Я рванулся, желая умереть в отчаянной и прекрасной борьбе, радуясь, что ушел молодым, полным сил, с целыми клыками и с работающим хуем, как вдруг…

Как вдруг тьму разрезал вопль, и — испепеляющая вспышка света.

Орал, разумеется, Ннар. Что именно он орал — я не разобрал, я не силен в эльфийском, как вы знаете уже.

Мне вообще не до изучения иностранных языков в тот момент было — от этого света я ослеп, оглох, почти обоссался и чуть не сдох. Все равно, как если бы мне по черепу кувалдой от души так ебанули.

Балансируя на грани отключки, я почувствовал, как меня кто-то куда-то тянет. Сквозь звон в ушах услышал, как далекий голос настойчиво повторяет какое-то знакомое слово. Вслушался, как сквозь толщу воды — «Орлум».

Орлум, это, вроде я. Имя такое. От отца перешло. Эх, папаша… Говорил же ты мне…

Я наконец прочухался и понял, что лежу на каменном полу пещеры, надо мной сидит Ннар, стучит мне по морде, аккуратно так, и орет на всю пещеру мое имя.

— Заткнись, — прохрипел я, поднимаясь с пола. — Что это было?

— В смысле? — захлопал глазами Ннар.

Я скривился, потому что голова разламывалась пополам, и внутри черепа все звенело и гудело, и схватил его за волосы.

— Свет! — прошипел я.

— Это… мой амулет, — Ннар достал из-за пазухи цепочку, на которой болтался прозрачный кристалл.

Я тупо уставился на него.

— Откуда он? Тебя же обыскивали при задержании?

— Я спрятал его в волосах, — признался Ннар. — Волос они не касались.

У меня наконец сфокусировался взгляд и восстановилось дыхание. Я взял Ннара за волосы и резко пригнул его вниз. Он вскрикнул от боли.

— Какого тролля ты тут делаешь? — низко зарычал я. — Приказ был — бежать и не оборачиваться.

— Но… ведь ты, — попытался было он возразить, но я легко ударил его раскрытой рукой по губам.

— Заткнись, — я снова встряхнул его за волосы, заставив застонать. — Мудак тупой. Еблан самодовольный. Был приказ — бежать и не оборачиваться. Ты его нарушил. Это могло стоить жизни нам обоим.

— Но я хотел помочь тебе! — закричал на меня Ннар, глядя снизу вверх.

На глаза его навернулись слезы. Эмоциональный он все-таки чересчур.

Я оттолкнул его на пол, и встал над ним.

— Срать, что ты хотел, — угрожающе зашипел я. — Суть в том, что ты сделал. А ты меня ослушался. Скотина ты упрямая.

— Это существо тебя бы растерзало! — воскликнул он. — Орлум, я…

— Заткнись! — я пнул его в грудь, и он задохнулся, широко раскрыв глаза.

— Еще раз для тех, кто плохо понимает на всенаречии, — медленно произнес я.

— Приказы нарушать нельзя. Что ты должен был делать?

— Бежать и не оборачиваться, — тусклым голосом произнес Ннар.

Он сидел на полу и держался за место удара.

— А что ты сделал? — наклонился я к нему.

— Я нарушил приказ, — Ннар не смотрел на меня.

— А приказы нарушать нельзя, несмотря на ситуацию, — поднял я палец, а потом схватил его за волосы, вздернул с пола и двинул ему лбом в переносицу.

Из носа у Ннара хлынула кровь, он схватился за лицо и издал самый жалкий звук, какой я слышал в своей жизни. И опустился на пол.

— Ты что, думаешь, это шутки все? — спросил я. — Я — орк. Мы — во мраке, под землей. Ты тут никто и ничто. И это я спасаю твою жопу. И ты должен беспрекословно подчиняться мне и четко выполнять все мои приказы. Потому что я, во-первых, сотник, во-вторых, не твой сраный любовничек из светлых, чтобы ты из меня идиота делал, а в-третьих, только тогда я смогу довести тебя до места и вся эта придурошная затея не окажется напрасной. Ты меня понял, или тебе еще добавить?

Ннар взглянул на меня, и в его глазах я снова увидел страх — как в тот день, когда я принес его в пещеру и массировал ему грудь, а он пришел в себя и увидел мою морду так близко к своему лицу.

