– О нет! Заблуждаешься! Я никогда тебя не любил.

– Не ври! Ты сам тогда сказал, что отдал мне все – и свою любовь, и Бузинную палочку! – и тут до Альбуса дошло, что значили те слова Геллерта, так четко подтверждавшие все, что он сегодня уже услышал. Гриндевальд сбросил с себя приворотные чары, таким образом отдав наколдованную привязанность, и не дал завоевать Дар Смерти. Он по своей воле все это вручил Альбусу.

– Вижу, ты уже и сам все понял. Сигнус Блэк стал моей единственной настоящей любовью, и я был согласен отправиться за грань в надежде встретить его там, ибо к тому часу, когда ты вызвал меня на дуэль, он уже был мертв. Но ты не убил меня… – Геллерт вздохнул, будто сокрушался об этом.

– Жаль! Жаль, что я всех вас не убил! А ведь были причины это сделать, – Альбус прекратил кричать и теперь лишь яростно шипел, отыскивая крайнего в своих неудачах. – Том… Ты добился своего? Так поспеши – соедини все Дары и возымей власть над Смертью! Боишься?.. А я же тебя чуть не уничтожил. Но, видимо, тогда был не мой день, – он злобно фыркнул и, скосив глаза, посмотрел на Гарри. – А тебя и случайная Авада не взяла, щенок. Нужно было мне не поражаться твоей живучести, а закончить дело, истребив даже память о Поттерах, как меня уговаривал Аластор. Северус… Я всегда догадывался, что у тебя предательство в крови, но поддался на свидетельства верной службы мне и… – внезапно Дамблдор умолк, вызывая подозрение у Тома, готового в любой момент применить еще что-нибудь из арсенала сдерживавших чар. Мысли Альбуса были путанными, перескакивали с одного на другое, в них смешались страх, ярость, ненависть и жажда освободиться, и за нитью его рассуждений было трудно уследить. – Ты же дал мне обет послушания… – тем временем словно сам себе сказал Альбус, впившись расчетливым взглядом в Снейпа, так и стоявшего неподалеку от Геллерта. А затем громко и четко скомандовал: – Северус, сейчас же отдай мне Бузинную палочку! Я приказываю тебе! Ты не можешь ослушаться прямого распоряжения!

– Ошибаешься – могу! – язвительно парировал тот, надменно задрав подбородок. – Ты никогда, ни единой секунды, не имел надо мной власти! Все мои клятвы тебе были лишены силы, мы с Томом об этом позаботились.

– Том! Всегда – Том! Тебя даже Арка Смерти не пугает? Да? – глядя на Риддла, снова перешел на повышенные тона Дамблдор, но, уже несколько придя в себя после своего наихудшего разочарования в жизни, когда лишился Старшей палочки, Альбус наконец осознал, что с возвратом ему голоса у него появилась возможность улизнуть. По крайней мере, он очень на это рассчитывал. Не забывая, что его мысли читали, как «любезно» предупредил Геллерт, Альбус старался не думать о побеге, не желая потерять свой, вероятно, единственный шанс на обретение воли и реализацию отмщения. А так как это было чрезвычайно сложно сделать в то время, когда все его существо требовало вернуть ему независимость, то попытку освободиться следовало предпринять как можно скорее. – Но не надейся уйти от возмездия, Том! Я все же достану тебя! Вас всех! Уничтожу! Сотру из истории память о вас! Смерть будет есть из рук великого Альбуса!

Вдруг магия мгновенно всколыхнулась, казалось, что даже камни Астрономической башни вздрогнули, раздался оглушительный треск, будто разрушалась сама ткань реальности, и Дамблдор исчез. На площадке на пару томительных секунд залегла абсолютная тишина – настолько сильно все были поражены произошедшим. Гарри и Том почти в одинаковом жесте вскинули руки вверх, обхватывая голову.

– Но он не мог аппарировать! – воскликнул Гарри, тыча пальцем в то место, где мгновение назад стоял спеленутый чарами Дамблдор. – Его способности были блокированы!

– Это портключ, – Северус применил диагностическое заклинание, даже не заметив, что колдует Бузинной палочкой. – Тот бред, что он нес про великого Альбуса, вероятно, и был активирующей фразой, – он скривился от омерзения, досады и злости. И лишь тут обратил внимание, что Том по-прежнему прижимает руки к вискам. – Мерлин! Принудительно разорванная ментальная связь! – он кинулся к партнеру.

