— Наша путеводная нить, — сказал профессор Шарт.

Мы углубились в темноту…

Галлерея была около двух метров ширины и немного больше в высоту. При неровном свете факелов можно было различить темные впадины стен, чередовавшиеся с освещенными выступами, по которым прыгали наши причудливые тени. Сводчатый потолок состоял из обтесанных гранитных камней, плотно прилаженных друг к другу. В некоторых местах правильными черными квадратами вырисовывались глубокие ниши. Воздух был здесь гораздо прохладнее, чувствовалась сырость.

Впереди шли феллахи с факелами и клубком веревок, конец которого был привязан у входа; за ними — профессор и Крэд; позади всех — я.

Треск факелов и звуки наших шагов гулко раздавались среди могильной тишины галлереи, и мне почему-то казалось, что впереди, в темноте, куда не доставал свет, тоже идет несколько человек. Они останавливались, когда останавливались мы, и затем снова шли вместе с нами, всегда на одном и том же расстоянии. Вероятно, это был акустический обман…

Профессор Шарт первый прервал молчание:

— Все это совершенно не похоже на обычные погребальные ходы древних египтян, — сказал он. — Кроме тех кожаных предметов да нескольких образчиков примитивной каменной утвари, мы ничего здесь не нашли. Никаких надписей, никаких указаний на назначение этих ходов. Вам было бы гораздо интереснее побывать на раскопках храмов или царских усыпальниц. Вы бы увидели там массу удивительнейших предметов этой блестящей культуры… Для меня, впрочем, эта мрачная галлерея представляет значительный интерес. Быть может, она скажет больше, чем многие пышные памятники…

Профессор говорил тихим голосом, словно боялся быть услышанным. Я тоже испытывал жуткое чувство, словно какие-то искаженные ужасом лица безмолвно глядели на нас из этих темных углублений. Я обернулся назад: почти сейчас же за мной начинался, мрак, в который уходили наши колеблющиеся тени…

Мы молча прошли метров триста и повернули за угол. Я заметил, что шедшие впереди феллахи оказались почему-то гораздо дальше. Вдруг раздался треск… Взметнулся целый сноп гаснущих искр, и мы внезапно погрузились в абсолютную темноту…

Все это произошло очень быстро. Я и Шарт бросились вперед и стали кричать. Нам отвечало только эхо. Наши феллахи бесследно исчезли!..

Мы стали прислушиваться. Впереди — ни малейшего звука, ни малейшего следа какого-либо движения… Только позади были слышны торопливые приближающиеся шаги. Крэд чуть не сшиб меня с ног.

— Где вы? Неужели эти негодяи нас бросили? — негодующе восклицал полицейский чиновник.

— Веревка! — крикнул профессор. Он зажег спичку. Мы стали шарить вокруг. Моя нога отбросила круглый мягкий предмет. Это был клубок.

— В какую сторону итти?

— Конечно, назад, ко входу, — топотом сказал Крэд.

Профессор снова зажег спичку. Я увидел его лицо: оно было чрезвычайно серьезно, но казалось спокойным.

— Быть может, нам лучше итти вперед и попытаться найти факелы? — сказал он.

— Феллахи их, несомненно, захватили с собой… У нас есть веревка, идемте назад…

Мы пошли ощупью, часто останавливаясь и прислушиваясь. Я держался за веревку, боясь натягивать ее слишком сильно. Пройдя небольшое расстояние, я невольно вскрикнул: веревка оказалась обрезанной! В тот же момент впереди нас, во мраке почудился неясный шорох. Крэд схватил меня за руку:

— Слышите?..

