– Я – это я.

– Вот и я о том же. Ты – это ты. Личность в высшей степени загадочная. Ладно, поболтали и хватит. Доедай быстрее и за работу. Минут через десять пятнадцать начнется наплыв посетителей.

 Ярик не ошибся. Ровно через десять минут всем от хостесс, до поваров стало очень весело. Вечер наступил очень быстро. Деймон даже и не заметил этого, пока в зал не зашла Эмма. Она помахала ему рукой и проскользнула к свободному столику. А Дей смог подойти к ней только через полчаса.

– Ну, что? Ты еще долго? И, да, привет.

– Привет. Часа три. Вряд ли получится быстрее. День сегодня сумасшедший.

 Вдруг замигал свет, и завыла сирена.

– Что это было? – вскинулся молодой человек.

 Эмма беспомощно пожала плечами. За нее ответил Алан:

– Штормовое предупреждение. Скоро объявят еще раз. Никто. Слышите? Никто никуда сегодня не идет. Ярик, собирай постояльцев в главном зале. Остальные рассаживают их за столики.

– А что делать с теми, кто повалит сюда, чтобы спрятаться от грозы?

– Рассаживайте где придется. Тори, не строй из себя дуру. Не на улице же их оставлять. Эмма, я беру тебя на работу. Собирай всех детей с их родителями вон в тот угол возле сцены и развлекай их. Делай что хочешь, только чтобы они не рыдали хором. Дей, не стой столбом, беги в комнаты и перетаскивай стулья вниз. А-то половина будет сидеть на полу. И живее! В любой момент может сработать аварийная система, и мы окажемся в темноте. Может, конечно, и не окажемся, но рисковать лично я не хочу. И живее!

 Эмма буквально падала от усталости. Часы только что пробили полночь. И она ничего не хотела так сильно, как того, чтобы ее оставили в покое. Но это были дети. Им страшно – они плачут. Они плачут – все остальные нервничают. А когда все вокруг на взводе, малышам становится еще страшней. Замкнутый круг. Поэтому маленькую сцену пришлось приспособить под игровую площадку. Двое самых маленьких уснули на руках у родителей. Но остальные десять были еще полны сил.

  Послышались бурные аплодисменты. Малыши допели песенку про летнее солнышко и важно раскланивались. Девушка и сама не поняла, когда это все превратилось в концерт. Вроде бы только что никто не обращал внимания на нестройный хор детских голосов, а теперь все смотрят на них, слушают. Аплодируют, и даже просят спеть на бис. Эмма едва не заплакала. Сил петь на бис у нее не было.

 Положение спас Шпилька. Он выскочил на сцену, раскланялся, с таким видом, будто он звезда мировой величины. Парень поблагодарил детишек, предложил им немного передохнуть и затеял игру в фанты. Через пятнадцать минут в это безобразие, оказалась втянута половина зала. Эмма так вообще два раза. В первый раз, чтобы вернуть заколку ей пришлось поцеловать Деймона. В условии, конечно, был не он сам, а просто «тот, кого ты любишь». А во второй – рассказать стишок про елочку (Это Ярик вспомнил, что скоро Новый год). Грузный мужчина, который назвался доктором Энитом отвесил своей соседке справа двадцать семь комплиментов. Рыженькая Катрин призналась в кого была влюблена в юности. Алан вспоминал неспрягаемые формы глаголов. Сам Ярослав был бессменным ведущим. А Деймону пришлось петь колыбельную. Он сначала попытался объяснить, что петь он не умеет и никаких колыбельных не знает. Но Шпилька это аргументом не посчитал.

– Дей, ты пойми, петь никто не умеет. Так что смеяться мы не будем. Сильно не будем, во всяком случае.

 Молодой человек поднялся на сцену и до последней секунды не представлял, что будет там делать. Слова пришли сами. Словно бы из прошлой жизни.

Ночь подкралась словно мышка.

Ну же, глазки закрывай.

Засыпай моя малышка.

Спи, зайчонок, баю-бай.

Не печалься, милый ангел,

Ты проснёшься по утру.

Я тебе во сне волшебном

В косы звезды заплету.

Мы помчимся вместе с ветром

В город сказок - край чудес,

Что стоит в бескрайнем море,

И касается небес.

