В ответ Медведь даже не оглянулся.

– Да подожди же ты! – Робин схватил его за плечо и повернул к себе лицом.

– О моей просьбе забудь, – прошипел герцог Керн. – Похожу женатым, если уж на то пошло…

Рыжеволосый подданный Аденийской короны снова резко развернулся и попытался уйти. Ворон опять схватил его и отбросил к стене.

– Прости, – это слово он произнёс спокойно, смотря другу прямо в глаза.

Медведь остановился, и упрямая складка между его бровями исчезла.

– Ты ни в чём не виноват, Артур, – продолжил король. – Я не отрицаю, что перегнул палку, отлучив тебя от собственной особы… Это исправимо… Просто я не могу сейчас тебе всего рассказать… Понимаешь?

В серых глазах Медведя мелькнуло недоверие, но, несмотря на это, маска суровости уже сползла с его лица.

– Сегодня у меня куча свободного времени, у Сокола тоже, а у тебя? – Ворон улыбнулся ему искренне и по-мальчишески, как получалось у него всегда.

– Я тоже свободен, – буркнул рыжеволосый герцог.

– Вот и прекрасно, друзья, – тепло произнёс догнавший их Эдвард. – Давайте проведём остаток дня, как в старые добрые времена!

С этими словами он обнял молодых людей, и в библиотеку они вернулись вместе. Через несколько минут двое стражников, стоявших у дверей, услышали громкий мужской хохот и улыбнулись.

Трое друзей беседовали и отпускали шуточки часа три. После очередной остроты Ворон спросил у Медведя:

– Что там у тебя с женой приключилось?

Герцог Керн напрягся, и в комнате повисло молчание.

– Ладно, не хочешь, не говори, – примирительно буркнул Робин.

– Застал с конюхом, – ответил Артур, отодвигая от себя тарелку.

Ворон и Сокол переглянулись, стараясь скрыть свои чувства.

– И что сделал? – делано ровным тоном спросил Эдвард.

– Посадил под замок, чтобы не воспитывать чужих детей, – тяжело уронил Медведь. – Вскоре выяснилось, что Оливия в моё отсутствие успела полюбить не только конюха. Список получился приличным.

– Тогда зачем тебе моё разрешение? Всего одной измены достаточно, чтобы отослать её туда, откуда брал.

– Кому охота выносить сор из дома, Роб? – спросил Сокол.

Мрачный Артур не произнёс ни слова.

– А как её папаша – мой дальний родственник? Я знаю, что это на редкость алчный тип.

– Да, – грустно усмехнулся Медведь. – Требует больше половины моего имущества.

– Ух, ты! – присвистнул Ворон. – За полтора года проживания? Неслабо!

– Позволь мне с этим разобраться, Роб, – коварно улыбнулся Эдвард. – Я своих родственников, всё же, лучше знаю…

– Одобряю, – не менее зловеще ухмыльнулся король Адении. – Так уж вышло, что наш медвежонок по своей наивности и доброте вечно влипает в истории.

– Вот зачем ему проницательные, злые и хитромудрые друзья, – потёр подбородок герцог Эреман.

– Вы сильно преувеличивается свои достоинства, – улыбнулся Медведь. – Впрочем, как всегда.

Расстались друзья только на рассвете.

Прошло одиннадцать лет.

Эдна бежала по коридорам королевского дворца, отвечая на приветствия придворных. Миновав многолюдные места, она постучалась в дверь и вошла, не дожидаясь ответа.

Её сестра стояла возле окна, вглядываясь вдаль, и не сразу заметила девушку.

– Ровена, – тихо позвала Эдна, тронув её за плечо.

Принцесса вздрогнула, оглянулась и обняла сестру.

– Месяц не виделись из-за этих турниров и праздников, – сказала она с улыбкой.

– А я к тебе с сюрпризом! – весело прощебетала Эдна и вытащила из перчатки маленький конверт с печатью.

– Это письмо от Адама?! – с замиранием сердца спросила Ровена.

– Да! – воскликнула сестра и протянула ей бумагу.

Принцесса сломала печать дрожащими пальцами и, убрав со лба длинную прядь, выбившуюся из причёски, стала читать текст, написанный витиеватым почерком.

– Ну что? – спросила Эдна, не отрывавшая глаз от сестры.

– Он обещает скорую встречу, – выдохнула Ровена и спрятала письмо в рукаве.

