Той ночью, когда она сбежала из коттеджа на машине Джеффа, всё было совсем иначе. Кэсси добралась до Алтеи только на рассвете. Она включила радио и пела громко всю дорогу, пытаясь сдержать плач. Если бы она заплакала, то не смогла бы видеть дорогу, а она не горела желанием попасть в автокатастрофу.

Алтея находилась в постели, но Розалия, экономка, лишь взглянув на Кэсси, повела её в спальню госпожи. Алтея была одета в великолепную шёлковую ночную рубашку цвета шампанского. Без макияжа она выглядела намного старше, но гораздо милее, чем Кэсси когда-либо видела. Словно образ идеальной бабушки, который представляет себе каждый человек. Натянув одеяло на себя, Алтея потребовала:

– Расскажи мне, что он сделал, – в том, что причиной несчастья был «он», не было никаких сомнений.

Кэсси взобралась на кровать и рассказала ей всё от начала до конца, плача и высмаркиваясь в надушенный платок Алтеи.

– Я хочу быть уверенной, что правильно поняла тебя, – сказала Алтея. Она наносила макияж, в то время как Кэсси облегчала душу. И теперь она снова стала Великой Леди.

– Поправь меня, если я ошибаюсь. Ты хотела добиться мужчины, полностью посвятив ему свою жизнь?

– Вроде так, – Кэсси шмыгнула носом.

– И, конечно же, ты долгое время пыталась показать ему, насколько ты хороша в роли покорной жены и матери. И ты всегда встречала его дома.

– Да.

– Ты была им верна.

– Джефф назвал меня надёжной, – Кэсси громко фыркнула.

Алтея изумленно покачала головой.

– Действительно, ужасно. Ты хоть понимаешь, что действовала с точностью до наоборот?

– Я не видела иного выхода, – буркнула Кэсси.

Алтея наклонилась к ней.

– Ты знаешь, мужчины не очень изменились с пещерных времен. Они могут надевать смокинги и считать себя цивилизованными людьми. Но это не так. В своём собственном сознании они всё ещё живут в пещерах и целый день едят мясо. И любят сражаться. Только сейчас они ещё смотрят телевизор.

Кэсси улыбнулась.

– Ты думаешь, я шучу. Нет. Мужчины всё ещё остаются охотниками. Что бы они там о себе не говорили, они всё ещё мыслят, как пещерные люди. То, что ты сделала с Джеффом просто ужасно.

– Я? Что я сделала? Я заботилась о его доме. Я…

– Я всё это знаю, – прервала её Алтея. – Ты лишила Джеффа охоты. Мужчины любят выслеживать дичь. Им нравится, когда жертва сопротивляется, чтобы потом, сидя у костра, хвастаться друг перед другом тем, как они убили жертву.

– Вы говорите, что я всё упростила для него, – произнесла Кэсси.

– Словно самка заходит в его пещеру, садиться к нему на колени и предлагает ему свое горло для укуса.

– Ужасная картина.

– Знаешь, что я думаю? – Произнесла Алтея. – Что твоя воображаемая любовь к Джеффу перенесена из одинокого детства.

– Но Джефф действительно очень хороший. Или я так думала. Но всё это время он знал, что я была… что я была… – Кэсси разразилась слезами.

– Он знал, что ему не нужно сражаться за тебя. Что ты знаешь о его покойной жене?

– По его словам она была святой.

– Нет, не это. Каково было её материальное положение?

– Она была богата. Моя мама сказала, что она была на класс выше Джеффа.

– Ну вот! – воскликнула Алтея. – Чтобы её получить, ему пришлось сражаться. Охота. Борьба.

– Вы говорите, что я должна заставить Джеффа сражаться за меня.

– Я говорю, что ты должна выбросить из головы этого мужчину и найти того, кто ради тебя будет биться с драконами.

– Думаю, вы правы, – проговорила Кэсси медленно. – Знаю, что если я его ещё когда-нибудь встречу, умру от смущения. Но как насчёт Томаса и Элизабет? Мне невыносима мысль, что я больше никогда их не увижу.

– Кэсси ты должна думать о себе.

– Это у меня не очень хорошо получается, – пробормотала Кэсси.

– Оно и видно, – вздохнула Алтея. – Объясню тебе в общих чертах план, которому ты должна следовать.