Я направил револьвер. Мне показалось, что профессор сделал такое же движение. Прошло минуты две… Вдруг из темноты прогремел выстрел. Потом еще… Послышался крик. Какие-то огни запрыгали перед глазами, и я потерял сознание…

Первое, что я почувствовал, была тупая боль в затылке. Сильно мучила жажда. Сделав усилие, я прильнул губами к термосу. Потом стал ощупывать голову. Вероятно, меня ударили чем-нибудь сзади. Волосы на затылке слиплись, на пальцах чувствовалась кровь. Земля вокруг тоже была мокрая и липкая. Я приподнялся и попробовал итти. Голова кружилась, боль стала сильнее…

Пройдя несколько шагов, я наткнулся на какой-то предмет и упал на колени, коснувшись чего-то холодного и влажного. Это было человеческое лицо!..

При свете спички я разглядел труп мистера Крэда с распростертыми руками и странно запрокинутой головой. Около него виднелось тело профессора Шарта. Он лежал с закрытыми глазами в спокойной позе; одна рука покоилась на груди, будто в последний момент профессор собирался что-то достать из кармана. На лбу его вдруг появилось красное пятно и медленно потекло к носу… Это капнула кровь из моей раны.

Выронив спичку, обжегшую мне пальцы, я вскочил на ноги и бросился бежать. Мне даже не пришло голову поискать наши револьверы; они могли лежать где-нибудь около трупов.

Плохо сознавая окружающее, натыкаясь на стены, я долго бежал в одном направлении, сам не зная куда. Наконец, почувствовав сильное головокружение, я должен был опуститься на землю. Боль сделалась нестерпимой; струйки крови протекли за воротник и щекотали спину. Прислонившись к стене, я бессознательно глядел в темноту.

Вдруг далеко во мраке мне померещилась огненная точка. Качаясь влево и вправо, она приближалась ко мне. Кто-то с фонарем двигался в мою сторону.

Я неподвижно сидел и ожидал этого приближения; в голове не было никаких мыслей…

Их оказалось несколько человек в длинных белых плащах. Несший фонарь остановился возле меня и сказал что-то на непонятном языке. Двое низко наклонились ко мне.

— Можешь итти? — спросил один из них по-английски.

Я сделал отрицательный жест.

Человек с фонарем опять что-то сказал, и меня положили на плащ, заменивший носилки…

Был ли то бред или действительность, я не знаю до сих пор. Мне представлялось, что меня несут по ярко освещенным коридорам. Какие-то люди теснятся к носилкам. Потом будто кто-то бросился на меня с кулаками, и около меня началась свалка… Помню затем что-то пестрое перед глазами, какие-то ткани, ковры… Как будто женское лицо наклонилось к моему изголовью, и в то же время грубый мужской голос убеждающе говорил недобрые слова… Незнакомый краснобородый человек вплотную придвинулся ко мне и делал надо мной что-то страшное, причиняя невыносимые страдания… Помню потом ощущение чего-то мягкого, успокоительного… Кажется, мелодичный женский голос пел какую-то песню…

Я не уверен, было ли все это…

Окончательно очнулся я в просторной, устланной коврами комнате. При свете висячей лампы было видно развешенное на стенах оружие: щиты, сабли, кинжалы. Окон и дверей не было заметно. Я лежал на большом ворохе мягких душистых трав, покрытых белою простыней. Голова была перевязана, но чувствовал я себя достаточно бодро. Около меня стоял низенький мавританский столик, на нем был кувшин с питьем.

Край одного ковра, оказавшегося дверью, вдруг отодвинулся — и появилась молодая девушка. Она была в плаще из легкой шелковой материи и в мягких туфлях из шкуры леопарда. Из-под увешенного металлическими кругами головного убора на меня смотрели два черных глаза. Смотрели участливо и как будто со страхом. Улыбнувшись, она показала на кувшин:

— Выпейте, вам это будет полезно…

Она сказала по-английски, с приятным гортанным акцентом.

— Скажите мне, где я?

Ответа не последовало. Мне показалось, что ее тонкие брови чуть заметно сдвинулись.

— Как вас зовут? — спросил я, чтобы заставить ее говорить.

— Нефрит[8]).

— Давно я лежу здесь?

— Второй день…

Девушка вдруг указала на дверь и сделала предостерегающее движение.