо сказал он. – Прости меня. Но она не выживет.

Клокотание в горле Линден превратилось в хрип, похожий на предсмертный. И Кавинанту вдруг почудилось, что она прошептала его имя:

– Кавинант!

«Линден, – стонала вся его душа. – Я ничем не могу тебе помочь!»

Внезапно глаза больной раскрылись и недоуменно осмотрели лица окружающих ее людей.

– Кове… – просипела она. Казалось, судорога, терзавшая ее горло, неожиданно отступила. Линден сжала челюсти и с мольбой взглянула на Кавинанта:

– Помоги…

От жалости у Кавинанта зашлось сердце.

– Я не могу, – простонал он. – Я не знаю, как это сделать.

Линден оскалилась, будто хотела вцепиться зубами в его щеку. На шее проступили жилы, похожие на веревки. Через несколько мучительных мгновений она выплюнула одно-единственное слово:

– Ваура…

– Что? – прошептал Кавинант и встряхнул ее. – Ты сказала – ваура?

– Дай мне… – Вид ее страданий был для него невыносим. – Дай мне вауру!

"Сок, который отгоняет насекомых?!” Его глаза вспыхнули лихорадочным огнем.

– Ты бредишь.

– Нет! – Ее стон, как клинок, пронзил воздух. – Я… – Дикий взгляд требовал и умолял. Из последних сил она вытолкнула из горла слова:

– Я не брежу.

Нечеловеческое напряжение вновь спровоцировало конвульсии. Кавинант навалился на нее всем телом.

– Я… – Голос Линден на миг пресекся. – Я это чувствую.

«Чувствует? – подумал Кавинант. – О чем она говорит?»

– Я чувствую вауру.

Один ужасный миг он балансировал на тонкой грани понимания. И вдруг все понял!

Она видела, что ваура ей поможет!

– Бринн! – крикнул он через плечо. – Дай скорей вауру!

Линден по-прежнему чувствовала мир, который окружал ее. Она не утратила приобретенный в Стране дар и увидела природу своей боли. Линден просила вауру, и она знала, что делала.

Краем глаза Кавинант заметил неладное. Он обернулся и осмотрел неподвижные фигуры своих помощников. Бринн и пальцем не шевельнул, чтобы выполнить приказ.

– Кавинант, – печально прошептал Сандер. – Юр-Лорд, она… Умоляю, выслушай меня. У нее болезнь Солнечного Яда. Линден не знает, о чем говорит. Она…

– Бринн! – Кавинант заговорил тихо, но тоном, не терпящим возражений:

– Ее сознание прояснилось. Она понимает, что говорит. Принеси мне вауру.

Харучай упорствовал:

– Юр-Лорд, гравелинг знает эту болезнь. На миг Кавинанту захотелось отпустить руки Линден и схватиться за горло, чтобы удержать рвущийся крик.

– Единственная причина… – его голос дрожал, как лист на ветру, – ..по которой Кевин-Расточитель выполнил Ритуал Осквернения и погубил жизнь в Стране на сотню лет, состояла в том, что Стражи Крови позволили ему это сделать. Он приказал им ничего не предпринимать, ибо знал, что они подчинятся. Весь остаток жизни они исполняли ложный долг и даже не знали об этом. Они даже не знали, что опозорены, пока Лорд Фоул не ткнул их носом в этот позор и не доказал, что заставил их служить себе.