Местный представитель разумной живой фауны наблюдал в сторонке, оценивая то, что позволяли оценить его чувства. Барсук уже был готов закричать во все лёгкие и попытаться изо всех сил кинуть в сторону нежити веткой, когда заряд, наконец, сорвался с чужих рук и снёс гнилую голову неживому оленю. Конечно же, не факт, что он смог бы попасть, да и при попадании ущерба его ветка и крик не нанесли бы, да и не с его лапами метать что-то куда-то, но он рассчитывал просто отвлечь внимание и немного 'сбить прицел' не успевшему сильно разогнаться трупу. Заодно это, по мнению барсука, заставило бы вставшего на месте и напрягшегося искателя отпрянуть прочь с линии удара. Почему барсук думал так? Потому, что именно так бы повёл себя на его месте, если бы кто-то сделал что-то внезапное в момент напряжения. Разумеется, зверь мог ошибаться и его действия могли бы привести к плохим последствиям, так что, наверное, и к лучшему, что он помедлил.
Чужак обезвредил мёртвого оленя одним ударом, не сходя с места. Наверное, такое точное исполнение трюка с остановкой несущегося на тебя крупного и тяжёлого тела - это та ситуация, когда следовало бы поаплодировать. Следовало бы, но этот человеческий жест был не свойственен, да и не очень-то доступен коротким толстым лапкам зверя, особенно с учётом мозолистых подушечек и мощных когтей. Так что зверь только принюхался и громко чихнул, оборачиваясь к чужаку мордой, после чего потопал к нему, волоча рядом с собой, удерживая зубами, так и не использованный кусок мёртвой замшелой ветки.
- Часто ты так можешь? - спросил Расс деловым тоном, садясь недалеко от нового знакомого и со столь же деловым видом сосредоточенно раздирая когтями передних лап свежеприобретённый кусок дерева и выковыривая оттуда пульсирующее нечто. То, что, менее чем в паре полноразмерных шагов от него, находился труп, способный, в теории, ещё что-то вытворить, барсука явно не беспокоило.
- Когда того требует случай, - ответил гасящий свои почти что чёрные руки маг, а потом и подходя поближе к трупу животного, дабы понаблюдать за тем, как пары жуткой по ощущениям магии выходят из упокоенного столь неизящным способом тела. Ну что ж, по крайней мере, зверь, предположительно, более не будет мучить себя и других. - А он периодически требует. Иногда в степени большей, иногда - в меньшей. Но не думай, что я ограничиваюсь только швырянием разрядов во врага, - он усмехнулся и отошёл от отравленного гнилью создания, чтобы вернуться к своему новому знакомому.
Агрессии чужак по-прежнему к нему не проявлял, а плохое зрение всё равно бы мало помогло, так что особого смысла следить за собеседником и глазами дальше всё равно для барсука пока не было. Жаль только, что эта демонстрация расслабленности и доверия к находящемуся рядом существу двуногими обычно толковалась, как оскорбительное невежественное пренебрежение и неуважение. Но вспомнил Расс об этом запоздало, да и ему это изрядно надоело ещё в городе, так что менять поведение в угоду человекам снова он не спешил, тем более что новый знакомый отличался от них, судя по виду и запаху, и не слабо. Заодно по изменению тона запаха можно будет сделать вывод и о том, свойственны ли и новому знакомому эти глупые нелогичные правила поведения.
- А, если б их было больше, если б они умнее, сильнее, крепче, быстрее и подвижнее? - всё так же сосредоточенно выковыривая из древесины внушительных размеров личинку жука, продолжил местный. - Если бы устроили засаду, преследовали, выжидая, когда забудешь, устанешь, уснёшь, не заметишь? - Говорил зверь, явно намереваясь произвести эффект. Пытался он запугать, проверить, предупредить, отговорить, но что из этого уловит собеседник, он не знал.
Потревоженная разрушением своего укрытия, личинка попыталась укусить барсука за нос своими мощными челюстями, но тот чуть отдёрнул голову и сам раскрыл пасть, демонстрируя довольно острые крепкие зубы всеядного животного с плотоядными корнями. Пасть раскрылась и схлопнулась на пульсирующем бескостном теле, её хозяин зачавкал. Личинке уже ни когда не станет жуком.
