– А хоть бы и так! – усмехнулся Гарри, а затем все же решил объяснить свою позицию. Ведь именно за этим сюда и шел – получить подтверждение, что он правильно рассуждает и не призовет на свою голову новых неприятностей. – Но если серьезно, то я полагаю, что смогу из этого извлечь выгоду гораздо значительнее, чем кажется на первый взгляд. Смотри… Во-первых, о моем статусе узнают от меня, а не от Дамблдора. Студенты обязательно напишут родителям. Это же какая невидаль – стать главой рода до возраста официального совершеннолетия. О том, что сведения дойдут до прессы, я даже не сомневаюсь. У меня на этот счет хороший опыт, – Гарри хмыкнул. – Я больше чем уверен, что Дамблдор с удовольствием пустит в ход информацию о моем статусе, чтобы каким-то образом связать все с «избранностью» и якобы предстоящим мне уничтожением Темного Лорда.
– Вполне возможно, – согласился Северус, на секунду озабоченно задумавшись. – Не составит труда подать все так, что якобы Магия, не только раньше времени признавшая тебя совершеннолетним, но и давшая право зваться главой рода, теперь готовит тебя к грядущим испытаниям. Но даже то, что ты сам заявишь о своем положении в обществе, не даст гарантий, что Альбус не воспользуется подобным шансом объявить тебя Избранным на всю магическую Британию, как он порывался это провернуть уже не раз.
– Но для общественности к тому моменту уже не будет новостью, что я – глава рода, а значит, и впечатление от выдумок Дамблдора окажется намного слабее, делая их похожими на подтасовку фактов, а не на истину в высшей инстанции. Я, конечно, предупреждал директора, чтобы он не упоминал обо мне в своих выступлениях, но он все равно ухитряется всякий раз хотя бы вскользь затронуть тему «штатного уничтожителя Темных Лордов». Судиться с ним из-за каждого слова чересчур утомительно, – Гарри презрительно фыркнул. – Возвращаясь к плюсам моей идеи, я бы отметил и то, что мне не придется официально представляться обществу в качестве главы рода – со скидкой на то, что я еще студент, это не должны воспринять как нарушение традиций. Как думаешь?
– Полагаю, учитывая обстоятельства, тебе простят подобное. Ты прав, если по-хорошему, то первое появление в свете при всех регалиях следовало бы предпринять на каком-нибудь приеме, где присутствовали бы и другие равные тебе по статусу волшебники, – Северус прекрасно догадывался, что Гарри лишь рад избежать столь пристального внимания к своей персоне. Ему хватало этого добра и без официального представления членам магического общества. – Но можно считать, что ты не слишком отклонился от протокола. Том и Люциус, также являющиеся главами своих магических родов, знают о получении тобой родового перстня.
– Вот-вот. Значит, я избавлюсь от этой шумихи, пережив все с наибольшим для меня комфортом, – Поттер довольно закивал головой. – Но главное, чего я планирую добиться, одевшись по всем правилам родового этикета, это то, что смогу оказать моральное давление на Дамблдора во время беседы. Перед ним же будет не просто студент… Понимаешь, о чем я?
– Конечно. При разговоре ему придется постоянно видеть перед собой доказательство того, что ты не только равен, но в некотором роде и выше его по социальному статусу, несмотря на твой юный возраст. Ведь ветвь Дамблдоров пока что в глазах Магии не обрела признания как самостоятельный магический род, – Северус не отказался обосновать свои слова. – Они достаточно отдалились от Фоули, чтобы серьезно претендовать на их родовую поддержку, но из-за пренебрежения традициями сильно разбавили свою кровь. Это звучит немного цинично, но Магии наплевать на передовые взгляды Дамблдоров. Рождение столь могучего колдуна, как Альбус, при неразборчивости его ближайших предков, просто уникально. И даже в какой-то степени плохо объяснимо. Хотя мне кажется, что его магическая сила происходит больше от знаний, чем от врожденных способностей. Он всегда был исключительно настойчивым в изучении всего нового. Но хватит об Альбусе. Скажи лучше – разве нужная одежда у тебя с собой?
– Нет. Я смотаюсь домой после уроков. Я успею, – убежденно заявил Гарри.
– Постой, давай узнаем, чем занят Том, – Северус активировал Сквозное зеркало.