Гарри обернулся и в ужасе растерянно уставился на бледного как мел Тома – ему еще не приходилось сталкиваться с последствиями подобного, и он не имел представления, чем может помочь. Побег Дамблдора выбил всех из колеи. Северус подхватил Тома и очень осторожно, чтобы ненароком не прикоснуться к открытым участкам тела и случайно не нарушить чары личного щита, отвел его к одному из ближайших каменных выступов, используемых студентами вместо лавок на занятиях астрономией. В кармане запасливого Снейпа отыскалось универсальное восстанавливающее зелье, и уже через полминуты Том сумел выдавить из стиснутого спазмом горла:

– Все в порядке. Я успел блокироваться. Только голова сильно болит.

И тут раздался тихий смех, как показалось Гарри – весьма издевательский. Все повернулись к Гриндевальду – тот присел на парапет там же, где и стоял, и, обхватив руками Фоукса, прижал его к своей груди и похохатывал. Птица покорно сносила такое обращение с собой, словно старалась загладить свою вину перед Геллертом за то, что позволила Бузинной палочке поменять хозяина.

– А я вас предупреждал, что Альбус изворотливый, как глист! – сквозь смех заявил Геллерт. – Он абсолютно не изменился, как я погляжу. Такая же хитрожопая тварь, как и в юности. У него всегда припрятан козырь в рукаве, да такой, о каком никогда и не догадаешься.

– Это из-за тебя! Ты потребовал вернуть ему возможность говорить, – обвинение легко сорвалось с губ Гарри. Он был зол и на Дамблдора, и на себя за то, что не справился с ситуацией. Да что там – не справился? Вообще никак не отреагировал, чтобы пресечь побег!

– Кто-то меня убеждал, что отсюда нельзя ни аппарировать, ни удрать с помощью портключа, – ядовито отозвался Геллерт, не собиравшийся брать на себя вину за частичный провал операции – палочку-то они у Альбуса все же отобрали.

– Не знаю, как ему это удалось. Такое чувство, что это я ему зачаровал портключ, поэтому он и смог прорвать мои заслоны, – хмуро пробурчал Северус. Насмешки Геллерта ощутимо полоснули по его самолюбию. Особенно было неприятно, что замечание по самой сути являлось полностью справедливым. Именно Северус отвечал за обеспечение недопустимости перемещения с этой площадки.

И тут, прерывая их готовую вспыхнуть ссору при выяснениях, кто виноват, до них донеслось достаточно громкое рассерженное шипение:

– Кто пос-смел?! Я так этого не ос-ставлю!..

– Дракон, нет! Нельз-зя! Не выходи! – Гарри опомнился первым и кинулся к стене, из-за которой отчетливо раздались сердитые слова василиска.

– Кто ты такой, чтобы з-запрещ-щать мне что-либо в моем з-замке? – шипение было пропитано недовольством. – Я з-здес-сь хозяин! – несмотря на заявление, Дракон, похоже, остановился и не спешил показываться на площадке. – Мне больно! Моей магии больно! – пожаловался он уже несколько другим тоном, видимо, узнав Поттера.

– Дракон, пож-жалуйс-ста, не выходи. Мы без-з-защитны перед тобой, – продолжал упрашивать Гарри, тем временем доставая из кармана Мантию-невидимку, которую на всякий случай прихватил с собой на операцию. Он бросил ее Северусу, жестом предложив им с Томом спрятаться под ней и обрести иммунитет от опасного взгляда василиска. Как-никак Том со своей жуткой головной болью, появившейся после побега Дамблдора, сейчас находился в самом уязвимом положении. Спорить с Гарри не стали, безропотно приняв его заботу.

– Я слиш-шком з-зол, чтобы с-сидеть з-здес-сь! Уйдите с-с пути. Ес-сли кто-то не увернетс-ся – плюну и раз-збуж-жу, – пообещал Дракон, и шелестящие звуки, обычно сопровождавшие его передвижение, сразу же возобновились.

– Иди сюда! И закрой глаза! – Гарри протянул руку Геллерту, призывая того, как и сказал василиск, укрыться в стороне. Фоукс, что-то жалобно выкрикнув, моментально растаял в воздухе, оставив слегка удивленного Гриндевальда обнимать пустоту. – Скорее! – поторопил его Гарри, удовлетворенно ухмыльнувшись спрятавшимся Тому и Северусу – выглядели они забавно, потому что нижние части тел оказались неприкрытыми из-за ограниченных размеров волшебной Мантии.