– Нелогично. Джим устал. Надо спать, – заявил он сидящему посреди пола капитану, с усталой улыбкой разглядывающему плоды своих трудов – тумбочку, горшок на нём, поливальник, закреплённую сверху лампу, имитирующую солнечный свет.

Джим хотел ответить, что не устал, когда тихо пискнул дверной интерком.

– Джим, надо поговорить, – спокойный голос Боунса никогда ничего хорошего не сулил. – Лучше прямо сейчас.

О, сколько Боунс орал… Можно было понять – капитан за день вырастил у себя миниатюрного Спока, но…

– Джим, какого хрена он стал похож на вулканца, ты, блядская геморроина?! – распалялся врач, размахивая руками и ходя по комнате. На человечка старался не смотреть.

А тот – насупился, в листочки завернулся, молчал. Джим дал ему палец на подержать, чтобы малыш не боялся – ругающийся Боунс мог пугать на первые разы. Его только капитан не боялся, Чехов и… Спок. Пока был жив.

– Чёрт возьми, вот только отвернусь, как у тебя уже вулканец какой-то! Чёрт…

Боунс уселся напротив, зло пнув стул перед этим. Уставился на человечка (тот в ответ уставился на него своими глазищами).

– Мне нужно выпить, – заключил МакКой после минутной дуэли убийственными взглядами. – Поднимай жопу, реплицируй мне виски.

Джим послушно реплицировал (сердце ёкнуло, когда малыш, не желая отпускать его палец, недовольно пискнул). Себе тоже. Они сделали глотка по два, после чего доктор тяжело опустил свой стакан на столешницу, вздохнул и велел:

– Выкладывай. Или я решу, что эти гоблины так и размножаются.

Джим и выложил – всё, подчистую. Как полночи говорил с мелким, как проснулся от его писка, как обучал новым словам. Как держал за веточку во время первого разговора. Его сходства со Споком не касался, это… и так было заметно. Выслушав рассказ, Боунс молчал с полминуты (тяжёлые полминуты), хмуро смотрел на малыша. Малыш, пискнув: «Нелогично», насупился и отвернулся.

– Ладно, ты хотя бы не рехнулся, – заключил доктор, наконец, потирая переносицу. – Это не значит, что ты здоров, – рыкнул тут же, ткнув пальцем в Кирка. – Но ты не псих. А вот что с растением делать…

– А вот мне кажется, что я с ума схожу, – признался Джим тихо. Маленькие пальчики растения снова обхватили его палец, а чёрные глаза смотрели явно неодобрительно.

Да, Спок тоже не любил, когда Джим выпивал.

– Ну, дорогой капитан…

Боунс осушил остатки виски одним глотком, поморщился. И резко встал, оперевшись о стол руками.

– Ты как хочешь, – говорил явно с Джимом, но смотрел в глаза растения, – но исследовать его надо. Даже не думай спорить, – ткнул пальцем, не глядя, – это неизвестная форма жизни неизвестно откуда. И как оно приобрело форму… сам знаешь, чью, тоже ещё выяснить надо.

И прав ведь был. Всё по Уставу, по логике всё.

– Нелогично, доктор, – пробубнил малыш, рассматривая МакКоя.

– Отсоси, гоблин, – огрызнулся тот. Ему явно было неуютно с маленькой зелёной копией Спока.

МакКой принёс горшок в пустую лабораторию. Поставил на стол, включил лампы. Под стерильным светом зелёный человечек в листьях казался особенно маленьким и беззащитным, даже много чего повидавшего на своём веку врача пробрало.

– Сам понимаешь, безопасность капитана прежде всего, – сказал тихо, несильно ткнув пальцем в плотные листья.

Человечек не отвернулся, продолжал его разглядывать.

…Через два часа МакКой тихо выматерился и уже громче, с чувством сказал:

– Гоблин остроухий.

– Невежливо. Оскорбления нелогичны, – пискнуло существо. Оно практически не затыкалось всё то время, что шло исследование, хотя против проб, взятых с листьев и пробы «крови» – прозрачно-зеленоватой жидкости, наполнявшей крохотное тельце – не возражало, даже пискнуло, что это логично и сказало, что было выбрано правильное начало исследования, из-за чего МакКою захотелось его прибить контейнером из-под пробирок.

