– Почему ты раньше отказывался мне рассказать, как именно сработает амулет? – Гермиона решила все же прояснить этот вопрос, хотя до этого и не придавала ему большого значения, потому как не думала, что когда-нибудь придется воспользоваться защитой, применить которую можно было лишь при обязательном выполнении целого ряда условий.

– Скажи честно – если бы ты знала, что произойдет, ты активировала бы эти чары? – во взгляде Виктора светились любовь и желание оградить от невзгод.

– Нет, – Гермиона покачала головой.

– Вот поэтому и не сказал. У нас открывают тайну действия чар родового защитного амулета только тем, кто стал боевым магом. Считается, что их это не шокирует. Остальные, как и ты, лишь заучивают условия, когда можно задействовать «Последний шанс», – Виктор погладил Гермиону по руке, воспитанно стараясь избегать слишком откровенных проявлений своих чувств на публике. Исключением была лишь его первая встреча с перенесшей стресс невестой. – Прости, что тебе пришлось пережить тот ужас, но, согласись, это…

– Спасло мне жизнь, – продолжила вместо него Гермиона. – Да, с этим не поспоришь. Мистер Риддл, вы считаете, что обнародование того, что произошло с похитителями после задействования амулета, не… Меня не привлекут к ответственности за убийство? – набравшись смелости, все же озвучила свой вопрос Гермиона. Закусив губу от волнения, она ждала ответа.

– Нет. Не говоря о том, что ты не знала, каким образом артефактом будет предоставлена помощь, похищение и угроза сексуальным насилием являются в магическом мире преступлениями, самозащита при которых практически не имеет ограничений. Исключение – применение непростительных заклятий. Все остальное – в помощь потерпевшему, – Том дал ответ, основываясь на своих знаниях специалиста по магическому праву.

– Гермиона, наш юрист в твоем распоряжении, – заверил Люциус. – И не забывай, что твой жених и опекун – подданный другой страны. Визенгамот не будет заступаться за преступников, даже если они являются… да хоть самими судьями или их близкими родственниками. Международный скандал Британии ни к чему.

– Можно вообще никому ничего не рассказывать – это твое право, – вклинилась в беседу Нарцисса. – Как уже отметил Том, обращаться в Аврорат преступники не станут. Поэтому позволительно просто заявить, что считаешь все произошедшее личным делом.

– А как же… Авроров ведь вызывали в Хогсмид? Я же заметила… – Гермиона пыталась сообразить – не привиделось ли ей, ведь она находилась в стрессовом состоянии, когда вернулась после того, как ей удалось сбежать от похитителей.

– Это я сообщил в Аврорат, – заметил Северус. – Можешь об этом не переживать. Я выполнял свои обязанности. А вот заявлять или нет о похищении – это, как и сказала Нарцисса, право твое и твоего опекуна, – он посмотрел на Виктора.

– Как иностранец, я буду настаивать на закрытом ведении следствия, но полагаю, что подобное нельзя оставлять без внимания Аврората. А что ты думаешь? – было отлично заметно, что Виктор в самом деле признавал мнение Гермионы очень важным.

– Мне не хочется больше никому рассказывать о случившемся, но я не собираюсь умалчивать о преступлениях этих отморозков. Конечно, я понимаю, что четвертого подонка никто не найдет, но и лишать авроров работы не стану. Пусть ищут, – Гермиона помолчала пару секунд, словно раздумывая – все ли сказала. – Я сделаю так, как решит опекун, – впервые за последние часы на ее лице на секунду мелькнула улыбка, не приправленная печалью или страхом.

– Мы пойдем в Аврорат и подадим заявление, но это будет не сегодня, и, скорее всего, не завтра. Тебе нужно немного прийти в себя. И мы сначала обязательно посоветуемся с целителем. Только получив его разрешение, я позволю аврорам опросить тебя, – заботливо предупредил Виктор.