— Не веди себя, как будто ты в чудесном саду, или лесу, или еще где вы там шаритесь обычно, — оскалился я. — Не надо думать, что если я тебе присунул, что ты уже можешь мне ленточки в волосы вплетать, и я с тобой буду при луне танцевать. Если ты сейчас не скажешь мне так, чтобы я поверил, что ты больше ни разу не нарушишь мой приказ, то я тебе топором череп проломлю. И пойду домой.

«Чтобы с разбегу со скалы в пропасть нырнуть», — мысленно добавил я, но вслух этого не сказал.

Ннар ответил после долгой паузы:

— Я больше ни разу не нарушу твой приказ.

— Точно?

— Да, — Ннар поднял голову и взглянул мне прямо в глаза.

В его взгляде уже не было страха — только оскорбленная невинность и холодная надменность. Кровь все еще текла у него из носа — медленно, крупными тяжелыми каплями.

И я, конечно, сразу же его захотел.

Сел рядом с ним на корточки, притянул к себе и начал стягивать с него штаны.

— Что ты делаешь?

Я увидел, что теперь он по-настоящему перепугался. Ннар начал меня отпихивать и вырываться. Чего ему делать, разумеется, совершенно не следовало, потому что это меня только больше завело.

Какого хрена? То сам ноги раздвигал и просил, а то не трогайте его. А я, может, вообще его в последний раз трогаю.

Я все отчетливей понимал, что мы с ним скоро расстанемся. И от этого настроение у меня было отвратительное. Руки чесались кого-нибудь убить. Если бы не плечо — я бы обратно к Погибели побежал, еще на щупальцах зло сорвать.

Возня мне надоела, тем более, что она начала перерастать в драку. Я просто заломил ему руку за спину, завалил его на пол и навалился сверху, прижав всем телом к полу. Ннар извивался подо мной, всхлипывая, а я молча пытался рукой всунуть свой член ему в задницу.

— Да не ерзай ты, — рявкнул я ему в ухо, и он покорно обмяк подо мной.

Я пристроился, толкнулся и вошел, сразу начав трахать его быстро и глубоко. Прикрыл глаза и наяривал, не обращая на него внимания. Я знал, что ему больно, что он не возбужден, что, разумеется, он не кончит, а потом будет ненавидеть меня до конца своих бессмертных дней, но мне было наплевать.

Я хотел его.

Я готов был голову себе о стену размозжить от того, как я его хотел, и от того, что это был наш последний раз.

Погибель мы прошли, остались Клыки — и он навсегда исчезнет из моей жизни. Недолгой, потому что меня казнят после пыток в Черной Крепости.

Так что останавливаться я не собирался.

И долбил его, торопливо и грубо, до тех пор, пока перед глазами красные звезды не заплясали. Оргазм был ярок, как вспыхнувший костер.

От кайфа я замычал и укусил его за плечо, прямо через одежду. Сжал клыки. Наверняка, синяк останется. Ну и плевать — хоть короткая, но все же память обо мне. Хоть пока синяки не сойдут, меня вспоминать будет.

Когда я слез с него, Ннар пошевелился и начал натягивать штаны.

Я не выдержал — сгреб его со спины в охапку, прижал к себе, уткнулся лицом в его волосы и замер. Только хрипло дышал.

— Я не хотел, — произнес Ннар.

Тело его было напряжено.

— Почему? — спросил я в волосы.

— Просто не хотел, — дернул плечом Ннар. — После этого всего…

— Но я-то хотел! — я резко развернул его к себе и заглянул ему в глаза. — Тебе жалко, что ли?

Ннар облизнул губы. Лицо у него тоже начало затекать, ноздри забились кровью.

— Ты не понимаешь? — спросил он.

Я молча пожал плечами.

— Ладно, — опустил глаза Ннар. — Похоже, я действительно начал забывать, что ты — орк.

— Здесь не моя нора, — я провел пальцем по его щеке, проследив кровавую дорожку. — Мы — охотники и убийцы. И сейчас я на охоте. Не выводи меня. Я не хочу причинять тебе боль. Да, я хочу спасти тебя — вывести на свет, поближе к эльфийским территориям. Но я все равно останусь орком, что бы между нами ни произошло.

На этот раз он мою речь выслушал очень внимательно, и серьезно кивнул в конце. Мы поднялись и пошли дальше.

Меня начало накрывать — глаза слезились, плечо ныло, хоть вой.

Вчерашняя драка, сегодняшняя драка, секс, но главное — этот проклятый свет. Я все никак не мог отойти от него.