По поднятой тревоге в секции блокировались дверные перегородки. Это затрудняло передвижение, так как приходилось вводить коды деактивации.

Он смутно, но представлял, как выглядит ситуация со стороны – зелёный призрак коммандера Спока в чёрном вулканском одеянии ходит по кораблю, вскрывает двери, для разблокировки которых требуются коды доступа старшего офицера, и оглушает людей лианоподобными отростками.

Подойдя к нужному залу, он ввёл короткий код на панели – из воспоминаний капитана ему достались и капитанские коды доступа в закрытые помещения. Двери бесшумно открылись.

– Капитан, мне пришлось покинуть каюту по ряду причин, о которых я предоставлю полный отчёт по вашему требованию, – Спок остановился на пороге, едва сдерживаясь, чтобы не опутать Джима лианами и подтащить к себе. – Разрешите временно находиться рядом с вами до разрешения текущей ситуации, а так же внести ясность в происходящее касательно поступка старшего офицера Селека.

– По вашей милости, мистер Спок, мне теперь нужно успокаивать команду после шатающегося по кораблю призрака.

Кирк резко встал.

Кажется, все его знакомые вулканцы решили его выбесить. И если бы из-за дверной перегородки вылез Сарек с перерезанными кабелями из инженерного, Джим уже даже не удивился бы.

– Посол, – холодно и чётко произнёс капитан, – сопроводите мистера Спока в свою каюту. Не выходите оттуда, – выделил голосом, – ни один из вас, пока я с вами не свяжусь. Я выслушаю вас, когда состояние экипажа не будет вызывать у меня опасений. Что касается вас, мистер Спок, – Джим зло сощурился, смотря на молодого вулканца, – то настолько нелогичного поступка я от вас не ожидал. Мой коммуникатор был включен всё это время, а интеркомом пользоваться вы умеете.

Оставшись один, Селек извернулся на полу и возился до тех пор, пока нож и коммуникатор, положенные Джонсом незаметно в карман хламиды, не вывалились на пол. После этого вулканец дёрнулся ещё несколько раз так, чтобы суметь подхватить нож, и начал перепиливать верёвки.

Он отдавал себе отчёт в том, что может не успеть, и чутко прислушивался к звукам, доносящимся из бара. Уходя, орионец плотно прикрыл дверь, и шум стал почти неслышен.

Попутно он структурировал информацию, полученную от Джонса. Кварл стоял где-то в середине в иерархии работорговцев и контрабандистов и был «элитным» посредником – принимал штучный «товар» и контролировал его отправку на корабль, а также участвовал непосредственно в добыче редких гуманоидов и животных. Он же продал Сирано горшок с необычным растением и множество экзотических живых существ с разных планет для дальнейшей перепродажи. На «Энтерпрайз» при конфискации установили, что все животные обладают каким-то дефектом – браконьеры не могли продать их как качественный товар и сбыли «остатки» с дефектами Джонсу. А тот первым делом отправился на станцию «Орион-408», где по воле случая повстречался с самим Селеком и капитаном, узнавшим его.

Но тот факт, что все животные Сирано были с дефектами…

Верёвки перепиливались плохо. Нож никак не получалось ухватить в нужном положении.

Означает

Что растение, доставшееся капитану, тоже было с дефектом.

На этой мысли Селек застопорился. Он не знал, в чём выражался дефект Спока-растения.

Когда торговец вернулся через полтора часа, Селек по-прежнему лежал на полу, в той же позе, в которой его оставили. Со стороны он не выглядел сильным, а чёрная широкая хламида усиливала этот эффект. Увидеть перерезанные верёвки в полутьме не представлялось возможным сразу.

– Поднимайся, красавец. Пойдём, – Кварл зашёл в клетку безбоязненно и попытался поднять его с пола. Селек позволил захватить себя, мгновенно извернулся в хватке и приставил к горлу работорговца нож.

Две секунды орионец косился на лезвие, затем усмехнулся и процедил сквозь зубы:

– Я сломаю тебе рёбра, мелкая вулканская шлюха. Раздавлю.

– Попробуй, – спокойно ответил Селек, блокируя боль в запястьях ментальным усилием. – С вероятностью в восемьдесят пять и сорок три сотых процента я быстрее перережу тебе сонную артерию. Но мы всегда можем договориться.

