– Простите, возможно, я был резок и… несправедлив в своем замечании, – после минутной паузы высказался Гарри. – Да, конечно же, я доверяю профессору Снейпу, – Поттеру на удивление удалось это произнести так, что любой понял бы – он просто согласился с неизбежным, оставшись при своем мнении. – Я не буду против его присутствия, но… Сэр, – обратился он к Северусу, – я попрошу вас ни с кем не делиться этой информацией, независимо от того, что мы сейчас выясним.

– Несомненно, мистер Поттер, – язвительная насмешка привычно сорвалась с губ Северуса. – Я обязательно прислушаюсь к вашему пожеланию.

– Вот и отлично, – оживился Дамблдор. – В таком случае не станем откладывать. Несмотря на то, что прошло больше шестнадцати лет, я помню слова Сибиллы так, словно услышал их минуту назад. Понимаешь, Гарри, некоторые исследователи утверждают, что если предсказание не подлинное, то тот, кто его принял, забудет точное звучание уже через месяц-другой. Так что это еще одно подтверждение, что к тому роковому пророчеству следует отнестись со всем возможным вниманием. Но довольно предисловий… – Дамблдор выдержал поистине театральную паузу – сравнительно длинную, чтобы слушателям захотелось наконец узнать, что он намерен сказать, но и не настолько бесконечную, чтобы устать от ожидания, переключившись на посторонние мысли. – «Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда, рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца… и Темный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… Опираясь на мудрость и поддержку посвященных, Избранный обретет мощь для торжества над врагом… и не упустит он свой шанс, ибо не сможет жить спокойно, пока жив Темный Лорд… тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить… родится на исходе седьмого месяца…» – это полный текст пророчества, – Дамблдор замолчал, уставившись на Поттера, ожидая его реакции.

– И что в нем такого, из-за чего требовалось скрывать его содержание? – через пару минут поинтересовался Гарри. – Вы же могли ознакомить меня с ним и раньше?

– Я не желал лишать тебя детства, а жителей магической Британии надежды на мирную жизнь, – сокрушенно покачав головой, ответил Дамблдор.

– Хмм… Но я уже победил Темного Лорда – ведь так написано даже в новейшей истории, – заметил Поттер, упрямо задрав подбородок.

– Мне очень жаль, мой мальчик, но это не так. Прости старика за эту ложь, но, как я уже пояснил, мне не хотелось, чтобы волшебники чувствовали постоянный страх перед возвращением Волдеморта. Благодаря моему молчанию, они больше десяти лет провели в мире и спокойствии. Но… Во второй части предсказания однозначно говорится, что тебе предстоит схватка с воплощением зла. «Ибо не сможет жить спокойно, пока жив Темный Лорд»… – процитировал Дамблдор. – Думаю, испытание, которому ты подвергся, попав в Арку Смерти, было не случайным. Судьба стремительно приближает час решающего боя. Но ты не переживай, мальчик мой. Я не зря советовал тебе учиться у лучших боевых магов. Это было твоей подготовкой. Мы и сейчас тебя не бросим. Я и профессор Снейп станем для тебя теми, о ком сказано в пророчестве. «Опираясь на мудрость и поддержку посвященных, Избранный обретет мощь для торжества над врагом».

– Вы считаете, что это сказано именно о вас, профессор? – Гарри недоуменно посмотрел на Дамблдора. – Если честно, я не уверен, что пророчество обо мне. Но на роль посвященных, как мне кажется, может подойти любой, – он пожал плечами.

– Нет. Не любой. Именно я принял пророчество – я стал посвященным в его тайну первым. А профессор Снейп…

– Альбус!.. – предупреждающе прошипел Снейп. Гарри, конечно, знал всю историю без купюр, но Дамблдору об этом ведь неведомо, а своим признанием он поставит Поттера в положение, когда тому придется отказаться от помощи Северуса.

– Мальчик должен знать, – Дамблдор кинул нечитаемый взгляд на Снейпа, – что, невзирая на различные обстоятельства, ты всегда был моим доверенным лицом. Ты помогал мне, присматривая за Гарри на каникулах, когда он находился у родственников. Разве не так? – Альбус прекрасно понял, чего испугался Северус, и злорадно подумал: «Это отличный козырь в моем рукаве, который может мне понадобиться попозже, когда я посчитаю, что Поттеру необходима встряска». Снейп в ответ промолчал. – Гарри, теперь ты видишь, насколько тебе нужна моя поддержка. Тебе не обойтись без нее, и пророчество подтверждает это.

