Поэтический Урал

Урал! Опорный край державы,

Ее добытчик и кузнец,

Ровесник нашей древней славы

И славы нынешней творец.

Какой лаконичной и вместе с тем величественной, монументальной получилась эта поэтическая характеристика Урала, принадлежащая перу самого выдающегося русского поэта послевоенной поры Александра Твардовского! «Опорный край державы…» Зрительный и географически точный образ. И конечно, опора не только каменная гряда гор, но и люди, которые имеются в виду под метафорическим обобщением добытчиков и кузнецов, творцов нашей славы Урала. Оставляя Урал, потрясенный его величием, поэт предчувствовал:

Но сколько раз в дороге дальней

Я повторю — как лег, как встал,—

И все теплей и благодарней

Два слова:

          — Батюшка Урал…

Вся родина дорога нам, советским людям, дорога каждая пядь её земли, но есть географические обозначения на ее карте, которые даже для людей, ни разу там не бывавших, символизируют собою красоту и силу, природное богатство и мощь России. Так и Урал для Твардовского и, видимо, для всех русских людей — символ богатства и могущества, рабочей трудовой славы. Недаром же так уважительно зовут его: батюшка Урал.

Когда говорят о России,

Я вижу свой синий Урал.

Эта лирическая формула Людмилы Татьяничевой, по существу, имеет и обратный смысл, ибо в другом месте она скажет:

Живу я в глубине России.

В краю озер и рудных скал.

Здесь реки — сини,

Горы — сини

И в синих отсветах металл.

И отсюда, с господствующей высоты Урала, со срединной ее части, иной видится и Россия «суровей, строже, может быть». Но Урал — это Россия.

И лица те же, что в Рязани,

И так же звучны имена.

Как солнце в драгоценной грани,

В Урале Русь отражена.

Поэтому антология уральской поэзии — это антология поэзии срединной России — Урала, Приуралья и Зауралья. Географические регионы сами по себе еще не обеспечивают права давать их названия литературе, если даже она представлена блестящими именами. Мы не говорим «орловская литература», хотя Орловщина дала России целую плеяду первоклассных мастеров слова. Уральская литература и, стало быть, уральская поэзия как часть российской (не только русской!) литературы существует. Ее некоторая автономность или, точнее, самостоятельность, как и литературы сибирской, состоит не только в географическом притяжении, что вполне естественно, но и в исторической общности народных судеб, в некоторых особенностях характера, наконец, в отражении того особого места и той роли, которые принадлежат Уралу в истории России и современном развитии советского государства.

Но и как географическое понятие, как регион, Урал (включая Приуралье и Зауралье) — это огромная держава, притягивающая к себе активные, деятельные силы народа как в материальной, экономической, так и в духовной жизни общества.

Все это мне хотелось сказать для того, чтобы снять могущие возникнуть недоуменные вопросы насчет «местного», «автономного», искусственного характера издания антологии уральской поэзии.

Но внимательный читатель подметит и те особенности, которые выдают принадлежность стихов уральцам, людям, чья жизнь — в детстве ли, в отрочестве, в юности или в зрелые годы, может и вся, от рождения до кончины, — была связана с Уралом. Или с Приуральем, с Зауральем. У А. Куликова есть полушутливое стихотворение, которое начинается так:

Что такое зауралец —

Вам в Кургане скажет всяк:

Левым боком он уралец.

Правым боком сибиряк.

Хорошее соседство и хорошее родство, не правда ли? Мне не хотелось бы в этом вступлении к антологии, в этом кратком слове перед встречей с поэзией, останавливаться только лишь на уральских мотивах, акцентировать на них особое внимание. Конечно, темы этой не миновать, ведь перед нами книга поэзии Урала, но главным мне представляется то, в чем нашла отражение история и судьба народа, духовная жизнь общества, строящего коммунизм.

К. Мурзиди то ли в шутку, то ли всерьез писал:

Кроме сердца, повсюду зима…

Все в порядке — живем на Урале!