– Я должна найти новую работу. Я не могу оставаться здесь, – мысль о том, что она покидает Томаса и Элизабет заставила её снова расплакаться. – Это так несправедливо. Вся моя ошибка в том, что я влюбилась в него и …

– Прекрати хныкать, – прервала её Алтея. – У меня из-за этого голова начинает болеть. У тебя есть какие-нибудь деньги?

– Около четырех тысяч долларов в банке.

– Значит, нет. А твоя мать много зарабатывает?

– Я читала в Форбс, что она в прошлом году получила бонус в три миллиона.

– И какой частью она может поделиться с тобой?

– Никакой. Но у меня и в мыслях не было просить у неё денег.

– Ну, начни мечтать, девочка. В твоём случае – прекрати мечтать и займись чем-нибудь. Ты поедешь к матери и …

– О, нет. Не поеду, – заявила Кэсси непреклонно. – Я предпочитаю жить на улице, чем просить её о чём-либо. Я лучше…

– Я собираюсь поручить тебе кое-что, и у тебя должны быть развязаны руки. Ты не можешь ограничиваться работой с графиком с девяти утра до пяти вечера.

Кэсси взглянула на нее с подозрением.

– Какого рода дело вы хотите мне поручить?

– Небольшое представление. И только. Но у тебя должно быть время, чтобы подготовиться к роли.

– Я не умею играть.

– О? А что ты делала последний год? Разве ты не изображала, что не влюблена в Джефферсона Эймза?

– Полагаю, что да, – согласилась Кэсси и взглянула на Алтею. – Если я делаю работу для вас, может, вы дадите мне жалованье. Я могла бы…

– Нет. Так не пойдет. Я не твой психотерапевт, но мне кажется, что тебе необходимо встретиться с матерью.

– Встретиться с ней я смогу, но я терпеть не могу просить у неё деньги.

– Кэсси, насколько я могу судить, ты никогда ни у кого ничего не просила. Если не хочешь всю оставшуюся жизнь оставаться девочкой, которую все используют в своих интересах и которую никто не любит, ты должна пойти к своей матери. И ты должна сделать всё в точности так, как я скажу.

– А в чём разница? – пробормотала Кэсси. – Вы будете меня использовать или она.

Алтея взяла её за руки.

– Наступают времена, когда в жизни каждой девушки возникает необходимость иметь дело со своей матерью. Ты можешь так не думать, но тебе она нужна.

– Также, как тебе нужна твоя дочь?

Алтея попыталась отстраниться, но Кэсси не позволила ей.

– Я сделаю то, что вы хотите, – сказала Кэсси. – Я встречусь с матерью и даже выпрошу у неё деньги, но только если вы свяжетесь со своей дочерью. Вы должны будете пригласить всю семью на рождество.

Алтея отстранилась от неё и выпрямилась.

– Я не могу сделать этого. Есть вещи, о которых ты ничего не знаешь и они…

– Вроде тех, какую роль играет Роджер Крейг в вашей жизни? Лео Нортон? И, конечно же, Брент, самый ужасный садовник в мире.

Алтея рассмеялась.

– А ты начеку, да? Хорошо, я сделаю это. Розалии понравится готовить на большое количество детей, конечно, если они приедут.

– Даже если ваша дочь не хочет слышать о вас, держу пари, что её дочери захотят.

– Какая хорошая мысль! Я разошлю приглашения каждой из них, но только не своей дочери. Она может прятаться у себя дома. Если так хочет.

Кэсси рассмеялась.

– Хорошо, так что мы будем делать? Я должна пасть ниц перед матерью и умолять её?

– Отнюдь нет. Когда мы сделаем то, что планируем, твоя мать падет ниц перед тобой.

– Я бы не отказалась это увидеть.

Кэсси действительно полетела в Нью-Йорк и действительно встретилась с матерью. И поговорила с матерью так, как репетировала с Алтеей.

– Нет ни одного образа, которого бы я не сумела сыграть, – сказала Алтея, явно наслаждаясь собой. Они поднялись на чердак. И Алтея одела Кэсси, максимально приблизив её образ к образу матери.

Шерстяной костюм не застегивался до ворота, но этого было достаточно, чтобы она почувствовала себя Маргарет Мэдден. Кэсси собрала свои густые волосы в строгий пучок.

Больше часа они с Алтеей примеряли роли Кэсси и Маргарет. Алтея была более резкой, чем Маргарет, но под конец Кэсси сумела смутить её взглядом, сидеть и не быть запуганной агрессией матери.