А сейчас ему впервые в жизни хотелось курить. Нет, ничего опасного в растительном человечке не было. Ни ядов, ни шипов. Даже аллергенов, опасных для Кирка. Зато мелкое существо в горшке не просто росло почти на глазах – на это указывали данные с подключённых к нему датчиков, – оно действительно походило на Спока. Речь, манера лёгкого поднятия брови (чёрт бы её побрал), даже то, как он складывал за спиной ручонки.

Вот сейчас, к примеру: уставился нечитаемым чёрным взглядом, чуть склонив набок голову – гоблин и гоблин. Ждёт повода, чтобы вылепить своё «нелогично».

Леонард не верил в переселение душ и прочую ересь, но здесь его охватил суеверный страх. Он отвернулся от человечка.

Тихо прошуршали двери, ведущие в лабораторию, и в помещение зашёл старпом. МакКой так и спросил два часа назад, какого вулканец тут ошивается в свою увольнительную, на что получил лаконичное «по долгу службы мне необходимо знать о возможных угрозах капитану». Ну, необходимо так необходимо, поэтому МакКой припахал его к рутине – химическому анализу, всё равно лаборанты в полном составе спустились отдыхать на станцию.

– Результаты исследования, доктор, – Селек бесшумно подошёл ближе, достал из широкого кармана халата падд. Длинные пальцы выписали по экрану целый хренов пируэт. – Пробы показывают, что существо полностью растительного происхождения. В структуре тканей наблюдаются элементы, по строению сходные с белковой структурой грибов, но это также не объясняет наличие разума. Я сейчас перешлю вам полный отчёт.

– Ага. А ещё у него есть листики, мочковатая корневая система, связанные с ней сосуды, сердце, мозг, кости, даже что-то вроде зачатков пищеварительной системы, и она развивается вот в данный конкретный момент, – МакКой отмахнулся от невозмутимого вулканца и взял со стола свой падд, чтобы просмотреть результаты. – Кровь – не кровь, а… Это – растение по всем признакам, но какого-то хрена с гуманоидным строением внутренних органов.

– Подойди! – требовательно пискнули из-за спины. МакКой чуть не подпрыгнул. Но оказалось, хлорофилльный ублюдок это не ему. Он уставился на Селека и протянул к нему ручонку – вполне теперь напоминающую руку гуманоидного ребёнка.

Вулканец подошёл, настороженно протянул палец. Его тут же цепкой и уверенной хваткой обхватили зеленоватые пальчики.

– А ещё его метаболизм в несколько раз выше, чем средний показатель для гуманоидных рас, хотя и постепенно замедляется, – продолжил прерванную речь МакКой, – зато…

– Доктор, – Селек обернулся к нему. Видно было, как между чёртовых идеально гладких вулканских бровей залегла идеально выверенная вулканская складка.

– Ну чего? – МакКой едва не ляпнул «гоблин остроухий», но вовремя прикусил язык.

– Оно… Он. – Селек с некоторым трудом вытащил палец из хватки. – Читал меня. Как контактный телепат. Кажется, его интересует подробная информация о… строении тела у вулканцев. Но самое интересное в другом.

– Куда уж интереснее! – Сарказм подавить не удалось.

– Самое интересное, – невозмутимо продолжил вулканец, но что-то в его тоне ясно подсказало доктору, что он взволнован, – что у меня ментальные щиты. И я их не снимал перед контактом.

========== Глава 4 ==========

Джима с тех пор, как горшок с человечком покинул его комнату, не отпускало беспокойство. За растение, за его похожесть на Спока, за собственное душевное равновесие, за Боунса, в конце концов. Врач, хоть отрицал это, но тоже здорово привязался к вулканцу за время службы и тяжело перенёс его потерю.

Первым решением капитана – и это было логично – было выпить снотворного и хорошенько выспаться.

Вторым – связаться с тем, кто лучше всего знал Спока. И лучше всех понимал, как действовать, столкнувшись с неведомой космической ересью.

Джим сел писать сообщение Прайму. В общении со старым вулканцем можно было не придерживаться официального тона, не выбирать выражения, даже позволять себе сбиться с логики повествования, поэтому рассказ шёл легко.