Кирилл молча слушал беседу подруг в коридоре, оперевшись плечом о стену и сложив руки на груди. Что он хотел услышать, он и сам не знал. Не было как таковой цели подслушивать, просто не мог смотреть на себя со стороны, видеть, как кто-то живет в его собственном теле, совершенно не заботясь ни о чем, в то время как ему приходилось решать чужие проблемы. Ирка вполне себе неплохо устроилась!

А меж тем разговор девушек перетек совсем в иное русло. Ему показалось, или Ирка пыталась вывести Катю на откровенность по поводу ее нынешних отношений с ним? Ха, действительно, какие отношения могут быть между ними?! Она — женщина, он — … женщина. Вот и все, этим все сказано. И все же отчего так задели его Катины слова о том, что по отношению к нему она испытывает лишь чувство долга помочь попавшему в беду? Неужели он до того ей неприятен, что ей приходится терпеть его рядом с собой? Ему казалось, что последние дни их общение стало особенно открытым и доверительным, они даже могли позволить себе объятия в знак поддержки друг друга. Быть может, он сам что-то напридумывал себе? В голове творилось что-то невообразимое. Мало ли о чем трещали эти курицы, ему-то какое дело до их девичьей болтовни? И все же слова о том, что они &вынуждены терпеть друг друга и как-то уживаться& отчего-то задевали его за живое. Вынуждены…

— Ты чего такой хмурый?

Мягкий голос ворвался в его мысли. За последние несколько дней Катя совершенно утратила свою ершистость, и теперь казалась ему совершенно иной, мягкой, невероятно притягательной. От того ли, что они перестали ругаться и девушка перестала прятаться за маской холодности и сдержанности?

— Ничего. Нормальный я.

— А, ну-ну, — только и ответила Катя, приняв совершенно беззаботное выражение лица. — Пошли чай пить.

В этот момент раздался звонок домофона. Со словами &кого это там принесло& Кирилл пошел проверить, что за нежданный гость к ним явился, а Катя скрылась на кухне. Через несколько минут на пороге квартиры робко мялся широкоплечий Алекс, сотрудник компании, в которой проходила практика девушек. Он натянуто улыбался, скрывая тем самым свое смущение, а Кирилл не смог отказать себе оценивающе рассмотреть этого молодого мужчину. Хороший парень, но отчего-то Кирилл на дух его не переносил: тот вечно ошивался где-то поблизости со своей ненужной услужливой любезностью, о которой его никто не просил. Катя все время говорила, что Кирилл несправедлив к нему, в чем-то она была и права, но унять свое раздражение он не мог.

— Алекс, вот так сюрприз.

— Да, пожалуй, и так. — Молодой мужчина несколько замешкался, видимо, подбирая слова. — Знаешь, после твоей пламенной защиты у нас началось что-то невообразимое. Руководство затеяло масштабную проверку, даже независимых аудиторов пригласили.

Кирилл изобразил удивление на лице, хотя, откровенно, его это не интересовало ни капли.

— Хендриксона отстранили от работы, — неожиданно сменил тему Алекс.

А вот это действительно удивило.

— Отстранили? Хендриксона? За что?

— Да там какая-то неприятная история вскрылась со счетами. Руководство на время отстранило его от работы. — И тут Алекс понизил голос, так, что Кириллу пришлось подойти к нему почти вплотную, чтобы услышать. — Но ходят слухи, что его вопросом заинтересовалась полиция.

Да, становилось все интереснее. Значит, правильно он поступил, решительно отбив ухаживания Уолтера в отношении Иры. Тот оказался нечистым на руку. К тому же мало того, что совершенно не по-мужски решил отомстить девушке за отказ, лишив ее перспектив, так еще и продуманно подставил Катю, умело подведя ее под обвинения. Знал, подлец, что к практикантке не будут столь категорично относиться и самое максимальное, что бы ей грозило, досрочное расторжение практики. Ловко, что сказать.

— Алекс, а что привело тебя к нам? — напомнил Кирилл гостю. — Не посплетничать же ты к нам пришел?

Мужчина рассмеялся.

— Нет, конечно же. Завтра утром вас с Катей будет ждать комиссия. Они огласят результат проверки.

— Звучит зловеще.

