Любопытно и замечание в адрес своего «коллеги» по царской армии штабс-капитана пехотного Новохоперского полка:

В том же 1943 году на одном из рабочих совещаний в Наркомате обороны М. П. Сафир, услышав предложение Главного маршала артиллерии Н. Н. Воронова подключать при проведении артподготовки имеющиеся танки, вступил с ним в спор и сумел доказать, что это приведет к ускоренному износу стволов танковых пушек и резко снизит их точностные показатели, лишив тем самым наводчиков возможности осуществлять попадания с первого выстрела. Кроме того, стрельба из танка при больших углах возвышения из-за конструктивных особенностей прицелов (приспособленных главным образом для стрельбы прямой наводкой) в условиях крайне ограниченных габаритов боевого отделения мало эффективна и для танковых экипажей будет сопряжена с большими трудностями. Предложение Н. Н. Воронова было отклонено.

В первые послевоенные годы в войсках достаточно широкое распространение получили занятия мотоспортом. На Управление боевой подготовки танковых войск были возложены организация и проведение как Всесоюзных соревнований (шоссейные гонки, кросс), так и соревнований на первенство рода войск. Как правило, мотогонки проводились на Минском шоссе (старт и финиш на 23-м километре у деревни Баковка). На соревнование собиралось очень много зрителей. В то время мотогонщики использовали в основном армейские мотоциклы, полученные по «ленд-лизу» («Матчлес», «Велосет», «Харлей Дэвидсон»), и трофейные («Цундап», БМВ и др.) Наибольших успехов добивался армейский гонщик Э. Лорент, который где-то в Германии раздобыл экспериментальный 4-цилиндровый экземпляр мотоцикла БМВ. В этом классе машин (свыше 600 см3) его в те годы никто обогнать не мог. Такое ощущение, что оглушительный рев этого удивительного мотоцикла до сих пор стоит в ушах.

Организация таких соревнований — дело хлопотное и трудное. Но М. П. Сафир, будучи главным судьей (или заместителем, если главным судьей был командующий БТ и MB маршал танковых войск П.С.Рыбалко), все эти гонки проводил очень организованно, за что ему было присвоено звание «Судьи всесоюзной категории по мотоспорту». Однако вскоре честный и беспристрастный подход М. П. Сафира к оценке результатов соревнований стал наталкиваться на непонимание со стороны руководства Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта при СМ СССР, привыкшего играть совсем по другим, далеким от спортивных принципов, правилам. Обе стороны расстались без сожаления...

С 1947 по 1954 год М. П. Сафир служил в должности заместителя генерал-инспектора бронетанковых войск Главной инспекции Советской Армии. Узнав, что по замене из ГСВГ я в 1963 г. получил назначение в 3-е управление Генштаба, предупредил: «Не вздумай попасться «на слух» Гречко. Фамилию нашу он запомнил. Будучи старшим по проверке Киевского военного округа, имел с ним, как с командующим, крайне неприятный разговор. Дело в том, что танкисты округа стрельбу провели, к сожалению, на двойку. Мне и тонко и грубо намекали — с Гречко не связывайся. Пытались найти какие-то мои огрехи в методике оценки результатов, но для них это была непосильная задача — по знанию танковой стрельбы я мог поспорить с любым. Оценку я не изменил, хотя Гречко жаловался даже Хрущеву». По результатам проверки, например, выпуск курсантов Киевского танкового училища был задержан на один месяц — до получения действительно положительных результатов стрельбы.

Наши с отцом дороги в армии пересеклись только один раз. После войны свердловский конструктор Л. И. Горлицкий создал отличную 20-тонную гусеничную машину «Объект 123 (124)» для самоходки СУ-100п и бронетранспортера. На доработанный вариант этой базы и в девяностые годы монтируются наши артиллерийские САУ, зенитные комплексы СВ и др.

И вот любопытная получилась в 1949 году цепочка: председатель макетной Государственной комиссии этого объекта — М. П. Сафир, ведущий инженер государственных испытаний — В. М. Сафир, военный представитель завода (представляющий машины) — мой друг и академический сокурсник, в настоящее время писатель — Борис Васильев, представитель КБ завода — его жена Зоря (невольно вспоминается — «А зори здесь тихие»), председатель Госкомиссии по испытаниям — генерал-лейтенант артиллерии И. С. Стрельбицкий (в то время — заместитель командующего бронетанковыми и механизированными войсками по артиллерии) — мой тесть.

Такое стечение обстоятельств и нарочно не придумаешь.

А Михаил Павлович, так и не получив следующего, дважды обещанного звания, и убедившись, что претензии к нему, как к слишком независимому и имевшему длительный беспартийный стаж (до 1942 г.), никто отменять не собирается, подал в 1954 г. главному инспектору Советской Армии Маршалу Советского Союза Л.А.Говорову, к большому его удивлению, рапорт об отставке. После этого прожил еще 27 лет, посвятив эти годы труду механика, краснодеревщика, фотографа и пр. Позвонив отцу по телефону в апреле 1981 года, я предложил традиционное пари на предстоящий международный футбольный матч. В ответ, как всегда, услышал: «Принимаю. Проиграешь — пойдешь голым в Африку». Больно вспоминать, но это был наш последний разговор.

В июле 1993 г. я обратился к генерал-лейтенанту Ю. А. Рябову, который на фронте воевал с отцом, все знал достоверно (после весны 1943 г. дороги их разошлись). Именно он, видя отца в различных ситуациях, мог дать ему объективную оценку, не имея оснований что-либо скрывать.

Особенно меня интересовали отношения с очень «трудным» генерал-лейтенантом В. Н. Гордовым, пятым по счету командующим 33-й армией. Вот ответ – Юрия Алексеевича: «...В августе 1942 г. твой отец на «Виллисе» приехал в Голицыно и выбрал двоих танкистов-профессионалов — меня и еще одного товарища. Михаил Павлович был блестящий командир — очень отважный и очень заботливый, но строгий. Любил повторять нам, молодым, выражение своего бывшего командира полка в первой мировой войне (фамилию забыл): «Служите честно, но не давайте брать себя за морду» (имеется в виду командир 227-го пехотного Епифанского полка полковник Владимир Поклевский-Козелл, Высочайшим Приказом от 3.11.1916 г. награжденный «Георгиевским оружием». — B.C.). С командармом Михаил Павлович держался достойно и мы были единственной службой в армии, которую Гордов не трогал.

Михаил Павлович практически первым среди танкистов широко использовал метод акустической дезинформации противника, создавая в нашей армии подвижные тракторные группы, имитирующие сосредоточение танков (нам пришлось приспосабливать на вертикально расположенные выхлопные трубы тракторов простые ведра для обеспечения пламегашения). Опрос пленных показал, что эти действия полностью себя оправдали. Подвижные группы оказывали положительное воздействие и на наших солдат, так как в армии довольно часто танков было мало и на эту «недостачу» бойцы пехотных частей реагировали очень чутко.