Запечатав вопиллер, Дамблдор вызвал сову и отправил «крикливое» послание Петтигрю, ни капли не тревожась, что его смогут услышать посторонние из числа Упивающихся – пусть знают, что у их Предводителя есть компаньон! Одно дело – идти на компромисс с не совсем адекватным после необратимой частичной трансформации Барти, возомнившим себя настоящим Волдемортом, и другое – попустительствовать в дерзости Питеру, решившему показать свою крысиную ненадежную сущность. Альбус прекрасно понимал, что Петтигрю пригрелся в лучах собственного успеха на побегушках у Барти и теперь возомнил себя правой рукой великого Темного Лорда, только вот он забыл, кем был раньше.

– С Питером нужно будет что-то решать. Похоже, мне от него уже никакой корысти не получить, раз он так забылся, что вздумал меня обвинять, – под нос себе забормотал Дамблдор. После отправки вопиллера ему вроде стало легче, и он смог снова уделить внимание важным деталям. – Необходимо обязательно встретиться с Барти наедине и дать ему понять, что такие, как Питер, надежны лишь до определенного момента, а затем предпочитают думать только о себе, поэтому не стоит сосредотачивать в его руках всю хозяйственную власть организации. Интендант из него, может, и толковый вышел, но следует ограничить его полномочия, пока он не начал качать свои права, – взгляд Дамблдора опять вернулся к письму Петтигрю – на этот раз удалось прочесть его спокойнее. – А о каких трех трупах идет речь, если Северус упоминал лишь о двух погибших похитителях от воздействия защитного артефакта? Эта Грейнджер еще кого-то убила? Она разучилась считать или специально решила умолчать о чем-то? И вообще – откуда Питеру известно, что это она приложила руку к гибели его людей? Были свидетели? И сколько в таком случае головорезов не смогли справиться с девчонкой? И не прибили ли они сами того третьего под шумок, решая свои дела и свалив все на нее? – вопросов было много, а это значило, что без встречи с Барти не обойтись. Однако Альбус прикинул, что на данный момент все равно уже ничего изменить нельзя, поэтому лучше не давать поводов для чужого любопытства и из Хогвартса в ближайшие пару-тройку дней не отлучаться. Спешить с уточнением деталей он уже не видел смысла – операция практически провалена и следовало воспользоваться теми крохами выгоды, которые можно было еще извлечь из сложившейся ситуации.

***

Получив послание от Дамблдора, о чем говорили специальные пометки, Петтигрю не заподозрил в нем вопиллера, потому что оно выглядело как обычное письмо. Решив не нарушать собственных принципов, выработанных в последнее время, Питер отправился к Барти, чтобы в очередной раз доказать ему преданность, позволив ознакомиться с ответом Альбуса. Стоило только распечатать конверт, как из него донесся незнакомый гневный голос, вовсю распекавший Питера за дерзкое обвинение. Барти выслушал возмущения Дамблдора с кривой ухмылкой, уродовавшей его и без того непривлекательное лицо. Дождавшись, когда зачарованный пергамент, закончив выплевывать злые реплики, снова примет вид ничем особо не примечательного письма, Питер язвительно прокомментировал замечания:

– Как же Альбусу не нравится быть виновным в провале операции. Все вокруг ничего не делают – он единственный печется о всеобщем благе.