- Я, при случае, тоже могу быть подвижнее. В моем арсенале есть маскирующие чары, перемещение, ещё кое-что. Засаду я могу заметить: от подобных существ всегда разит магией и исходит своеобразное свечение. Ты, возможно, его не видишь... Ну, а что же касается усталости... то тут уж у меня есть "Последний шанс", на экстренный случай, - уклончиво ответил пришелец, наблюдая за бесславною кончиною личинки. Ну что ж. В природе, да и в городе: 'кто кого'. - Интересные вопросы. Особенно учитывая, что я не горю желанием углубляться в гниющую часть леса.
- Она и сама ползёт в живой лес - чуть помедлив, кивнул в сторону обезглавленной падали местный. - Но молодец, что не хочешь туда лезть. После того, как другой, такой же, со своими вонючими штуками, пропал, вонять оттуда стало куда сильнее... - выковыряв ещё одну личинку и с сожалением поняв, что там не осталось ни чего вкусного, зверь отшвырнул поленце, почесался, отряхнулся и встал. - Будет хорошо, если не стоять долго на одном месте, - сказал он это не просто так. Да, ему нужно было идти, но и без этой нужды были причины не оставаться здесь. Шум привлёк бы внимание ещё кого-то, и, раз гиблые стали заходить и сюда, то за одним мог прийти и другой, и не факт, что такой же слабый, и зверь это знал.
- Так ты говоришь, что тут уже был такой же, как и я? И что он не вернулся из центра леса? - склонил голову на бок мужчина, отходя в сторону, противоположную нежелательному направлению. - Интересно... с чего он решил соваться в подобное место?
Ещё один взгляд был брошен в сторону барсука, как бы вопрошая: 'мы идём?' и 'куда мы идём?'.
- Ну... как, такой же... - продолжил местный житель, пытаясь сообразить: как описать тому, кто, судя по всему, полагается на зрение, другого знакомого и стоит ли мучиться с попыткой описать запах на языке тех, кто плохо в них разбирался. Пытаться сравнивать с тем, с чем чужеродное существо могло быть не знакомо, тоже было не лучшей идеей. - Пах иначе, не светился, и... - зверь, ненадолго смолкнув, широко распахнул маленькие глазки и, потянувшись мордой к собеседнику и чуть покачиваясь, всмотрелся в чужака. Затем наморщился совсем по-человечески, и что-то вспоминая. - Морда пушистее, без хвоста, ночью не ходил - спал. Чудак... - у барсука были свои дела в лесу и, по этой причине, он, поводив головой, потопал пусть не прямо в сторону Гиблого Места, но вглубь леса, продолжая говорить: - Говорил, что пришёл изучать. Выспрашивал, не было ли тут чего и кого раньше, нет ли чего странного или просто большого, или каменного, и про разрисованные штуки, что мы иногда находили в земле, рисовал их, просил приносить. Потом оживился и говорил, что может решить проблему Погибели...
- Наверное, кто-то из какой-то людской гильдии магов, - подумав, ответил его спутник, решивший, что будет лучше держаться рядом с тем, кто лучше знает эту местность. Это помогло бы избежать многих проблем, да и определенная выгода из нахождения рядом с разумным зверем тоже была. - У некоторых из них прямо рвение к изучению... но, порой, это идёт в ущерб чувству самосохранения, так что, часто, они становятся жертвами того, что изучают... - гость пожал плечами и вновь глянул на барсука.
- Его отговаривали, водить не хотели, предупреждали. Не ходи, не тронь, не пей, не ешь... Пытались вывести к другим, как он... - продолжал тем временем мнимо беспечный зверь, будто случайно заворачивая то в одну - то в другую сторону. - Вернулся злой, долго злился... Обещал больше сбора, что неудач, засух, мора и голода не будет. Не знаю, сам он пошёл или отвёл кто... однажды, мы не нашли его и вещи, и те штуки, что он просил показывать. И из... ммрсьст... Гиблого Места стало сильнее вонять. Мы их не нашли. Наши пытались туда ходить и разобраться... Лучше бы не ходили... Тогда оттуда бы меньше лезло. Наших - так точно... - под конец зверь опять стих и спустился к тихому скулежу, будто становясь меньше, хоть и не сжимаясь, затем вздохнул совсем по-человечьи и, замолчав, пошёл чуть быстрее. Возможности мимики звериной морды или голоса, да и жестикуляции и поз остального тела, не могли передать, на людской манер, всей палитры его эмоций, но что-то можно было уловить. Уловить можно было, что от гнева и раздражения от наболевшей раны он сошёл к скорбной, тяжёлой грусти, пытаясь теперь её отогнать. Грусть эту можно было, даже не читая по запаху, при некотором опыте, сообразительности и внимательности можно было если не ощутить или заметить - то предположить.
