– Но Северусу ведь как-то же удалось разорвать брачные узы. И почему они выбрали меня, а не вернулись за Сириусом? – вопросы сыпались один за другим, как из рога изобилия.
– Твой Северус не разрушил брачную связь – он своей волей решил оставить Блэку жизнь. Если бы кто-то другой попробовал провернуть совершенное им, то ничего не вышло бы. Ты и сам удостоверился, что не способен оказать влияние на жгут клятв и обетов. Исключительно мистер Снейп может сделать подобное – это его дар, который он только-только начинает осваивать, учась на своих же ошибках, – чуть мстительно уточнила Госпожа. – Узы ведь не исчезли, они элементарно стали искать новую жертву – а ты магически связан с крестным и находился ближе всех остальных Блэков, смерть одного из которых могла стать платой за жизнь Сириуса в таком случае. Так что выбор был очевиден.
– И мне повезло, что я Источник и вхожу в круг ваших интересов, Госпожа, – понимающе заметил Гарри.
– Так же, как Северус и Том, – уточнила Великая Магия, поднимаясь со стула – она так и не испробовала угощений Гарри, хотя он каждый раз как щедрый хозяин приглашал ее к столу. – Учись, – она кивнула на принесенные ею фолианты. – Это будет нелегко, но ты справишься. До встречи.
– До встречи, – с печалью в голосе ответил ей Поттер, догадываясь, что придется два-три месяца опять провести в полном одиночестве. Не считать же кур и овец собеседниками, хотя порой он разговаривал не только с Нагом, но и с ними: на безрыбье и рак рыба.
***
Северус, уставившись на Арку Смерти, отстраненно прислушивался к тому, как за его спиной Блэк собачился с Люпином и Дамблдором, выясняя – было нападение на Грюма случайностью или продуманным ходом. Никакое торжество истины и наказание виновных уже не могли вернуть Гарри, и эта мысль выедала внутренности, отравляла кровь и разрушала душу. Хотелось без затей заавадить всех этих любителей игр судьбами людей – Дамблдоров и их послушных шавок Люпинов – к Мерлиновой бабке-ведьме, чтобы не орали и не мешали медленно умирать от невозможности что-либо изменить. Вдруг яркая вспышка ослепила, заставив на миг зажмуриться. Только Северус открыл глаза, как пришлось инстинктивно опять их прикрыть – феникс, вынырнувший из сияния, несся прямо на него: то ли специально, то ли просто не вписываясь в свободное пространство для маневра. В итоге он все же мягко чиркнул Северуса крылом по голове, будто погладил или приласкал, перед тем как взмыть под потолок высокого зала и исчезнуть. Возле Арки Смерти стоял Том. Он подбадривающе улыбнулся Северусу, окинул быстрым взглядом остальных волшебников, неподвижно застывших от неожиданности, дотронулся до перстня на руке и шагнул в Арку. Снейп не представлял, что теперь и думать, хотя надежда начала оживать в его сердце. Ведь Том никогда не славился опрометчивыми поступками. Следовательно, он каким-то образом узнал о случившемся и нашел способ вернуть Гарри. Лишь так можно было расшифровать его улыбку и легкое подмигивание.
Дамблдор ожидал от себя другой реакции, когда снова встретится с Томом Риддлом. Ненависть, торжество, радость, мстительность – что угодно, но никак не удивление и страх. Он не верил собственным глазам – вот только что здесь стоял тот, кого он пятнадцать долгих лет безуспешно выкуривал и провоцировал выйти в свет. И что теперь? Альбус растерялся. Он видел, как Том нахально подмигнул ему, а затем дотронулся до перстня – того самого, с Воскрешающим камнем – и преспокойно шагнул за Вуаль, словно отправился в смежную комнату. Это было непостижимо, невероятно и одновременно пугающе до дрожи. Немыслимо даже предположить, на что способен колдун, который так запросто ходит за грань. А что если это все лишь привиделось? Эта мысль разъяренной пчелой пронеслась по сознанию, и Альбус заозирался. Нет – остальные тоже что-то заметили, иначе не застыли бы с такими ошарашенными лицами. К тому же большинство присутствовавших должно было узнать Риддла.
