– Они не виновны, что магия их родов иссякает. Из-за этого им многое плохо дается на уроках. Чтобы быстро исправить ситуацию, их отцам нужно провести сложные и не очень… – Драко замялся, с трудом подбирая более мягкое определение кровавому жертвоприношению, – не очень человечные ритуалы, которые строго запрещены Министерством. И, скорее всего, никогда и не будут разрешены. Но если ортодоксы все же добьются возвращения разумного отношения к магии, то со временем положение в таких семьях, как у Крэбба и Гойла, значительно улучшится.

– Возможно, им еще повезет подыскать себе подходящих супруг с хорошим потенциалом, – предположил Гарри, и сам не сильно веря собственным словам.

– Как знать? Все может произойти, – Драко не стал спорить, только скептически усмехнулся. – Итак, осталось дождаться, когда Грегори и Винсент принесут нам сведения о затеянном близнецами. И что ты намерен потом предпринять? Хочешь развалить всю их систему торговли в школе?

– Не знаю еще. Поглядим, что там выяснится. А вдруг близнецы во всем этом и не у дел? – пожал плечами Гарри, доставая пижаму и готовясь ко сну.

– Ты шутишь? Чтобы они упустили такой шанс нажиться? Вопрос в другом – как они наладили постоянную связь со своими агентами здесь, в Хогвартсе? – Драко, оставив Гарри думать над его вопросами, направился в сторону душевой.

Пока Малфой плескался, приводя себя в порядок перед сном, Гарри достал карту Мародеров и принялся рассматривать ночные школьные коридоры, надеясь отыскать там подсказку. И тут его взгляд натолкнулся на пометку о тайном проходе. Они с друзьями ни разу не пользовались им, лишь однажды заглянув в темный тоннель, который должен был привести, как очень ясно предупреждала карта, в подвал магазина «Сладкое королевство». Быть застигнутым в чужом доме не являлось пределом мечтаний Гарри. Однако теперь, располагая информацией, принесенной Крэббом и Гойлом, он был склонен предположить, что близнецы, у которых в свое время они с Драко выкрали карту Мародеров, знали об этом проходе. А они никогда не отличались щепетильностью. Так что могли и залезть в магазин или каким-то образом договориться с его хозяевами.

– О чем так задумался? – Гарри даже не услышал, когда Драко вернулся в комнату из душевой.

– Я совсем забыл про этот проход, – он ткнул пальцем в карту.

– А для чего тебе было о нем помнить? Мы с третьего курса имеем возможность, если возникнет необходимость, спокойно сходить в Хогсмид – спасибо Снейпу – не ползая по тоннелям, – Драко тряхнул мокрыми волосами, обдав Гарри брызгами и напомнив, что ему тоже стоит пойти искупаться.

– Не скажи. В Визжащую хижину мы по подземному проходу добираемся, – Поттер перебросил полотенце через плечо и отправился мыться, но у самой двери в душевую остановился, пораженный собственной мыслью. – Постой! Но тоннель ведь не дает возможности пробраться на территорию школы незамеченным – защитный контур все равно отреагирует на вторжение.

– Значит, близнецы сюда просто так не попадут – их чары засекут как чужаков и сообщат о проникновении директору. Они же уже не учатся в Хогвартсе. Выходит, что за товаром приходится выбираться их помощникам, хотя и об их отлучках директор может узнать, но по крайней мере не подумает, что это преступник в школу решил пробраться, – прокомментировал его слова Драко. – Хотя существует и другой вариант – Фред и Джордж должны сейчас числиться на седьмом курсе, может, им так и не закрыли доступ в школу – забыли, к примеру – если подобные настройки делаются только на первом курсе и по окончании обучения.

– Ну и Мерлин с ними! Пусть пока живут, – махнул рукой Гарри, понимая, что даже если они и близки к разгадке, то уж деталей им не просчитать. – Подождем, что узнают для нас ребята. Нам и без близнецов с их сомнительным товаром есть чем заняться, – дверь за Гарри закрылась, и через несколько секунд стало слышно, как зашумела вода.

