Нипочем тебе во мгле таежной

наш мужской недобрый наговор.

Все равно,

чем дальше, тем дороже

ты, как солнце за горбами гор.

Ты, как солнце, ярче станешь рядом,

и навек из нас ослепнет тот,

кто, тебе не веря,

жадным взглядом

на тебе хоть пятнышко найдет…

Мы тебя в походных снах ласкаем,

на вершинах скальных высекаем

все твои простые имена,

и в огне горим, и в холод стынем

по горам, по рекам, по пустыням,

горе пьем горстями допьяна,

чтобы нам убиться

иль пробиться

к той, по ком душа, как жар, топится,

к той, что сказкой стала…

Потому

не суди нас чистым сердцем строго,

царь-девица,

лебедь-недотрога,

в неприступном дальнем терему.

*

У завода — город, а меж ними — речка,

а над речкой домик с рубленым крыльцом…

Если затоскуешь, выйдешь на крылечко,

сядешь на крылечке, к северу лицом.

Будто в доброй сказке, мы почти что

                                                     рядом,

сердцу все открыто настежь без ключа;

ночи с перекликом, версты с переглядом,

реки по колено, горы до плеча.

Будто все, как прежде, мы, как в песне

близко,

слышим в каждом вздохе каждый перебой,

будто понапрасну ваши металлисты

с интересом тайным ходят за тобой.

Будто между нами нет прохожим места,

волосы седеют, а любовь жива.

Будто ждешь, как девка,

любишь, как невеста,

терпишь, как солдатка,

плачешь, как вдова.

Будто все в порядке — вот пройдут метели,

вот меня уволят, сяду в самолет…

Постучусь в окошко через две недели,

может — через месяц, может — через год.

Может, и взаправду мне не возвратиться,

может, вновь придется долгие года

обживать пустыни, сторожить границы,

уходить в разведки, строить города.

Как назначишь сроки, если часа нету,

если вдруг — работа, если вдруг — война,

если я годами мыкаюсь по свету,

если ты стареешь в домике одна.

Словом, от разлуки нет покамест средства,

снова жди известий с зорьки дотемна,

не жалей, что часто рвется возле сердца

самая тугая, звонкая струна.

Если станет больно — выйдешь на крылечко

на далекий север ласковей взглянуть,

где по горным кручам, по таежным речкам

заметает вьюга мой походный путь.

*

Так сбываются сказки в России…

От великих трудов и утрат

ты все крепче, смелее, красивей,

будто в битвах бывалый солдат.

Пусть, в работе все жилы напружив,

ты не помнишь досужего дня,

растеряв ненаглядных подружек,

задушевных друзей хороня.

Пусть, рискуя пропасть без дороги,

ты врубался в чащобы тайги,

сам лечил на привалах ожоги,

сам кедровник варил от цинги.

Пусть в безвыходных вьюжных осадах

ты от голода падал и слеп

и до гроба запомнил, как сладок

твой — горбом заработанный — хлеб.

Пусть в поту от горняцкой науки

ты не мог научиться беречь

молодые, горячие руки

в вечных ранах и шрамах до плеч.

Пусть, хлебая студеную воду

в полых реках полярных пустынь,

ты бросался в упор ледоходу,

вместе с жизнью спасая мосты.

И ни разу в пожарах и вьюгах

заслужить ты упрека не мог,

будто ты побежал от испуга,

будто в горе друзьям не помог.

Пусть, хрипя, задыхаясь в метели,

через вечный полярный мороз

ты — в своем обмороженном теле —

красным солнышком душу пронес.

Пусть ты запросто видывал ближе

все, что кажется страшным вдали,

пусть ты вытерпел,

выстрадал,

выжил

и узнал, что в пределах земли

нет такого врага на примете,

как бы ни был он крепок и смел,

чтобы ты его прямо не встретил

и в бою его не одолел;

нет работы — суровой для тела,

недоступной и тяжкой уму,

чтобы ты ее с честью не сделал,

удивившись себе самому;

и не может не быть, как бывало,

милой женщины, верной такой,

чтоб, как мать, над тобою вставала

как сестра твоя, шла за тобой.

