– Где ее палочка? – грубо поинтересовался один из похитителей.
– Да-да, надо отобрать у нее палочку. Она ей не нужна. Мы дадим ей поиграть с нашими, – второй из выкравших Гермиону магов непристойным жестом схватил себя за промежность, двигая бедрами. – Мы с удовольствием сейчас пустим их в ход.
Чьи-то крупные ладони облапили Гермиону, ощупав предплечья, вытащили ее волшебную палочку из кобуры и подали спрашивавшему. Тот сразу же брезгливо отшвырнул ее в сторону – чужая волшебная палочка его явно не интересовала.
– Может, стоит ее Ступефаем приложить? А то… как с этими веревками-то ей в трусы лезть? – последовало предложение.
– Нет. Трахать под обездвиживанием все равно, что вставлять трупу. Я такое не практикую. Сначала мы ее немного поучим послушанию. Круцио! – Гермиона закричала – терпеть подобное не было сил. Боль, казалось, поселилась в каждой клеточке ее тела, разливалась огнем по коже, превращала в ледяное крошево внутренности, ввинчивалась ядовитым штопором в мозг, обрекая его на немыслимую муку. Гермиона завалилась на бок и забилась в путах, словно пойманная в сеть рыба. – Вот так, – мучитель прекратил действие заклятия. – Теперь отходите ее хлыстом, чтобы была посговорчивее – потом можно будет и веревки снять.
Магический удар после Круциатуса приносил не меньше мучений, чем и само второе непростительное. Но Гермиона, не прекращая кричать, все же попыталась пропустить боль сквозь себя, чтобы не лишиться сознания. Как ни странно, но именно пытка помогла отбросить страх и начать в меру сил анализировать ситуацию, прикидывая свои шансы на спасение. Гермиона прекрасно понимала, что будет не так просто отследить траекторию ее перемещения с этими скотами, поэтому ей не стоило надеяться на скорую помощь со стороны. Бессильно откинувшись на влажные прошлогодние листья, вздрагивая от ударов магических кнутов, сыпавшихся с разных сторон, и собираясь с силами во время секундных передышек между ними, она перебирала в памяти все, что могло бы ей сейчас помочь выбраться из передряги. По всему выходило, что кое-какие неприятные сюрпризы для преступников у нее все же имелись в запасе. Теперь следовало определиться, есть ли необходимость задействовать все, что ей доступно, и выбрать подходящий момент для начала активного сопротивления. Немыслимая боль мешала сосредоточиться, но Гермиона прилагала максимум усилий, надеясь остаться в сознании и не позволить себе упустить возможность для сопротивления преступникам.
– Смотри, а она притихла. Люблю послушных шлюх, – один из четырех неизвестных встал над Гермионой и начал готовиться, решив, что жертва достаточно унижена и деморализована. Он нетерпеливо дергал застежку на своих брюках, задрав подол широкого черного балахона и перебросив его через руку, чтобы не мешал. Страх снова принялся леденить душу Гермионы, но она старалась не обращать на него внимания, не собираясь сдаваться потенциальным насильникам. – Булка, будь другом, подготовь мне эту жаркую курочку, – чуть не скуля от предвкушения, попросил раздевавшийся маг. – Ты же не против, если я буду первым? Я слышал, ты больше по мальчикам и их сладким попкам, – он похабно заржал.
– Можем и вдвоем ее взять. Доставим удовольствие со всех сторон, – тот, кого назвали Булкой, пропустил шпильку мимо ушей. – А вы – следующие, – бросил он жесткий приказ двум молчаливо наблюдавшим за их действиями магам, которые, видимо, не проявляли большого желания присоединяться к «забаве», потому и отошли подальше. Он наклонился над Гермионой и притворно ласково поинтересовался: – Ты проявишь послушание? Не сопротивляйся, и мы не станем брать тебя излишне грубо. Ты даже получишь удовольствие. Наверное… – его глаза масляно блестели сквозь прорези маски. – Давай не будем расстраивать Предводителя. А он хочет, чтобы ты передала своему Поттеру горячий привет.
– Очень горячий и сладкий, – снова заржал второй волшебник, уже спустивший свои штаны до колен.
– Я тебя развяжу, но учти – они, – он ткнул толстым пальцем в сторону стоявших поодаль магов, – готовы в любой момент отрезать твою красивую голову. Так что – без фокусов, – он взмахнул палочкой, убирая наколдованные ранее веревки.
