– А отчего же вы одна? Ведь столько времени прошло!

– Знаете, Сергей Николаевич, выходить просто замуж незачем, мы не нуждаемся с дочкой, а настоящего друга не встретила, поэтому лучше одной. Да я и не одна, у меня чудесная дочь. Все хорошо.

– Да, дочь у вас действительно замечательная. Это правда. А теперь, пожалуйста, прошу вас ко мне в гости. Матушка будет счастлива, это будет для нее прекрасный подарок. Она у меня чудная. Вот только времени у меня маловато, чтобы быть с ней. Но она меня понимает и не сетует. Так что прошу, Ксения Аркадьевна, ко мне в гости, вот и Варенька бежит.

– Вот, пожалуйста, ваша шляпа, никто ее не взял.

– Да кому она нужна, сейчас шляп никто не носит, стало, говорят, не модно. Молодежь вообще ходит без головных уборов, а старики привыкли к своим шляпам, как и я.

– Ну, какой же вы старик, Сергей Николаевич! – возмутилась Ксения Аркадьевна.

Сергей Николаевич повел своих родственниц к себе домой. Открыв дверь, он громко крикнул:

– Матушка, ты посмотри, кого я тебе привел в гости!

Из гостиной вышла небольшого роста старенькая женщина, еще довольно крепкая.

– Это ты, Сереженька, чего шумишь? Кого ты привел?

– Вот, знакомься, наши гости: юная леди и ее очаровательная мамаша. Это, матушка, наши родственницы.

– Но у нас нет родственников в Москве, никого нет, Сережа.

Все прошли в гостиную.

– А они не из Москвы, а из самой Франции. Это дочь Аркадия Георгиевича, моего дяди.

– Катенька? Но она, кажется, теперь живет в Америке, а здесь, в Ленинграде, живет Леночка, Елены Георгиевны дочь, что живет в Италии.

– Нет, мама, это Ксения Аркадьевна, а не Катя.

– Но у Аннушки не было больше дочерей, кроме Катюши.

– Мама, это дочь Аркадия Георгиевича и Вареньки, а не Анны Николаевны. Помнишь Варю?

– Как не помнить, такой был скандал. Твой дядя Аркадий бросил жену с ребенком и связался с этой Варей, а она была тогда невеста твоего отца. Это было еще до нашего знакомства, как не помнить, все тогда так переживали. Но потом Аркадий ушел на фронт, была же гражданская война. Он служил в белой армии и погиб… И так жалко. Прекрасный был человек, красавец. Но он тогда не женился на этой Варе, а ушел на фронт.

– Нет, мама, они вместе ушли на фронт, Варя ушла вместе с ним медсестрой, там они и обвенчались. У них родилась дочь Ксения Аркадьевна. А когда дядя погиб, Варя вернулась в Питер, оттуда ее с ребенком забрал к себе ее отец в Женеву. Теперь тебе понятно, кто наши гостьи?

– Боже мой, мы, оказывается, ничего не знаем о наших родных. Как же ты сюда попала, голубушка? Ведь это непросто – приехать в Россию.

– По путевкам, как туристы. Я давно рвусь в Россию, теперь стало проще. Да и не я одна, многие хотели бы вернуться к себе домой, это такое счастье – жить на своей родине.

– Возвращайтесь, нечего мыкаться по чужим краям. Дома, говорят, и стены помогают. Сейчас жить стало хорошо, такую войну одолели, не приведи Господь… Вы уж извините меня, старую, запамятовала совсем. Сейчас, мои дорогие, стол накрою, вы отдохните пока с дороги.

– Нет уж, Елизавета Андреевна, вы сидите, а мы с Варенькой накроем, вы нами только командуйте. А отдыхать мы уже устали. Тяжело вам самой управляться, готовить, убирать?

– Я ей все время предлагаю нанять домработницу – ни в какую не соглашается и слушать не желает.

– Да зачем же мне работница, для кого готовить и за кем убирать? Ведь я все время одна, Сережа вечно на службе: то в больнице, то в институте. А мне много ли надо – чашку чая? Хорошо, что вот дружок у меня есть. – И Елизавета Андреевна погладила маленькую собачку, которая совершенно спокойно реагировала на гостей, сидя у Вари на руках. – Вот с ней хоть поговорю, а то разучишься разговаривать, все одна и одна.