— Ну, тут уж я ничего не могу сказать, — пожал плечами Алекс, — так как, увы, ничего не знаю. Кстати, Катя дома?

— Катя? — Кирилл не сразу уловил смену темы разговора, задумавшись о Хендриксоне. — Да.

Поздно заметив в руке за спиной гостя букет белых роз, Потапов молча наблюдал, как эти самые розы торжественно были вручены Кате, для которой, впрочем, это так же стало полной неожиданностью. Это что, корпоративная этика такая, ухаживать за практикантками ради каких-то целей? Но стоило увидеть, какими влюбленными глазами Алекс смотрел на Катю, как все корыстные умыслы сразу отметались. Алексу понравилась Катя, и этот дружеский визит, скорей всего, был попыткой пригласить девушку на свидание.

Кирилл с удивлением прислушался к себе: появилось какое-то неведомое доселе чувство-червоточинка, грызущее изнутри. Неприятное такое, окутывавшее серостью душу, клокотавшее, задевавшее за живое. И не было сил смотреть на этих двоих вместе.

— Я пойду прогуляюсь, — крикнул из коридора Кирилл, натягивая на ходу куртку. Ему хотелось уйти подальше от этого места. Подальше от этих непонятных чувств. Быть может, на улице ему станет легче.

Что именно ее насторожило в удрученном голосе Кирилла, Катя не смогла бы себе объяснить, но, невзирая на ожидавшего ее гостя, она пулей бросилась следом, успев только увидеть закрывавшуюся дверь.

— Ира, — распахнув настежь дверь, Катя устремилась к лестнице. — Подожди.

Кирилл остановился, поднял на нее глаза, и у Кати все зашлось внутри от той обреченности и боли, что отразились в его взгляде.

— Иди, — тихо сказал он, — тебя там ждут.

— Киря, — уже тише повторила она, бессильно опустив руки на перила, а внутри словно все оборвалось. — Киря. Пожалуйста.

— Иди, — проговорил одними губами он, отвернулся и тихо ушел, оставив ее одну. Ушел тихо, всколыхнув при этом внутри что-то, что теперь зазвонило печальными тоненькими колокольчиками на душе.

Глава 12.

Он шел по освещенной золотистым светом фонарей улице, не замечая никого вокруг. Подальше от новых чувств. Но разве можно убежать от себя, когда мысли так и возвращаются к подслушанному разговору? Отчего так досадно? Ну подумаешь, какие-то слова… Ведь меж ними всегда было так: они словно кошка и собака цепляли друг друга, никогда не жалели чужих чувств. Так что же изменилось?

Кирилл пнул ногой первый попавшийся на его пути камешек, и тот звонко отбился о стену. Что же, черт возьми, изменилось? Да то, что в последние дни они с Катей оказались слишком зависимы друг от друга. И тут уж хочешь, не хочешь, но нужно было действовать слажено. Они нашли общий язык. Перевернули страницу раздоров. Почти подружились. Так чего же его так выбил из колеи тот факт, что какой-то там коллега-иностранец решил пригласить Катю на свидание? Ему должно быть все равно… Ему и до Кати, по сути-то, тоже должно быть все равно… Второй камень полетел из-под ботинок в сторону стены дома. А за ним третий, четвертый…

— Плохое настроение? — услышал он недалеко от себя на чистом русском языке.

Обернулся и замер от удивления. Прямо напротив него, небрежно облокотившись спиной о холодную стену, завернувшись в немыслимый ворох одежды, по всей вероятности, именуемый теплым пальто, с безумно кричащим ярким макияжем под гота или как их там величают, стояла та самая девушка, в которой несколькими днями ранее Потапов признал колдунью. Поразительно, они с Катей так упорно искали ее, так безрезультатно, а она вот — прямо перед ним. Да еще и сама окликает. Он же ничего не перепутал, его она окликнула? Кирилл растерянно оглянулся по сторонам, но нет же, вокруг больше никого не было.

— Это Вы мне? — удивленно переспросил он.

— А здесь кроме нас есть еще кто-нибудь? — усмешливо вскинула брови она.

— Скажите, Вы — Лилиан?

Собеседница снисходительно улыбнулась, отчего ее и так загадочное лицо приняло еще более таинственное выражение.