– Всеобщего блага не бывает, – сдержанно заметил Барти таким тоном, словно в тысячный раз повторял непререкаемую истину. – Вы и в самом деле не стали ничего узнавать о девчонке, самоуверенно полагая, что справиться с ней будет проще простого – это Альбус весьма точно подметил. Не знаю, что ты там ему написал, но он был лишь заказчиком, а значит, не обязан разрабатывать вам еще и подробный план действий. Питер, постарайся впредь не сердить Дамблдора. В одном он абсолютно прав – мы поднялись на его деньгах и советах, не считая того, что обязаны ему еще и своими жизнями. Так что хотя бы до поры до времени не надо его раздражать и показывать, какие мы неблагодарные, – только очень внимательный слушатель заметил бы легкие иронию и презрение в тоне Барти. – К тому же сколько бы мы ни мнили себя способными отлично ориентироваться в политической обстановке – Альбус даст нам лет пятьдесят фору. Он опытный интриган. И если у него в последнее время все идет из рук вон плохо, то это говорит лишь о том, что у него появился достойный соперник, а вовсе не о его деградации и старческом маразме. Пока наши цели будут совпадать – не стоит расстраивать Альбуса и нападать на него с упреками, даже если в чем-то и есть его вина, – Барти покачал головой, заметив, что Питер собирался ему возразить. – Я не требую от тебя любить Альбуса или безоговорочно подчиняться ему, но спорить с ним не нужно. Я! Питер, запомни – один я, как компаньон в афере Дамблдора, могу ему перечить и открыто подвергать сомнению его слова. Попрошу тебя впредь знакомить меня с текстом своих посланий Альбусу. Это не из-за недоверия, а для того, чтобы ненароком не вызвать у него очередной приступ негодования, как в этот раз, – Барти был далек от искренности. Он в последнее время никому не доверял, и Питер уже не был исключением, как раньше. Барти рассуждал очень прямолинейно – раз Петтигрю смог перекинуться на его сторону, практически предав Дамблдора, то что ему помешает нарушить верность и Барти? Метка, пусть и усиленная из-за двойного рисунка, не являлась гарантом преданности. Она была всего лишь инструментом, с помощью которого можно напомнить о долге, наказать, держать в страхе, но вызвать добровольное полное подчинение Волдеморту она не способна. Барти не настолько наивен, чтобы полагаться на слово перебежчика.

– Как скажете, Предводитель, – Питер, скрипнув зубами, перешел на официальный тон.

Да – являться заместителем, советником и незаменимым помощником того, кто мнил себя возрожденным Волдемортом, было намного приятнее, чем оставаться марионеточной пешкой у старого любителя манипулировать судьбами людей. Однако Петтигрю мечтал стать равным, другом, союзником, деловым партнером. Поняв, что его надеждам не суждено сбыться в ближайшем будущем, Питер пришел к выводу, что следует в таком случае обезопасить себя и подстраховаться, понадежнее сосредоточив в собственных руках все нити организации быта боевиков, их обеспечения всем необходимым, а также как можно основательнее припрятать разработанные им лично схемы вербовки новых соратников. Питер прекрасно догадывался – пока он будет незаменим и полезен Барти, у него не исчезнет шанс оставаться рядом с ним и довольствоваться хотя бы видимостью уважения и доверия.

========== Глава 75 ==========

В понедельник «Ежедневный Пророк», ограничившийся накануне небольшой заметкой в новостной ленте, обрадовал обывателей, любопытных до чужих несчастий, развернутым рассказом о беспрецедентном преступлении неизвестных волшебников, дерзко похитивших студентку школы Хогвартс. Журналист мистер Джаркисс, наученный горьким опытом, решил не рисковать и, несмотря на явно заказной характер сообщения в прессе, ухитрился по мере возможности обойти все «острые углы», за которые его можно было бы привлечь к ответу. В публикации не только не фигурировало имя потерпевшей, но и вообще вся основная часть статьи была построена практически на свидетельствах жителей деревни Хогсмид, где произошло чрезвычайное происшествие. Автор репортажа не забыл мимолетно заметить, что за достоверность рассказов не может поручиться, тем самым снимая с себя всю ответственность, в частности за «кровавые» подробности, описанные в интервью одной впечатлительной особой, утверждавшей, что именно к ее ногам упала «несчастная жертва насилия», вернувшись из плена. Однако Джаркисс не поскупился на развернутый анализ ситуации с указанием мер, принятие которых не позволило бы подобному произойти. В первую очередь досталось аврорам, которые, по мнению автора, должны более бдительно нести свою службу, особенно в общественных местах, и предупреждать злодеяния, а не только фиксировать их и писать отчеты о повышении уровня преступности. Затем очень прозрачно прозвучал намек на то, что Министерство вместо того, чтобы оградить общество от тех, кто нарушает законы магического мира, наоборот занимается их оправданием и освобождением из Азкабана. Также было отмечено и о ненадлежащем контроле от администрации Хогвартса, которая «в такие смутные времена» не смогла на должном уровне обеспечить безопасность студентов школы. В этом замечании упор был отчетливо сделан не на директора и профессоров, а на Попечительский совет школы, якобы самоустранившийся от решения столь важного вопроса, как организация надежной защиты досуга студентов и недопущение самой возможности нападения на них Упивающихся Смертью и любых других преступников.