– Мама, довольно изливать душу, ты так замучаешь наших гостей, да и не такой уж у тебя плохой сын.

– А я разве говорю, что плохой, что ты, Сережа, что ты, Господь с тобой, ты у меня лучший сын на свете. Только вот жалко, внучков нет, вот я о чем.

И хитро улыбаясь, она прошла с гостями в столовую. Беседы и воспоминания затянулись далеко за полночь. Естественно, ни в какую гостиницу Вересовы не отпустили своих дорогих гостей, нашлось место в их большой четырехкомнатной квартире.

Москва. Начало XX века, шел 1911 год. В преддверии начала Первой мировой войны в России было неспокойно. Обстановка все накалялась. Все больше и больше становилось недовольных существующим строем. Шла внутренняя борьба между детьми и отцами, нередко заканчивающаяся семейной драмой. Исполнительный комитет революционеров, поддерживаемый растущим недовольством среди бедноты, как и образованного класса, даже среди приближенных к царю, объявил настоящую войну самодержавию, усиливающуюся с каждым годом. Все больше и больше шли разговоры о войне. Каждый старался быть вместе со своей семьей. Перестали ездить за границу, особенно в Германию. Все больше возрастала напряженность между Германией, Австро-Венгрией и Италией с одной стороны, Россией и Францией – с другой. Уже разворачивались боевые действия от северных до южных границ. Кругом шли сборы, прощанья, проводы. На всех вокзалах были сотни народа.

Но война шла так далеко от России, что русскому солдату было непонятно, куда и зачем его посылают драться. И не за русскую землю он воюет, и вдали от своего дома ему, возможно, придется найти смерть. Грустна и тяжела война, если она не окружена жертвенным порывом за Отечество!

Участились погромы усадеб. Нередко можно было наблюдать яркие факелы подожженных домов зажиточных помещиков.

Старая власть в России была свергнута, произошла буржуазная революция. В Петербурге образовалось Временное правительство, его возглавил Керенский. Его лозунг – «война до победного конца», а значит, страдания миллионов людей как в России, так и по всей Европе.

Грядущее впереди было во мраке, с большими потрясениями. Началась полная неразбериха. Русский народ, самый терпеливый в мире, похоже, тоже начал терять терпение.

Как и вся Россия, Москва переживает трагедию Отечества. Как и на всю страну, на нее легли тяготы военного времени, катаклизм февральской революции.

Георгий Кириллович Вересов, сиятельный граф, был сенатором уже много лет. «Сенаторство» было его заветной мечтой. Назначили его за заслуги по управлению двумя губерниями. Занимая довольно значительную нишу в государственной колеснице управления страной, он гордо и с достоинством носил свою седовласую голову. Даже теперь, уже далеко не молодой, Георгий Кириллович выглядел великолепно: высокий, подтянутый, гордо смотрящий и знающий себе цену человек.

Свой дворянский род Вересовы ведут от Смоленского посадника Степана Вереса, которому за его заслуги и заслуги его предков еще при Петре I было пожалованы вотчины в Смоленской губернии, а графство они получили при Елизавете, тогда-то они и были приближены ко двору. У них было много родственников и в Москве, и в Петербурге.

Родился Георгий Кириллович в семье богатейшего тогда в Петербурге графа Вересова Кирилла Андреевича в 1857 году. Его детство и юность прошли при дворе, среди детей знатнейших особ того времени. Образование он получил за границей в Англии, знал несколько иностранных языков. Работал в дипломатической сфере много лет, сначала в Англии, затем во Франции. Вернулся окончательно в Россию уже в немолодом возрасте, будучи отцом почти взрослых шестерых детей.

Женился он на богатейшей московской красавице Ксении Александровне Шелепиной, только что окончившей институт благородных девиц. Ее прочили во фрейлины к Марии Федоровне, но Вересов, женившись, спешно увез молодую выпускницу во Францию, где тогда служил дипломатом.

Ксения Александровна была довольно образованная, с передовыми взглядами особа, и имела большое положительное влияние на своих детей, отдавая им лучшие свои качества. Муж очень любил ее, отдавая ей должное.