КАЗАКИ. В Сибири на громадные пространства — от Волги до Алтая, сливаясь на юге с туркестанской равниной, — простираются степи. Растительность этих степей — богатый травянистый покров на севере— к югу становится скуднее и однообразнее. В этой части края особенно часто можно встретиться с безжизненными солончаковыми степями, летучими песками и пустынями. Исстари населяли эти степи кочевые скотоводческие племена, да и в настоящее время здесь обитает народ, основным занятием которого является скотоводство.

Народ этот — казаки, турецкого происхождения, численностью около 4 500 000, ныне образовавший свою АССР.

По условиям скотоводческого хозяйства казаки расселяются небольшими родовыми группами; скот круглый год пасется на подножном корму; зимой кочевник-казак со своим скотом уходит в лес, прячется в ложбины, зарывается в кустарники и камыши; неприглядно, темно и грязно его зимнее жилище, и весной — с появлением первой травы — аул покидает зимнюю стоянку. Это первое весеннее передвижение, часто на сотни километров, совершается в веселом праздничном настроении; одежда, домашняя утварь свертываются в тюки; деревянные части кибитки связываются веревкой и навьючиваются на верблюдов; животные украшаются пестрыми попонами и бахромой… Все одеваются в парадные одежды. Девушки, позвякивая серебряными подвязками кос, и молодые люди в щегольском наряде из жеребячьих шкур джигитуют на красиво убранных лошадях; старые женщины важно восседают поверх багажа на верблюдах. Вся эта толпа с пением и смехом продвигается вперед за медленно движущимся стадом.

Придя к месту стоянки, аул располагается у реки или озера легкой, открытой к югу дугой. Женщины быстро принимаются за работу; решотки составляющие стены кибитки, устанавливаются вкруг на земле о промежутками для дверей; крышу образует круг, поддерживаемый особыми выгнутыми палками, все части связываются между собой крепкими шерстяными веревками; остов кибитки покрывается тяжелым покровом.

Внутри кибитка устилается кошмами, увешивается коврами, вдоль стен размещаются сундуки и прочая домашняя утварь. Через два-три часа работа закончена — кибитки установлены, жизнь постепенно входит в свою колею.

Особое оживление дарит в ауле к вечеру, когда спадает полуденный зной и фиолетовые тени обволакивают дали; воздух оглашается пронзительными криками животных; всюду пестреют яркие платья женщин, спешащих подоить пригоняемый скот; то там, то здесь мелькают их пестрые рубахи вокруг овец, туго притянутых веревками к кольям; раздаются звонкие голоса ребятишек; мужчины подводят на арканах кобылиц, а из кибитки уже доносятся всплески взбалтываемого кумыса.

Лето — страдная пора для женщины: от ее энергии зависит благосостояние семьи на целый год… Ею заготовляются молочные продукты, на ней — забота о пище, одежде, детях; в свободное время женщина, прядет, ткет, готовит войлоки. Мужчина — много свободнее, лето для него — время гуляний и праздников, сопровождающихся играми и скачками. Казаки крайне общественны и гостеприимны. В погоне за. новостями казак не поленится ехать за сотни километров; вольный и беспечный, скачет он, за ним скачут другие. В какой-нибудь кибитке, в приятной беседе за чашкой чая, слушая рассказы и сказки, а подчас и певца, аккомпанирующего себе на домбре, незаметно проводят время… Спускается ночь, в открытый купол кибитки сверкают звезды, гости медленно расходятся, и скоро аул погружается в мирный сон…

УЗБЕКИ (городское население). Узбеки-турки по происхождению, численностью около 4 000 000, образовавшие ныне УзССР, не являются чистым по крови народом. Основное ядро узбекской народности составляют так называемые «сарды» — иранское по происхождению и турецкое по языку население. Известная часть узбеков до сих пор находится в состоянии полуоседлом с сохранением родовых отношений и кочевых традиций. Городское же население Средней Азии почти наполовину составляют таджики-иранцы, говорящие на таджикском языке (наречие персидского языка). Города Средней Азии являются продуктом древней иранской культуры.

Бухара, Самарканд, Ташкент насчитывают тысячелетия своею существования. Тип города однообразен по всему Туркестану; у многих городов сохранились еще остатки древних городских стен с башнями и воротами; немощеные улицы узки и извилисты; по обеим сторонам тянутся высокие глинобитные заборы, из-за них высятся гладкие фасады домов без окон с плоскими крышами; почти на каждой улице — мечеть с невысокими колоннами минаретов. Фантастический вид имеет город в предзакатный час, когда багрянцем пламенеют стены, улицы пусты и азанчи с минарета протяжно выкрикивают призыв на молитву… В центре города располагается обычно базар — лабиринт узеньких немощеных улиц с лавками по бокам. Базар не только место торговли, но и место производства: отдельные кустарные отрасли располагаются в особые ряды— ювелирный, кузнечный, деревообделочный и т. д. Ряды с красным товаром обычно бывают крытыми; солнце, пробиваясь сквозь щели крыши, зайчиками играет на пестрых шелках. В базарные дни эти улицы кишат народом — пешим и конным; верблюды, ослы, арбы с громадными колесами заполняют все проходы и проезды. Всюду на базаре разбросаны чайные лавки (чай-ханэ) и харчевни. Чай-ханэ — это клуб, здесь целыми днями толпится народ; посидеть за чашкою чая, слушая рассказчика или певца, — любимое времяпрепровождение узбека. Гремит туземный оркестр: рев длинных труб — «карнаев», бой барабанов, высокие пронзительные звуки кларнетов, ведущих мелодию, — все это производит оглушительное впечатление. В праздничной пестрой толпе мужчин обращает внимание отсутствие женщин. Лишь изредка в толпе мелькают странные фигуры: лицо закрыто сеткой из конского волоса, с головы до ног спускается серый халат; это — узбекская женщина. Затворничество женщины, наложившее отпечаток на все стороны быта, постепенно изживается, но с фактом этого затворничества пока связан самый тип селений, план жилища, весь уклад жизни.

Жилище узбека делится на две половины: наружную — мужскую и внутреннюю — женскую («ичнаре»). На мужской половине кроме хозяйственных построек помещается комната для приема гостей, у богатых узбеков отделанная резным алебастром и росписью; посередине двора — два-три дерева, грядка цветов, да течет сурык; узкий под углом коридорчик ведет во внутренний двор. Внутреннее убранство комнаты, в которой живет семья, несложно: пол устлан ковром и войлоком, в стенах — ниши с сундуками, узлами одежды, парадной посудой; окон нет, и свет проникает через открытые двери и резные решотки, вделанные в стены поверх дверей; в полу — очаг, представляющий углубление, на дне которого лежат угли; над очагом — столик, покрытый одеялом; желающий погреться спускает ноги в яму и поверх закрывается одеялом.

Здесь — кипучая жизнь: женщина в домашнем костюме суетится по хозяйству; круг ее обязанностей и занятий не выходит за пределы двора, на ее руках — дети и работа по дому. Кухонные обязанности узбечки несложны: ежедневной пищей служит чай с лепешками, да к вечеру жиденькие болтушки. Малосостоятельные женщины заняты еще подсобной работой, повышающей заработок семьи, — прядение хлопковых ниток, вышивание платков и тюбетеек и т. п. Положение женщины в семье подчиненное, они приобретаются за «калым» — выкуп; женщины встают при входе мужчин и едят от них отдельно; культурный уровень низок, грамотные — единицы. Естественно, что призыв к женщине-узбечке сбросить покрывало находит широкий отклик и составляет живой, кровный интерес тысяч обездоленных женщин…