– А отец не говорил, сколько ещё придётся держать вашу помолвку в тайне?

– Нет. Молчит… Политика превыше всего, – буркнула принцесса. Наш брак с аитлонским принцем потрясёт местную знать.

– Да, многие, наверное, вообще не переживут, – добавила Эдна.

Сёстры посмотрели друг на друга и прыснули от смеха.

Ровена подбежала к кровати с балдахином, прыгнула и упала на неё спиной. Её сестра сделала то же самое.

– Завтра, наконец, пройдёт заключительный турнир, и мы сможем отправиться домой, – произнесла Ровена, выбираясь из многочисленных подушек.

– Брендан учавствует? – спросила Эдна.

– Нет, – ответила сестра. – Даже Тристану запрещено. Наследники не должны подвергать свою жизнь риску.

– Жаль, что это не касается принцев Постании. Более наглых молодых людей я не встречала. Убрались бы отсюда поскорее, – проворчала Эдна.

– Они не наследники. Принцы – и всё. Самый старший остался дома, – протянула Ровена. – Лучше не попадаться им на глаза, а то ещё выкинут что-нибудь. Брендан и Тристан не спустят, и выйдет неприятная история.

– Я тоже так подумала.

В дверь постучали, и сёстры поспешили подняться.

– Ваши высочества, вас просят спуститься на обед, – торжественно произнёс придворный.

Принцессы с облегчением вздохнули, когда поняли, что их сопровождают в малую столовую. Значит, трапеза пройдёт в узком кругу.

– Когда же всё это кончится? – плаксиво шепнула Эдна сестре. – Я хочу домой к маме.

– Думаешь, я не хочу? – спросила Ровена. – Маме сейчас хорошо. Она на празднике в Цветущей пустыне, а мы тут.

Украшенные резьбой и камнями двери широко распахнулись, и принцессы присели в реверансе.

Мельком осмотрев присутствующих, Ровена увидела улыбающегося принца Адама, побледнела, а потом покраснела. Наследник аитлонского престола стоял в обществе Брендана и Тристана. Эдна восторженно наблюдала за обменивающейся пылкими взглядами парой. Король Ворон, стоявший неподалёку от стола вместе с герцогом Эреманом и несколькими придворными, также отметил реакцию старшей дочери.

Робко встречаясь глазами с Адамом, сидевшим напротив, Ровена почти ничего не ела. А вот сам принц Аитлона не терялся, поддерживая беседу и рассказывая о своих достижениях в военном искусстве и магии.

Слушая его переливчатые речи, король Ворон и герцог Эреман кривили губы и многозначительно переглядывались. То же самое делали и аденийские принцы, сидевшие по правую руку от отца. Ровена же ничего этого не замечала и, тем более, не анализировала, что говорит её возлюбленный. Она просто молчала, будто пребывала в другой реальности, и не сводила с него тёмно-карих глаз.

Между тем, присутствующие придворные, а в особенности их сыновья, любовались юными принцессами. Обе девушки были тёмными шатенками со светлой кожей, на которой играл здоровый румянец. В сёстрах замечалось неуловимое сходство, особенно, когда они улыбались. Но присутствовало и различие. С первого взгляда можно было сказать, что характер у Ровены – в сравнении с Эдной – тяжелее, а натура – огненнее. Даже сейчас, когда она находилась в крайней степени смущения, в её глазах то и дело вспыхивало пламя, делавшее её больше похожей на отца, чем на мать.

В жестах и речи Эдны не было такой порывистости. От неё веяло спокойствием и безмятежностью.

– Вы смогли в одиночку одолеть дракона из сумрака? – вопрос Брендана прозвучал неожиданно громко и вывел Ровену из состояния эйфории. – Я правильно вас понял?

– Совершенно правильно, ваше высочество, – с некоторым вызовом подтвердил наследник аитлонского престола. – В этом мне помогла родовая магия и годы упорного труда, конечно.

– Надо же, – тихо сказал Эдвард Ворону. – А я вот сколько живу, а о таких драконах впервые слышу.

Король Адении криво усмехнулся и спешно поставил на стол бокал с вином, расплескав его. По белоснежной скатерти расползлось рубиновое пятно.

Хорошо знавшая своего отца Эдна с тревогой посмотрела на него, поняв, что тот злится. Поняли это и её братья, обменявшиеся кривыми ухмылками. Одна только Ровена ничего не замечала, скромно улыбаясь Адаму.