_______________

*ВПАС – это Временное правительство автономной Сибири, избранное в конце января 1918 г. в Томске на тайном совещании распущенной большевиками Сибирской областной думы. Впрочем, само название ВПАС, по совсем свежей версии новосибирского профессора В. И. Шишкина, якобы, появилось лишь 1 июля 1918 г., а до того момента оно значилось во всех документах просто как Временное Сибирское правительство (ВСП) или Временное Сибирское областное правительство. Основная часть его министров во главе с премьером Петром (Пинкусом) Дербером находилась в описываемое время в вынужденной «эмиграции» в китайском городе Харбине. Нелегальными органами, представлявшими ВПАС или ВСП (далее мы будем использовать и эту аббревиатуру) в Сибири, были Западно-Сибирский и Восточно-Сибирский комиссариаты. Состояли они исключительно из представителей правоэсеровской партии, главным образом из профессиональных в прошлом революционеров. В Западно-Сибирском (Томском) комиссариате таковых было трое – Павел Михайлов, Борис Марков и Михаил Линдберг, причём первые двое были представителями боевых групп эсеровской партии, проще говоря, являлись боевиками-террористами. Восточно-Сибирский (Иркутский) комиссариат ВСП возглавлял тоже профессиональный революционер и тоже эсер-боевик Николай Калашников.

Оставшиеся в Томске руководители Западно-Сибирского комиссариата (ЗСК) решили тоже зря времени не терять и, посовещавшись, отдали распоряжение подчинённым им боевым группам начать утром 29 мая вооруженное восстание в Томске. А 27 мая они провели конспиративное совещание представителей собравшихся в городе (правда, ещё пока не в полном составе) представителей эсеровских комитетов, с той, видимо, целью, чтобы дать им инструкции последнего момента и незамедлительно отправить по домам с приказом поддержать на местах скоропалительное выступление

Чехословацкого корпуса. Однако во время этого тайного совещания все его участники, в том числе и трое членов ЗСК (Павел Михайлов, Борис Марков и Василий Сидоров), были арестованы большевиками, препровождены в губернскую тюрьму и определены там под особый режим содержания.

Четвёртый комиссар ВСП Михаил Линдберг с самого начала чехословацкого мятежа находился в его эпицентре – в Новониколаевске, причём не потому что так было запланировано, а просто потому, что так распорядился случай. Более того Линдберг узнал о готовящемся выступлении иностранных легионеров лишь в самый последний момент. Экстренной связи со своими томскими товарищами он, по всей видимости, не имел, так что ему пришлось принимать не только срочные, но и абсолютно самостоятельные решения по ходу разворачивающихся и нарастающих, как снежный ком, событий. Существенную помощь в преодолении «затруднительного положения» в первые дни мятежа оказал

М. Линдбергу ещё один видный деятель подпольного антибольшевистского движения правый эсер, член Учредительного собрания от Красноярской губернии Нил Фомин. Собственно за подписью этих двух политиков, а также таких известных в Новониколаевске общественных деятелей как Анатолий Сазонов и Евгений Пославский – оба эсеры и оба участники второго (декабрьского 1917 г.) Сибирского областного съезда – выходили в Новониколаевске в первые дни мятежа первые воззвания к населению, известившие людей о том, что «вся гражданская и военная власть в городе и уезде перешла в руки уполномоченных Временного Сибирского правительства», что главной целью новой власти является «спасение русской революции», а её основной опорой – «трудовая революционная демократия». Подчёркивалась также преемственная связь новой власти, как с сибирскими областными съездами, так и с общероссийскими принципами народоправства (демократии), вследствие чего в воззваниях выражались надежды на созыв в скором времени не только Всероссийского, но Сибирского Учредительного собраний.

2. Формирование первых органов власти

Уже днём 26 мая, то есть буквально через несколько часов после успешного завершения антибольшевистского переворота на своё первое легальное совещание собрались руководители новониколаевского подполья, объявившие себя военно-революционным штабом. В нём приняли участие эсеры Нил Фомин, Михаил Омельков, Анатолий Сазонов и Александр Скворцов, а также меньшевик Николай Гудков и некоторые другие. Решено было создать совет из представителей эсеров и меньшевиков «при уполномоченном Временного Сибирского правительства», т.е. при М. Я. Лин-дберге. Участники совещания рассмотрели также вопрос о назначении комиссара тюрьмы и о формировании первых добровольческих отрядов.

В тот же день, не откладывая дела, что называется, в долгий ящик, собрались на своё экстренное собрание и представители торгово-промышленных кругов города. Они обсудили в том числе и вопрос о добровольном финансовом вспомоществовании на нужды новой власти. Причём, как видно из присланного в губернский Томск* отчёта, новониколаевские бизнесмены, исходя из принципиальных соображений, решили выделить сумму, превышающую ту, которую в принудительном порядке несколькими месяцами ранее у них экспроприировали большевики (ГАТО. Ф.1362, оп.1, д.287, л.78).

На следующий день 27 мая состоялось второе заседание военно-революционного штаба уже в расширенном составе, на котором присутствовал сам Михаил Линдберг. В должности военного комиссара города собравшиеся комитетчики утвердили Н. В. Фомина и ещё сформировали агитационную комиссию, призванную заниматься разъяснением и пропагандой основных положений политической программы новой областнической власти в Сибири. Что ж, наряду с военными, вопросы агитации и пропаганды являлись наиважнейшими на тот момент и стояли, поэтому, на одном из первых мест в повестке дня. Так уже 28 и 29 мая в печати стали появляться те самые воззвания от имени «уполномоченного Временного Сибирского правительства», о которых мы уже говорили чуть выше. Советские историки Максаков и Турунов в 20-х годах прошлого века сумели отыскать эти материалы и часть из них опубликовать. Вот некоторые выдержки из тех воззваний.

«Объявление уполномоченного Временного Сибирского Правительства.

Именем Сибирского Временного Правительства предлагаю произвести следующие мероприятия: немедленно восстановить городские и уездные самоуправления… предлагаю в самом непродолжительном времени объявить о переизбрании как городских, так и земских самоуправлений.

Объявите от Сибирского Временного Правительства: рабочие организации остаются неприкосновенными, Советы Рабочих и Крестьянских Депутатов** признаются, как классовые организации трудящихся».

________________

*Новониколаевск в тот период являлся уездным городом Томской губернии.

**Орфография, пунктуация и синтаксис в цитируемых нами исторических документах и свидетельствах, сохранены и приводятся, как это и принято, в полном соответствии с оригиналом.

В данном отрывке мы наблюдаем ещё один важный постулат в идеологии новых властей, это забота об органах городских и земских самоуправлений, которые предстояло возродить, после того разгрома, который им учинили большевики в первые месяцы 1918 г. Правда одновременно с этим «объявлялось», что те самые Советы депутатов, которые в своё время санкционировали разгон Дум и земских управ, «остаются неприкосновенными». Последнее положение программы победителей, продекларированное от имени правительства социалистов Сибири, Прави-

тельства Петра Дербера, конечно, сразу же многих насторожило, причём не только в среде непримиримых правых, но и в среде умеренных левых, составлявших вкупе весьма значительную часть в стане противобольшевистского сопротивления. Таким образом, уже в первые дни после победы вооруженного восстания в среде победителей образовалась первая серьёзная трещина, разделившая впоследствии антибольшевистские силы на два непримиримых политических лагеря: социал-демократический и буржуазно-демократический, причём борьба, в конечном итоге, окончилась не в пользу первых.