Следующие семь руководителей отделов ЗСК (Шумиловский, Гудков, Петров, Головачёв, Морозов, Шатилов и Сизиков) являлись уже стопроцентными сибиряками, то есть и родились и, практически, всю свою сознательную жизнь прожили в родной Сибири, здесь же и служили ей в меру данных им сил и возможностей. Первые пятеро из них имели опять же столичное высшее образование, Шатилов окончил Томский университет и только Сизиков единственный из всех имел за плечами лишь среднюю школу. Про неизвестно где родившегося Мальцева мы знаем, что он также получил высшее экономическое образование, вследствие чего можно с уверенностью констатировать практически стопроцентный образовательный ценз среди управляющих отделами. Для того времени это являлось по-истине выдающимся показателем, для сравнения, – трое из четверых членов ЗСК (Михайлов, Марков и Линдберг) высшего образования на тот момент точно не имели.

Возраст большинства управляющих, в отличие опять же от двадцатилетних комиссаров ВСП, перевалил в основном, уже за тридцать и даже за сорок лет, а Василию Сапожникову, Александру Морозову и Георгию Степаненко было на тот момент, соответственно, уже 56, 54 и 52 года. Другими словами, руководители отделов ЗСК являлись людьми уже достаточно зрелыми и поднабравшимися, что называется, богатого жизненного опыта. Исключение из их числа составляли лишь тридцатилетний Владимир Сизиков и двадцативосьмилетний Мстислав Головачёв. Первый из них являлся чистой воды креатурой эсеровской партии. А во втором случае имел место несомненный фактор знакомства, молодому Головачёву оказал покровительство, по всей видимости, сам Пётр Васильевич Вологодский (министр иностранных дел ВСП), старый друг его отца и дяди, тоже, кстати, когда-то активных участников областнического движения. Таким образом, молодой управляющий был своего рода уже продолжателем династии автономистов Головачёвых, что конечно же тоже послужило далеко немаловажным фактом при назначении его на столь ответственный административный пост.

Теперь, что касается политической стороны вопроса. Здесь, как мы можем с уверенностью констатировать, имелась ещё более существенная разница между руководителями управленческого аппарата и самими комиссарами ЗСК, все четверо которых считались представителями хотя и умеренного, но всё-таки левого политического лагеря. Их прямыми сторонниками из числа управляющих отделами являлись лишь два эсера черновского направления Владимир Сизиков и Михаил Шатилов. К тому же социалистическому лагерю можно было отнести и меньшевика-оборонца Леонида Шумиловского. Обозначивший себя на первом областном Сибирском съезде (в октябре

1917 г.) как беспартийный социалист Павел Гудков таковым являлся, как нам представляется, лишь чисто формально, ибо сын одного из богатейших сибирских золотопромышленников уже по определению не мог быть «правоверным» левым. Сочувствующим идеям партии народных социалистов в некоторых источниках упоминается ещё и Николай Петров, однако официально он чаще всего представлялся как беспартийный областник, и он, как нам кажется, скорее был политиком умеренно правых взглядов, нежели умеренно левых*. Симпатизирующим идеям правоэсеровской партии в этот период вроде бы как считался командующий Западно-Сибирской армией и одновременно управляющий военным отделом Гришин-Алмазов, более того, по некоторым сведениям, его связывали очень доверительные отношения с Павлом Михайловым, лидером черновской группы ЗСК. Однако на поверку со временем выяснилось (например, при выступлении Алексея Николаевича на августовской сессии Сибирской думы), что этому человеку всегда была ближе идея твёрдого государственного порядка, чем какие-то там идеалы левого демократического фронта. Вот и всё. Остальных семерых управляющих отделами вряд ли кто мог заподозрить хоть в каких-то симпатиях к социализму.

_______________

*Проверить каких политических взглядов придерживался тот или иной общественный деятель вообще-то очень легко, достаточно проследить его судьбу после окончания Гражданской войны (см. наш раздел «Досье»); люди умеренно левых взглядов, как правило, смирялись со вторым пришествием советской власти и оставались жить на территории советской Сибири, а их политические противники в большинстве своём, если не попадали сразу же в руки ЧК, то обязательно покидали родину и уезжали в эмиграцию. Что касается Николая Петрова, то он как раз сбежал за границу, где вскоре и умер.

Василий Сапожников, Александр Морозов и Георгий Гинс официально считались членами кадетской партии, малоизвестный нам А. П. Мальцев во всех без исключения источниках значится тоже как политик правого толка. О беспартийном областнике Николае Зефирове известно, что он Октябрьскую революцию не принял категорически, а в январе 1918 г. даже арестовывался за антисоветскую деятельность, да и потом – Зефиров в числе немногих сохранил за собой пост министра продовольствия в правительстве адмирала Колчака, а туда людей с левыми взгляда и на пушечный выстрел не подпускали*. По тому же принципу к политикам правого толка смело можно отнести и полностью беспартийного (и даже не областника) инженера железнодорожника Георгия Степаненко, также вошедшего в ноябре 1918 г. в правительство Верховного правителя. Ну и, наконец, молодой Мстислав Головачёв – протеже ставшего к тому времени уже однозначно политиком умеренно консервативного толка П. В. Вологодского, – хотя и оказался после ноября 1918 г., в отличие от многих других своих коллег, не у дел, и, тем не менее, уже весной следующего 1919 г. был привлечён всё тем же Петром Васильевичем, премьером колчаковского правительства, к весьма ответственной политической миссии, составить проект земско-областнической «конституции» Сибири, подобострастно урезанной под формат диктатуры Верховного правителя.

_______________

*Исключение, опять-таки подтверждающее правило, было сделано лишь для меньшевика-оборонца Леонида Шумиловского, который принял из рук Верховного правителя пост министра труда. Однако не надо забывать, что меньшевики-оборонцы, а иначе – плехановцы, несмотря на их левые взгляды, всегда считались в среде русских патриотов (к числу которых относился конечно же и Колчак) своими, поскольку в период Первой мировой войны, в отличие от других социал-демократов, последователи идей Георгия Валентиновича Плеханова полностью поддержали лозунг: «война с Германией до победного конца».

Итого семь человек, с определённо правыми политическими взглядами, плюс к ним три человека, так скажем, с сомнительно левой ориентацией, против двух только управляющих, твёрдо стоявших на позициях революционеров-социалистов, и одного социал-демократа. Фактический перевес, как мы видим, получился весьма значительным, хотя, если подходить с формальной точки зрения, преимущество правых над левыми было ни таким уж и большим: всего лишь семеро против шести. Что касается рядовых сотрудников, то их, естественно, подбирали уже сами управляющие отделами, и здесь картина складывалась ещё более не в пользу эсеров. Вот, собственно, как бы итог тех назначений, что были произведены в исполнительных структурах Западно-Сибирского комиссариата в период с 12 по 19 июня 1918 г.

И, тем не менее, политическое лидерство самих членов ЗСК никто пока конкретно не оспаривал, да и они сами ни с кем власть делить ещё не собирались. Такова была, как мы помним, изначальная договорённость Павла Михайлова с членами Омского торгово-промышленного комитета о разделе полномочий между правительственными комиссарами и, собственно, нанятыми ими на работу правительственными чиновниками, обязанностью которых являлась реализация предуказанной Комиссариатом линии. И даже, несмотря на то, что Павел Михайлов уехал в Томск и пробыл там, практически, до конца июня, а все распоряжения Комиссариата обсуждались без его участия, политическая линия его товарищей, надо отдать им должное,