Оно и верно: зима уральская и длинна и холодна, но, говорит поэт, нам-то, уральцам, людям горячих сердец, она не страшна, мы свое дело знаем и делаем его, а зима — что ж, все равно рано ли, поздно ли на смену ей придет весна, а потом лето… Но как не заметить, что родившийся в станице Анапской Краснодарского края Мурзиди, только как следует причастившись к Уралу, мог написать такие стихи:

Люблю я железо —

          за крепость закалки люблю,

За силу,

          с которой врагу отвечаю,

За искру,

          которую в нем примечаю.

За звон,

          что порой не издать хрусталю.

Вот они — «уральские» мотивы. Они возникают в антологии на многих ее страницах, они прозвучат еще и во вступительном слове.

Однако отвлечемся на некоторое время в прошлое, ибо Урал возник в поэзии не сегодня и не вчера. Дореволюционный период отмечен именами Петра Ершова, автора знаменитой сказки о Коньке-Горбунке, и А. Мерзлякова, автора не менее знаменитой песни «Среди долины ровныя…». Тут мы встретим и имя В. Князева, написавшего «Песню коммуны», слова которой: «Никогда, никогда, никогда, никогда коммунары не будут рабами» как клятву на верность революции повторяли поколения борцов за свободу и счастье народа.

В стихах поэтов М. Можгина, П. Размахнина, Ф. Сыромолотова и других нашли отражение труд и быт заводских рабочих старого Урала, революционное движение, борьба рабочих за экономические и политические права. Бывший крепостной, а потом учитель Пермской гимназии Василий Феонов пишет злое сатирическое послание пермскому губернатору Тюфяеву в канун приезда в Пермь императора Александра I.

В памяти народной сохранились стихи бесстрашного героя башкирского народа, сподвижника Пугачева — Салавата Юлаева. Сами за себя говорят и имена таких поэтов, как С. Кудаш, М. Гафури, Ш. Бабич. Еще в 1913 году Гафури писал:

Я плоховато знаю рай —

                 я там ни разу не бывал.

Я в философию небес,

                 землей взращенный, не вникал.

Коль этот круглый шар земной

                 нам во владенье дал аллах,

То счастье надобно искать

                 не в небесах — в земных делах!

Согласитесь, позиция действия, революционного действия выражена здесь недвусмысленно. Еще более определенно она выражена в стихах Бабича, написанных в разгар первой мировой войны, в 1915 году:

Позабудь обиду и уныние!

Если счастье надобно тебе —

Ради счастья проведи отныне

Жизнь свою короткую в борьбе!

Дореволюционная поэзия Урала составляет лишь малую часть антологии, и это естественно, ибо более полное и творчески многообразное «оформление» она получила за прошедшие десятилетия, после Октября 1917 года.

Поэтические страницы антологии — это одновременно и страницы истории края, истории всей страны. Революция и гражданская война, борьба с колчаковщиной и борьба с разрухой, коллективизация деревни и строительный энтузиазм буден, первые пятилетки, легендарная Магнитка, Великая Отечественная и обжигающая стремительным летом дней наша современность — все это прямо или косвенно, непосредственно, сюжетно или отраженно нашло воплощение в стихах поэтов, чьи имена представлены в антологии.

И, конечно, не столько сами события, их эпическое держание, их сюжет, сколько человек как центр притяжения и отражения событий, его характер, его утренняя биография на различных этапах общественного развития, его нравственность, его духовность занимают поэзию.

Вспоминаются ключевые слова Твардовского:

Я жил, я был — за все на свете

Я отвечаю головой.

Особенно характерна эта обостренная нравственная самооценка и самопроверка для поэзии последних двух десятилетий. Так что характер современника, его лирический образ раскрывается в стихах уральских поэтов в комплексе идейно-нравственных его качеств, и раскрывается объемно, всесторонне. Уральский характер — это советский характер. Он не только в славных революционных традициях рабочего класса и крестьянства Урала, но и в трудовой доблести, мастеровитости, в способности испытывать удовольствие от работы, любоваться красиво сделанной вещью.