Гермиона молчала. Убежать от четырех вооруженных магов без волшебной палочки было абсолютно нереально. Она поняла, что это именно тот случай, о котором ей говорил Виктор, убедительно советуя пользоваться особой защитой амулета исключительно тогда, когда нет никакого иного выхода. Гермиона не знала, что конкретно произойдет, ее предупредили лишь о том, что прибегать к силе артефакта можно только в том случае, если она останется совершенно одна без помощи. А еще отметили, что после срабатывания критической защиты она сама окажется лишена возможности колдовать около десяти минут. Волшебную палочку у нее все равно отобрали. Ту еще предстояло отыскать под деревом – Гермиона видела, куда ее бросили. Так что надежда оставалась на амулет. Когда рука с пухлыми пальцами потянулась к застежке на ее мантии, Гермиона хрипло произнесла короткую фразу активации и задохнулась от рвущих организм ощущений. Ее магия, казалось, решила вся вмиг выплеснуться из магического ядра – это было так, словно тело выворачивало наизнанку. Но то, что случилось с ее так и несостоявшимися насильниками, оказалось настолько ужасным зрелищем, что Гермиона снова закричала. Не столько от боли, сколько от страха, вызванного тем, что произошло, по сути, по ее воле.
Артефакт, моментально откачав довольно много личной магии, хотя далеко не всю, как это показалось Гермионе, выплеснул во врагов древнее проклятие, заложенное в амулет Крамов, разорвавшее тех на мелкие части, практически превратив в красный дождь. Кровь и ошметки от взорвавшихся тел полетели и на оравшую Гермиону, торопливо попытавшуюся на четвереньках отползти под прикрытие валявшегося рядом бревна – не такого уж и большого, но все же способного хотя бы частично прикрыть ее от оставшихся в живых магов, пока она достанет свое оружие. Ее похитители, которые теперь уже были мертвы, отобрав волшебную палочку, не стали обыскивать пленницу. Откуда им было знать, что, научившись неплохо обращаться с метательными кинжалами, Гермиона не выходила из дому без парочки аккуратных клинков. Руки тряслись после пытки, из-за нервного напряжения и ужаса от содеянного, но все же ей удалось достать оружие до того, как два не пострадавших противника пришли в себя от шока настолько, что попытались достать ее заклятиями.
– Ее нельзя убивать! Нужно только проучить! – заорал один, напоминая соратнику условия операции, когда тот швырнул Аваду Кедавру – благо Гермиона успела отскочить в сторону. Тело болело, но жажда выжить оказалась сильнее муки. – Предводитель нам голову снимет за нее!
– Она убила командира! Сука заплатит! – второй, казалось, не хотел слушать доводов рассудка. – Я ее удушу голыми руками, – он сделал рывок, пытаясь схватить Гермиону, метнувшуюся между деревьями, избегая заклятий. Это стало его ошибкой – маленький и острый, как жало осы, кинжал без усилий вошел точно в горло, заставив его захлебнуться собственной кровью. Преступник даже не успел заметить, что в руках у Гермионы притаилась его смерть.
– Ах ты ж, стерва! Ты выпросила! Авада Кедавра! – тот, кто несколько секунд назад предупреждал о приказе Предводителя оставить пленницу в живых, теперь был готов нарушить его.
– Уходи, а то убью! – сиплым после крика голосом предупредила Гермиона – включившись в бой, она уже не думала о том, что случилось с остальными тремя похитителями. Она боролась за свою жизнь.
– Секо! Я тебе ноги отрублю, чтобы ты запомнила урок! – визжал противник Гермионы – судя по голосу, он был не намного ее старше. – Ты бешеная тварь! Секо! Секо!
Спустя некоторое время Гермиона почувствовала, что магия снова начала наполнять ее существо – ощущение опустошения, появившееся после срабатывания амулета, стало отступать. Бегая между деревьями, уклоняясь от заклятий преступника, она ухитрилась проскочить мимо врага, поверженного ее метким броском кинжала, и выхватила из его мертвой руки волшебную палочку. Колдовать чужим инструментом сложно, порой и вовсе невозможно, но ей повезло – она заметила отзыв артефакта, хоть и слабый.
