— Расскажешь мне что-нибудь? — спросила Белль.

— Нет, — ответил Альберт, — Нечего. Обычный день.

— Что ты делал в свой обычный день, котенок?

— Ничего, — он ей улыбнулся, — Я сам оденусь?

— Как хочешь, — улыбнулась Белль, — Мне выйти? Или отвернуться?

— Нормально.

Неуклюже и очень медленно Альберт действительно оделся сам, а она демонстративно отвернулась.

— Я все, — сообщил мальчик через некоторое время, — Можешь повернуться.

— Молодец, — похвалила Белль, — Хочешь есть?

— Я ел, — неуверенно сказал Альберт, — Может быть. Я съем пудинг, если есть.

— Есть, — ответила она, — Только я сама переоденусь, хорошо?

— Хорошо.

Белль надеялась, что сын не ощутит ее тревогу. Но тревога была, она читала ее в своих синих глазах, когда умывалась в собственной ванной, чувствовала ее в неловких движениях своих рук, когда меняла платье на джинсы и рубашку, и своей неровной поступи, когда вышла в общую комнату к детям.

— Я накормил Тьери, — сказал Адам, — Точнее, он еще ест, но ты поняла…

— Да, поняла, мой хороший, — ответила на это Белль, — Сейчас позвоню вашему папе и выясню во сколько нам их ждать.

Румпель ответил на звонок, но не сказал ничего внятного, точного и полезного. Рядом был слышен голос Коль, а значит с делами он покончил и просто не торопился домой. В этом не было ничего удивительного, но она попросила его поспешить. Белль открыла коробочку с пудингом и поставила перед Альбертом, который, умывшись, начал методично с ним расправляться.

— Идеи для ужина? — обернулась Белль к старшему сыну, — Я бы предложила тебе вчерашний пирог, но кажется Румпель и Коль его доели. Что ты хочешь?

— Пиццу, — пожал плечами Адам.

— Долго, но можно.

— Давай просто закажем, — предложил он, — Не нужно готовить.

— Ты очень добр, но мне не сложно.

— Я знаю и завтра съем все, что ты приготовишь, но сегодня мы могли бы ее просто заказать.

— Давай, но так, чтобы всем угодить, — устало согласилась Белль, — Ты и правда сегодня очень мил.

Адам кивнул и скрылся за своим телефоном, заказал три пиццы с самым безобидным составом. Белль вообще не хотелось есть. Она за всю жизнь не была настолько безразлична к еде, а может и была… Была, когда Румпель впал в кому. Ей снова захотелось позвонить психиатру, но время было позднее для таких звонков и сегодня ничто уже не встанет между ней и ее переживаниями.

Пиццу должны были привезти в половине восьмого. Адам занял себя игрой с Тьери, Альберт съел пудинг и разложил перед собой пазл из 360-ти деталей, один и тот же, с радугой. Он мог собрать и разобрать его несколько раз за вечер, знал наизусть каждую деталь.

— А мне можно? — попросилась Белль и получила разрешение.

— Но только ряд за рядом, — предупредил Альберт, — Ладно?

Белль приняла условия и пассивно поучаствовала в процессе, наблюдая за сыном, за тем, как он довольно ловко подхватывает и рассматривает детальки и помещает их на нужное место в картонном полотне.

— Что такое радуга? — вдруг спросил Альберт, — Почему мы ее видим?

— Дай подумать, — Белль задумалась, как понятнее объяснить, — Так солнце отражается в воде, когда ею наполнен воздух. Непонятно, да?

— Понятно. А цвета почему разные?

— Зависит от длины световой… волны, — с физикой у нее было туго, — Я точно не могу сказать, потому что информации много. Я могу потом прочитать и подробно объяснить, если хочешь.

Альберт задумчиво кивнул, потом еще раз и улыбнулся. Легче всего было выдумать какую-нибудь сказочку или байку, чтобы рассказать об этом, но не с Альбертом: ему нужна была правда уже в таком возрасте.

— А разве это не мост между небом и землей, по которому маленькие зеленые человечки таскают мешочки с золотом? — шутливо встрял Адам, прекрасно знающий, что такое радуга.

— Лучше кинь Тьери мячик, — проворчала Белль, пряча улыбку, — Шутник.

— Хорошая идея для доклада.

— Возможно, об этом явлении упомянут в фильме.

— Каком фильме? — озадачился Адам, а потом вспомнил и виновато улыбнулся, — Ах, да. Точно. В фильме!