Том ответил буквально через несколько секунд и, услышав очень краткое, всего в двух словах, описание ситуации, заверил, что ничем серьезным в ближайшее время не планировал заниматься, поэтому с удовольствием поможет в такой малости. Он взялся доставить к концу занятий все необходимое в Тайную комнату.
Гарри поблагодарил Северуса за поддержку и поспешил на урок. А через пару часов объятиями и поцелуями выказывал свою признательность Тому. Преимущества Тайной комнаты, тщательно скрывавшей рождение чистой магии, сложно было переоценить. Здесь не приходилось сдерживать свои порывы и желания. Можно было не прятаться за маской выдержки и напускного равнодушия, а от души отдаваться на волю эмоций, постоянно запираемых при посторонних. Тому польстила столь жаркая награда за его крошечную помощь, и он, хитро улыбаясь, попросил почаще обращаться к нему с просьбами, создавая поводы испытать подобное в будущем. Гарри заверил, что ему не нужны причины для того, чтобы одарить дорогого человека своим вниманием, и сразу же доказал это на примере, втянув Тома в очередной головокружительный поцелуй. Поттер чувствовал потребность зарядиться уверенностью в собственных силах и выдержке перед, скорее всего, непростым разговором с Дамблдором. И Том отлично его понимал – он и сам тянулся за такой же безмолвной поддержкой перед важными делами.
Таким образом, к вечеру у Гарри имелось все, что поможет устроить небольшой фурор среди обитателей Хогвартса: и наряд, и аксессуары, и соответствующий настрой. Не то чтобы Поттер так высоко заносился и считал себя центром вселенной, исключительно вокруг которого вертится весь мир, но былой опыт подсказывал, что впечатление на публику он все же окажет достаточно значительное. Так что максимум через неделю следовало ожидать предложения дать интервью или же просто прочесть о себе в колонке сплетен светской хроники в «Ежедневном Пророке».
***
В гостиной Слизерина залегла уважительная тишина, когда собравшийся отправиться на встречу с Дамблдором Поттер вышел из своей комнаты. Он сменил школьную мантию на официальный наряд главы рода со всеми требуемыми по правилам знаками отличия – от традиционного цвета одежды и ее отделки до положенных по его статусу украшений. Крупный квадратный камень, зажатый в когтистой лапе оправы перстня Поттеров, полыхал кроваво-красным огнем на его левой руке, привлекая не меньше внимания, чем преобразившийся внешний облик Гарри, державшегося достаточно естественно, чтобы предположить, будто он привык к подобному облачению. Никто посторонний не смог бы даже заподозрить, что в действительности он впервые предстал перед обществом в качестве главы своего рода. До этого лишь самые близкие – Сириус и Северус с Томом – видели Гарри в таком виде, когда он хвастался им новой мантией.
– Это же… Поттер, только не говори, что ты глава рода! Этого просто не может быть! – Теодор Нотт недоуменно уставился на родовой перстень. Помимо обучения в Хогвартсе, он получил классическую подготовку с обязательным заучиванием всех отличительных символов и гербов магических семейств Британии. – Тебе же всего пятнад…
– Может, – Гарри, остановившись посреди гостиной, давая всем тщательно разглядеть свой наряд, сдержанно улыбнулся, чуть наклонив голову, словно извиняясь за прерванное рассуждение. – Я стал им в четырнадцать. Так постановила Магия.
Как бы там ни было, но Теодор вырос в чистокровной семье, и уважение к старшим по статусу было впитано им с детства. Поэтому он, все еще подозрительно рассматривая Поттера, согласно обычаю, с легким поклоном воспитанно произнес:
– Желаю процветания твоему роду.
Его слова подхватили и другие слизеринцы, решившие присоединиться к чествованию Поттера как главы рода. Никто особенно не удивился, что Гарри скрывал свое настоящее социальное положение почти два года – ведь и сейчас подобное выглядело непривычно, что уж сказали бы окружающие, когда четырнадцатилетний парень во всеуслышание заявил бы, что он уже принял под свою опеку род. Гарри поклонился в ответ и поблагодарил за пожелания, после чего извинился, пояснив, что его ожидает директор, и отправился на встречу с Дамблдором, оставив Драко отвечать на вопросы любопытствующих. Он точно знал, что тому не удастся отвертеться – то, о чем не принято спрашивать напрямик, всегда пытаются выпытать у друзей и знакомых особы, вызвавшей неподдельный интерес общественности.