Барти не мог прийти в себя: он только что лицезрел своего наставника – Волдеморта. Рядом. Казалось, руку протяни и можно дотронуться до него, совершенно не изменившегося за эти годы. Тот был абсолютно живым. Хотя… Так преспокойно войти в Арку Смерти живой вряд ли отважился бы. Зачем тогда он возвратился в этот мир? Чтобы напомнить о себе и заставить Барти задуматься, чье имя он присвоил? Возможно. Холодный пот потек у Крауча-младшего по спине от подобного предположения. Ему вдруг почудилось, что улыбка Волдеморта была многозначительной, намекавшей на что-то. А подмигивание, наверное, обещало, что он вернется и объяснит, в чем Барти ошибался, так же, как это бывало до того, как Поттер погубил его – великого Волдеморта. Погубил ли? «Вот сейчас с ним наставник и разберется! – мстительная мысль на пару секунд подняла настроение. – Наконец-то Волдеморт добрался до Поттера!» Однако в следующий миг подумалось, что тот сейчас вернется и разбираться будет уже с ним – с Барти. Встречаться с существом, способным приходить с того света в этот мир, не хотелось, даже если это и был бывший лидер и пример для подражания. И Барти запаниковал. Страх проник в сердце и заставил его покрыться ледяной коркой, он острой болью ввинчивался в сознание и тошнотворно выворачивал внутренности. Душа дрожала от одной мысли, что Волдеморт не поймет, не оценит, не простит.
– Уходим! – заорал Барти и выскочил на возвышение возле Арки Смерти, снимая с себя дезиллюминационные чары, чтобы его соратникам был виден портключ в его руке. Он, конечно, мог уйти сам и пожертвовать прочими, но вид невредимого Волдеморта вызвал в нем странный подъем чувства ответственности за своих людей – видимо, подсознание заставляло доказать всем, что он достоин быть Предводителем и носить имя своего погибшего наставника.
На этот раз Дамблдор, уже слегка придя в себя после встречи с Томом, не сплоховал и снова вернулся к своим показательным выступлениям, наколдовав что-то вроде рыбацкой сети, которую пытался набросить на Барти и предположительно его команду, предусмотрительно остававшуюся невидимой. Инициатива Альбуса помешала остальным атаковать Упивающихся Смертью. Во-первых, Северусу и Люпину, почему-то чуть ли не жавшемуся к его спине, пришлось срочно отскакивать, чтобы не попасть под сеть. А во-вторых, это колдовство, находясь в симбиозе с весьма сильным магическим щитом, не пропускало чужие чары. На то и был расчет Дамблдора, помогавшего компаньону уйти без помех. Когда через минуту Барти исчез, а сеть так и осталась без «улова», все подняли гвалт.
Один из авроров, забыв о субординации, высказался о том, что только распоследний болван мог вот так дать уйти преступникам, наколдовав для них защиту, чтобы им было комфортнее сбегать. Все же в Аврорат дураков не брали и просчитывать ситуации их тоже учили. Дамблдор принялся воспитывать зарвавшегося служаку, напоминая, кто есть кто и какие у кого полномочия, а заодно угрожая расследованием – почему авроры не выполняли своих обязанностей по задержанию нарушителей вместо того, чтобы прислушиваться к разборкам администрации. Аврору пришлось замолчать – потерять работу ему не хотелось. А еще Альбус во всеуслышание, чтобы снять с себя подозрения, пояснил, что сеть была не щитом, а средством для поимки противника, и если бы не дерзость Упивающихся Смертью, ухитрившихся сбежать, то они были бы все пойманы с ее помощью. Затем он дал задание притихшим аврорам прочесать весь Отдел тайн на предмет спрятавшихся под чарами невидимости – ведь никто, кроме уродливого командира боевиков, так и не объявился перед тем, как тот задействовал портключ.
Тикнесс, посчитав, что Дамблдор слишком раскомандовался, решил немного притормозить его вопросом:
– А откуда у преступников портключ в самый охраняемый отдел Министерства?
– Вы это у меня спрашиваете, заместитель министра? – расходившийся Дамблдор держался высокомерно и заносчиво.
– А у кого же мне спрашивать? Это по вашей инициативе когда-то был изготовлен очень похожий портключ, и вот неожиданность – аккурат в эту комнату, – Тикнесс походил на ищейку, взявшую след.