***

Разговор с Амбридж Гарри предпочел вести не в школьной аудитории, а напросившись к ней в гости. Во-первых, и у стен бывают уши, а устанавливая чары конфиденциальности в классе, можно ненароком вызвать неслабый интерес посторонних к своим делам с преподавателем, а во-вторых, беседой на личной территории подчеркивался факт доверия и желания сотрудничать, а не просто ябедничать на сокурсников.

Беседа вышла знатная. Гарри сразу же добился обещания, что его имя по возможности не всплывет во время расследования, которое, вероятнее всего, предпримут в связи с его сообщением. Затем он ознакомил профессора Амбридж с фактами, умолчав о том, откуда он сам получил информацию, к тому же из конкретных имен Гарри назвал только Захарию Смита, хотя и намекнул, что в курсе, кто еще посещает эти собрания. Он с ловкостью уходил от дополнительных вопросов, ответы на которые могли бы выдать источник его осведомленности. Ни о карте Мародеров, ни о памятном предложении Дамблдора, ни о невольной помощи Джинни Уизли не было сказано ни слова. А вот название «Армия Фоукса» весьма заинтересовало мисс Амбридж и заставило очень серьезно отнестись к рассказу Гарри. И, конечно же, от ее внимания не ушло уточнение, что коллектив подпольщиков насчитывал более десятка студентов, что четко указывало на нарушение распоряжения Министерства о регистрации общественных организаций.

Всю следующую неделю, когда внимание магического мира Британии было приковано к наблюдению за начавшимися процессами по пересмотру некоторых судебных дел, инициированными министром магии Фаджем, а затем и созданной с его подачи специальной комиссией, мисс Амбридж следила за пятикурсником с Хаффлпаффа Захарией Смитом, изучала коридор восьмого этажа, где находилась описанная Поттером секретная комната Хогвартса, и собирала доказательства, с которыми намеревалась идти в Попечительский совет. Она помнила требование Дамблдора не решать вопросы в Министерстве без согласования с ним. Но Поттер сумел подвести Амбридж к мысли, что директора лучше раньше времени не впутывать в это дело, если есть желание добиться действенных результатов, а не только уверений, что все будет хорошо, с чаепитием и лимонными дольками в придачу.

Уже через считанные дни Амбридж отыскала подтверждение словам Гарри – укрывшись дезиллюминационными чарами, она собственными глазами видела, как студенты открывали Выручай-комнату, но попасть внутрь следом ни за одним из них не смогла. Прежде чем идти к Корнелиусу и к попечителям школы, она решила посоветоваться с еще одним союзником, имевшимся у нее в Хогвартсе – со Снейпом. Северусу она рассказала свою версию истории, в которой не было даже намека на Поттера, подтолкнувшего ее к началу расследования данного инцидента.

Заручившись моральной поддержкой Снейпа и парочкой дельных советов, как лучше организовать разоблачение несовершеннолетних нарушителей законов, Амбридж отправилась к своему другу – министру магии. Конечно, у него было много забот и без вмешательства в дела Хогвартса, однако упоминание о попустительстве со стороны Дамблдора сыграло ключевую роль в привлечении внимания Фаджа. Долорес не ошиблась – любой малейший просчет Альбуса Корнелиус брал на заметку. К обсуждению вопроса пригласили и заместителя министра Тикнесса, занимавшего в настоящее время должность, когда-то принадлежавшую Амбридж. Однако Долорес должна была согласиться – тот отлично справлялся со своими обязанностями. Буквально за полчаса он собрал небольшое совещание при министре, позвав всех заинтересованных лиц из отдела образования и Попечительского совета. А еще через час Амбридж вернулась в Хогвартс, ознакомленная с планами руководства. Директора, конечно же, никто и не думал ставить в известность о грядущем «внезапном» визите официальной комиссии, которая будет предпринята для проверки анонимного сообщения. Естественно, жалоба была написана самой Амбридж.

***

Страницы «Ежедневного Пророка» слегка подрагивали в старческих руках, но не оттого, что человек, знакомившийся с новостями магического мира, был столь немощен, а из-за с трудом сдерживаемого раздражения и негодования на судьбу.