– Я никогда бездумно не доверял предсказаниям. Как известно – это наука весьма неточная, – Гарри решил, что пора ему озвучить свое мнение. – Но, даже если предположить, что это реальное пророчество и оно касается именно меня, то мне все еще остается непонятным, что такого сверхъестественного в том уроде из Отдела тайн? Вы ведь предполагаете, что я обязан избавиться от него? Это же он кричал, что он Волдеморт.

– Гарри, того, с кем тебе предстоит схватка, зовут Том Риддл. Да, это он Волдеморт. Это он – Темный Лорд из пророчества, который управляет Упивающимися Смертью. Мне нет нужды рассказывать тебе, что они творят, как они убивают и мучают волшебников и магглов. Ты обо всем этом можешь прочесть в газетах…

– И все это он? – Гарри скептически покачал головой. – Так почему бы вам с ним не разобраться? Профессор Дамблдор, вы же уже победили одного Темного Лорда.

– Я уже стар, мальчик мой. Не зря так случилось, что именно мне было передано пророчество. Теперь мне предопределена роль твоего наставника. Я поделюсь с тобой всеми своими знаниями и опытом, ты лишь должен позволить помочь тебе. Том Риддл падет от твоей руки – так гласит пророчество…

– Неужели? Что-то я не слышал в нем своего имени, сэр, – возмутился Гарри. – Там разве так и сказано, что Гарри Поттер пойдет убивать кого-то? И откуда вы знаете, о каком Темном Лорде идет речь? Может, он еще не родился?

– Пророчество о тебе, мой мальчик, и от судьбы не уйти, – упрямо заметил Дамблдор. – Поверь, я бы с радостью заменил тебя, но, увы… Я когда-то тебе уже объяснял – шрам на твоем лбу и является той меткой, которой Том Риддл обозначил тебя как своего противника. Так что нет никаких сомнений в личности Темного Лорда. Он возвратился для того, чтобы довести начатое до конца. Он не смог справиться с тобой, когда ты был ребенком, теперь же тебе предстоит доказать, что ему не под силу одолеть тебя и взрослым, – глаза Дамблдора засветились фанатичным огнем.

– В пророчестве, даже если оно обо мне, ничего не сказано о том, что я обязан что-то делать… – Поттер попытался остановить бодро вещавшего директора.

– Но… «И не упустит он свой шанс» – разве это не говорит…

– Это все домыслы. Мы не будем это обсуждать, сэр, – жестко прервал его Гарри. – Лично мне это ни о чем не говорит. Если вы так уверены, что профессор Трелони когда-то произнесла реальное пророчество, то оно сбудется независимо от нашего желания или нежелания, и, следовательно, нет никакой необходимости к чему бы то ни было готовиться. Я не хочу продолжать эту тему.

– Но, Гарри… Я все же прошу тебя серьезно поразмышлять над тем, о чем ты сегодня узнал, – Дамблдор и не предполагал, что Поттер сразу поклянется ему в верности и попросит помощи, но и не ожидал такого безразличия, какое тот проявлял. – И не обманывайся благородностью того, кто помог тебе вернуться из места, где тебе пришлось прожить некоторое время после попадания в Арку Смерти. Том Риддл очень хитер, он хочет, чтобы ты считал себя ему обязанным. Эта уловка не должна тебя одурачить, мальчик мой…

– Профессор Дамблдор, я вам благодарен за то, что вы поделились со мной полным текстом пророчества, – холодно сказал Поттер, открыто показывая, что ему неприятен разговор. Его раздражала настойчивость Дамблдора. – Как отнестись к этим неопределенным предсказаниям, я, возможно, еще подумаю. У вас есть другие вопросы, которые следует со мной обсудить? – он сделал ударение на слове «другие», надеясь, что директор все же оставит тему пророчества и всего с ним связанного.

В кабинете на пару минут стало тихо. Дамблдор молча смотрел на Поттера, применяя тактику морального давления. В его наигранном взгляде можно было прочесть разочарование и упрек, видимо, из-за того, что его доводам отказывались верить, а также жалость и сочувствие, как оценку будущего, ожидавшего Гарри. Но его старания заведомо были обречены на провал, правда, сам Дамблдор об этом не знал.