Ну как какая-то радуга могла соперничать с динозаврами? Это же просто мост между небом и землей, по которому зеленые человечки таскают мешочки с золотом. Динозавр же — настоящее вымершее чудовище, а перед чудовищами непросто устоять.

Немного погодя в дверь позвонили, и Белль пошла открывать, надеясь увидеть там не доставщика пиццы, а мужа с дочерью, но время ей подсказывало, что это все-таки доставщик. К ее радости на пороге были Голд и Коль с пиццей.

— Мы ограбили доставщика, — весело сказала Коль, — И ничего ему не заплатили.

— Врушка, — усмехнулся Голд и передал Белль три коробки, — Что это вы вдруг?

— Я попросил, — опередил Адам с ответом, — Почему бы нет?

— И правда, — Голд снял пальто и шляпу, повесил в прихожей — Ладно. Дайте мне пять минут.

Он пошел в спальню, остановился по пути и посмотрел на Альберта, обменялся с сыном коротким приветствием, прежде чем скрыться.

— Мам, — тем временем напала Коль, — Приходит человек к юристу и спрашивает: «Сколько стоит задать два вопроса?»

— Сто долларов, — бесстрастно ответила Белль, — Какой второй вопрос?

— Ты знаешь… — огорчилась девочка.

— Этой шутке лет двадцать. Конечно, знаю.

— А Сюзанн мне сделала динозавра из бумаги! — тут же переключилась Коль, — Только я его у папы в кабинете оставила.

— А мы идем в музей на настоящих смотреть, — сказал ей Адам.

— И фильм, — напомнила Белль.

— И фильм.

— Так вот, — через минуту вновь заговорила Коль, — Ты знала, что расход бумаги в офисах только увеличился с развитием новых технологий, хотя должно быть наоборот. На целых двадцать процентов.

— Это тебе Сюзанн сказала? — поучаствовала Белль.

— Ага…

— Если бы Сюзанн не сделала твоего динозавра, то сберегла бы целых два листа, — показался Голд, — По-моему, у нее чересчур много свободного времени…

— Три листа, — уточнила Коль и заняла позицию защитника, — И Сюзанн сделала динозавра после окончания рабочего дня, то есть ты не можешь это против нее использовать.

— В адвокаты подалась? — улыбнулся Голд, — Никто не трогает мисс Дэвис. Она — молодец.

Ужин был тихим. Альберт сидел у Белль на коленях, сам попросил, чем и обрадовал, и потом стало жаль, что все длилось не долго. Голд слушал Адама, Коль пыталась перетянуть на себя внимание отца, которого ей так не доставало, а тот разумно ее игнорировал в пользу сына. В общем и целом, ничего нового.

После ужина Адам ушел к себе, Румпель остался с Альбертом, а Белль собралась на прогулку с собакой. Коль же увязалась за ней.

Они вышли на улицу и быстрым шагом пошли по 87-й в сторону Центрального парка. Путь занял не более десяти минут, а там добрались до своего привычного места и спустили Тьери с поводка. Белль время от времени специально вставала раньше, чтобы подольше погулять здесь со своим псом, потому что в самые ранние часы тут не было ни души.

Тьери немного побродил, а после уступил Коль и принес ей брошенный мячик. Он бегал за мячиком только ради Белль, Адама и Румпеля, но сегодня сделал исключение. Окрыленная неожиданным успехом, Коль подумала, что пес теперь выполнит другие команды, но при первой же он просто лег на землю и перестал реагировать. Ни лакомство, ни смена тона не смогли заставить Тьери подняться.

— Вредный ты, — Коль села на траву рядом с ним и погладила по бело-рыжей спинке, — Противный, упрямый кусок шерсти.

Белль усмехнулась, громко произнесла имя пса и свистнула, что заставило его вскочить.

— Идем к водохранилищу, — предложила она дочери, — Там очень красиво в сумерках.

Она пристегнула поводок к ошейнику Тьери и отдала Коль, чтобы сблизить этих двоих. Тьери время от времени отказывался идти, но до водохранилища они добрались. Вокруг сверкали фонари, отражались желтыми звездами в темной воде. Неспешно они передвигались вдоль кованной ограды, вдыхали вечерний воздух и прислушивались к голосам вдалеке. Коль рассказывала о том, что они делали с Сюзанн, когда она завершила подготовку домашнего задания, а в сентябре им задавали немного. В некотором смысле девочка просто наслаждалась последними свободными вечерами.