Уже несколько успокоившимся Джим взошёл на мостик. На него таращились испуганные глаза всей альфа-смены. Сулу – умница – поднялся с капитанского кресла, вытянул руки по швам.

– Капитан, разрешите доложить обстановку?

Кирк остановил его жестом, жестом же велев занять место рулевого. Вместо привычной кудрявой макушки Чехова на месте навигатора маячила чья-то лысина. Заняв своё кресло, Джим глубоко вздохнул, потёр переносицу.

– Ухура, передачу на все палубы. На корабле находится форма жизни, – его голос, отдающийся эхом, зазвучал в передатчиках, – которая приняла облик коммандера Спока. Никому ни в коем случае не паниковать, не пытаться его задержать. Форма жизни, согласившаяся называться именем Спока, абсолютно безвредна, находится здесь под нашей защитой и охраной. Капитан Кирк, конец связи.

Тонкие пальцы женщины, порхая над панелью, отключили микрофоны. Дав указание следовать по намеченному курсу – к кораблю Джонса – Джим принялся за чёртову подделку документов.

Составить запрос командованию на проведение операции по захвату орионских работорговцев. Причина – подозрение на то, что работорговцы обнаружили новую форму жизни, представителей которой против их воли продают в рабство. Доказательство – формы жизни, изъятые у торговца Сирано Джонса и его собственные показания.

Вот хотя бы полдня назад, хотя бы перед отлётом, чтобы всё не выглядело так же натянуто, и Джим был бы уверен в успехе своей липы. А так – пятьдесят на пятьдесят.

Приложить к запросу отчёт научного отдела, изучавший ранее растение до того, как оно стало Споком, добавив обещание выслать доказательства его разумности чуть позднее.

И всё равно попадёт от командования – капитану, старпому, главе научного отдела. Хотя бы просто за то, что предыдущий отчёт по растению его разумности не предполагал. Но попадёт – это не трибунал, с этим жить можно.

Подчистив все концы, Джим оставил мостик на Сулу и отправился на беседу с вулканцами.

– Итак? – За его спиной закрылись двери каюты Прайма. Джим встал тут же, уперев руки в боки. – Я готов слушать тебя, Спок.

– Джим. – Красивое вулканское лицо было бесстрастно, но Джим отчего-то знал, насколько тому сейчас грустно и тяжело. И знал, что это из-за злости самого Джима. – Я хотел попросить прощения за то, что напугал твой экипаж. Это не было логичным поступком.

– И все вулканцы считают, что признать свой поступок нелогичным достаточно, чтоб получить прощение? Нет, – это к вставшему Прайму, который уже нацелился защищать свою младшую версию, – не хочу ничего слышать. Эту ситуацию я урегулировал. Теперь мы будем говорить о деле. В ваших интересах, посол, – Джим зыркнул на того, но послу его злость всегда была как с гуся вода. Как и многие другие неприятные ситуации, – приложить все усилия к тому, чтобы руководство не особенно заморачивалось расхождениями в хронологии подачи документов. Я всё сказал.

Подтянул к себе стул.

Сел.

– Теперь я слушаю.

Спок заговорил сухо, официально, как мог бы в прежние времена зачитывать срочный доклад.

– Во-первых, Джим, я не мог не прийти. Меня тянет к тебе тройная память существ, для которых ты более чем близкое существо. На это накладывается состояние организма, активированный биологический код размножения моего вида, несмотря на то, что ты не сможешь меня опылить. Ускоренный срок жизни усилил потребность в тебе, и это очень сложно контролировать.

Во-вторых, как ты уже знаешь, мне осталось жить чуть более одного месяца. Коммандер помог мне пробудить воспоминания о моих… в вашей культуре это называется «прошлые жизни». Имея краткий срок воплощения в физической форме, наша раса вынуждена сохранять и передавать накопленные знания и опыт телепатически, чтобы с этим информационным грузом появиться в новом физическом воплощении и продолжить процесс постижения с прерванного смертью этапа. Назовём эту субстанцию, хранящую память, «сущностью» для краткости. Передача «сущности» после моей смерти возможна только на моей родной планете, так как для неё необходимо две особи – одна с цветком, готовым к опылению, и другая с пыльцой. По этой причине сущность, составляющая память моих воплощений, скоро перестанет существовать. После моей смерти, не помещённая в новое растительное тело, она растворится.