1943–1956

ДВЕ ПЕСНИ О МАГНИТ-ГОРЕ

1

Невидимый, невредимый,

силу тайную хранит

в сердце родины таимый

удивительный магнит.

Мне на свете нет покоя,

нет удачи, нет добра —

неотступною тоскою

извела Магнит-гора.

Дальним ветром, тихим зовом

все манит меня к себе,

будто сына дорогого,

непокорного судьбе.

Я не раз бывал измучен,

падал замертво в мороз,

на костре горел горючем,

не пролив и капли слез.

Но припомню город горный,

весь в огнях в вечерний час,—

хлынут с радости и с горя

слезы теплые из глаз.

Я увижу, как по тропам

росным утром, на заре

самым юным рудокопом

я пришел к Магнит-горе.

И, взрывая камень вечный,

день и ночь в земной грозе,

верных верностью сердечной

больше ста имел друзей.

Жил, довольный хлебом черным,

в праздник чай кирпичный пил,

вместо доброй и покорной

непокорную любил.

И желанной, нелюбимый,

пел я, строя город мой,

каждым камушком родимый,

каждой гайкою родной.

2

Если я умру без слова,

люди, будьте так добры,

отвезите гроб тесовый

до высот Магнит-горы.

Под утесом положите

и поставьте столб с доской:

«Похоронен старый житель

и строитель заводской».

Дождь польет могилу летом,

и на политом бугре

загорится горицветом

несгораемый багрец.

И воротятся живые,

старой дружбой мне верны,

сталевары, горновые —

бомбардирами с войны.

Над могильником багровым

снимут шапки в тишине,

задушевным тихим словом,

как живому, скажут мне:

   — Спи, товарищ, ты недаром

ел на свете пироги,

нашей сталью в громе яром

насмерть скошены враги!..

И пойдут друзья спокойно

плавить горную руду,

как всегда, готовы к войнам,

к жизни, славе и труду.

Над моим усталым сердцем

пусть же, здравствуя, живет

всю планету громовержцем

потрясающий завод.

Как сердца, стучат машины,

сплав бушует огневой,

и да будут нерушимы

основания его.

Ибо в годы сотворенья

я вложил в них долей тонн —

камень личного граненья,

вечной крепости бетон.

1942

ГАЙНАН АМИРИ (АМИРОВ ГАЙНАН ГИМАЗЕТДИНОВИЧ)

Родился в 1911 году в деревне Новый Артаул Янаульского района.

Окончил Бирское педагогическое училище, работал в редакциях республиканских газет, служил в армии. Затем окончил Башкирский государственный педагогический институт.

Участник Великой Отечественной войны, награжден орденом Отечественной войны I степени и медалями. После войны работал в аппарате Союза писателей Башкирии, в Башкирском обкоме КПСС, в Институте истории имени М. Гафури, в филиале Академии наук СССР.

Печатается с 1928 года.

Выпустил около тридцати книг стихов, поэм, рассказов и повестей.

На русском языке опубликованы книги стихов «Радость» (1953), «Дед с трубкой» (1963) и «Жизнь — не сабантуй» (1972).

Заслуженный деятель культуры Башкирской АССР. Член КПСС с 1942 года.

«Горы — из чистого серебра…» Перевод В.Краско

Горы — из чистого серебра…

Мирные зори перед глазами…

Мирное море гудит с утра

Серебристыми парусами…

Горы —

        серебряные обелиски

Жизни за них отдавшим…

Моря гул,

            грозовой и мглистый —

Скорбным реквием павшим…

1957

МЕТЕОРИТ. Перевод М.Дудина

Металл?.. Минерал?!. Через пространства