Еще с полчаса в Малфой-мэноре дружно обсуждали, стоит ли рассказывать служителям власти все, как было, или что-то оставить без объяснений. Снейп озвучил предположения о том, что Дамблдор, не исключено, тоже каким-то образом причастен к похищению, и ознакомил всех с мнением Гарри и Рона по этому поводу, не забыв в заключение уточнить, что это лишь догадки. В итоге решили, что Гермиона утаит единственно факт своего умения довольно профессионально обращаться с холодным оружием, а смерть третьего преступника объяснит случайностью – якобы он споткнулся и упал на острый сук, проткнув им горло. Директору Снейп собирался рассказать только про защитный артефакт, разнесший в клочья преступников, и про то, что целитель рекомендовал пару недель покоя для мисс Грейнджер, перенесшей жуткий стресс из-за похищения.

***

Дамблдор, услышав про то, что Крам снабдил Грейнджер артефактом, защитившим ее от насилия, был раздосадован – девчонка почти не пострадала. Не считать же Круцио, о котором упоминал Снейп после диагностики Грейнджер, вернувшейся от Упивающихся Смертью, достойным «ущербом»… Вряд ли при таком раскладе жажда мести будет настолько сильной, что заставит Поттера безоговорочно согласиться на предложение вступить в Орден Феникса. Следовало подлить масла в огонь. Черкнув пару строк Джаркиссу и четко указав ему, у кого следует взять интервью, Альбус приготовился терпеливо ожидать выпуска «Ежедневного Пророка» с провокационным материалом, который поможет добиться от Поттера необходимой реакции, а заодно и потреплет нервы умникам из Министерства. Дамблдор не забыл сделать в послании пометку, чтобы Джаркисс не трогал Малфоя – не то чтобы Альбус испугался угроз, но и открывать еще один фронт противостояния не хотелось. Хватало преданной огласке размолвки с Фаджем. Дамблдор вообще не ожидал, что Люциус так активно подключится к ситуации с похищением магглорожденной Грейнджер, несмотря на то, что она была подругой его сына и номинальной подопечной. Увидеть его в Хогсмиде сразу после случившегося оказалось как минимум неприятно, а повернуть ситуацию в свою пользу не вышло – слишком уж воинственно был настроен Люциус.

Воскресное утро началось для Дамблдора с чтения послания от Петтигрю, написанного в весьма резком тоне. Альбуса открыто обвинили в утаивании важной информации, которая привела к частичному срыву операции и гибели троих очень преданных, умелых и важных соратников Предводителя, которых убила бешеная Грейнджер. Дамблдора поразило то, с какой наглостью Питер оправдал свой провал, свалив вину на него – на Альбуса.

– Да как он посмел! Давно ли в крысиной шкуре бегал и жрал на мусорниках? Пределом мечтаний было жить в клетке у нищебродов! Я его в люди вывел, а он вон как голову поднял! Еще год-другой назад дрожал тут передо мной, как трусливый червь! Готов был мне задницу лизать, лишь бы в тепле и сытости оставаться! – Дамблдор захлебнулся от возмущения, не стесняясь в выражениях. Он в сердцах из простого почтового конверта наколдовал вопиллер, который не самоуничтожится после декламации послания, как это обычно бывало, а станет повторять сообщение каждый раз, как его откроют – пусть Питер его хоть тысячу раз слушает. Затем надиктовал текст, предупредительно слегка изменив чарами свой голос – оставлять компромат на себя Альбус не собирался, а от кого письмо – Петтигрю и без того поймет: – «Частичный срыв операции?! Да какой – к дохлым фестралам – частичный! Провалили ерундовое задание! Не смогли с девкой справиться – герои хреновы! И это, как ты сказал, очень умелые исполнители? Боюсь даже представить – каковы в таком случае остальные! Видимо, сброд из подворотен, способный лишь у домохозяек пироги из печки воровать! Я в тебя, Питер, и в ваше дело кучу средств и сил вложил не для того, чтобы ты мне теперь характер показывал! Не забывай, кому всем обязан! Так что думай, как нужно обращаться к тому, кто стоит рядом с твоим Предводителем! Подготовка операции – твое дело, а не мое! Мы еще поговорим об этом! Я уверен, Волдеморт достойно накажет тех, кто провалил его задание, и тех, кто прикрывается недостатком информации!» – Альбус вовремя спохватился и повернул все таким образом, чтобы его послание не выглядело, словно он обвинял Барти – с тем не стоило портить отношений.