Из лучей прекрасных лунных

Я сплету тебе венец.

А из капелек латунных

Выстрою тебе дворец.

Роза станет бальным платьем.

Станет туфелькой хрусталь.

Грусть твоя мне будет адом.

Пусть печаль уходит вдаль.

Одного не понимаю:

Грустно от чего тебе?

Я ведь тоже засыпаю -

Так мы встретимся во сне.

 Зал взорвался овациями. А потрясенная Эмма словно бы приросла к месту. Откуда он знает ЭТУ песню? Он не мог ее знать. Никак не мог! Девушка зажмурилась, пытаясь вспомнить, когда же она сама слышала ее. Это было лет десять тому назад на каком-то детском празднике. Пел мальчик с черными волосами. А потом он сказал, что сам ее сочинил. И очень расстроился, когда другие дети ему не поверили и засмеялись.

 «Нужно вспомнить. Нужно вспомнить» – твердила про себя Эмма. Но в памяти был провал. Темноволосый мальчик лет пятнадцати-шестнадцати. Высокий. Худощавый. И больше ничего. Ни лица, ни имени. Ничего.

– Эмм, тебе плохо? – послышался прямо над ее ухом встревоженный голос Деймона. Девушка испуганно распахнула глаза и прошептала неожиданно севшим голосом:

– Дей, откуда ты знаешь эту песню? Это очень важно!

–Понятия не имею. Просто знаю и все. Может, услышал когда-то и запомнил? Такое ведь бывает? А что?

– Нет, ничего. Я, наверное, ошиблась.

– Эмма!

– Много лет назад ее пел один мальчик. И это был единственный раз, когда эту песню слышала я.

– И что?

– Он был чем-то похож на тебя.

– Ты помнишь его имя? Нет? Вот! Деймон из «Алмазного сердца» тоже на меня чем-то похож, – молодой человек тяжело вздохнул и покачал головой. – Думаешь, это мог быть я? Нет, в теории, конечно и такое возможно. Почему бы и нет? Но, Эмма, послушай, по-моему, ты так сильно хочешь видеть во мне человека, что не желаешь замечать очевидного. Ты ведь росла в богатой семье. И дети, которые тебя окружали, в будущем должны были стать представителями элиты. А такие люди не исчезают просто так. Их ищут семьи, друзья. И находят. Деньги и связи, как правило, творят чудеса. Нужно быть идиотом, чтобы молодого человека из влиятельной семьи сделать куклой и продать в супермаркете. А те, кто может сотворить с человеком такое (это при условии, что с человеком это, вообще, можно сделать), идиотами не могут быть по определению. Эмма, хватит! Для меня очень важно то, что ты видишь во мне равного, а не дорогую куклу. И я это ценю. Если бы ты вела себя по-другому, меня бы не было. Дей Росс, который радуется каждому дню, который живет, вообще, не появился бы на свет. Я так и остался бы Моделью «TSA». Но, прошу, прими меня уже тем, кто я есть. Так будет лучше для нас обоих. Просто прими, если действительно меня любишь. Ведь ты же любишь?

– Конечно люблю.

ГЛАВА 15

 Деймон сидел в кабинете Алана в кресле для посетителей и чувствовал себя не слишком уютно. Шеф в святая-святых «Астры» приглашал далеко не каждого. Для этого нужно было либо стать лучшим из лучших, либо натворить что-то такое, что довольно терпеливый Алан снести уже не мог. Но так как планку, поставленную Ярославом, перепрыгнуть было нереально (Дей уже месяц прочно занимал почетное второе место), поэтому оставалось только гадать, чем он вызвал неудовольствие начальства. Хотя, вроде бы ничего такого за ним не числилось. Он никогда не опаздывал, не отлынивал от работы и по мере сил и возможностей помогал другим хостесс и официантам. И жалоб от клиентов на него не было. Но в глаза Алану посмотреть он, все же, не решался. Потому что, еще только устраиваясь на эту работу, он пошел на сознательный обман. И ему было страшно, что правда раскроется, и его выставят из места, ставшего ему вторым домом.

 Шеф был явно не в духе. Он постоянно хмурился и бросал на Деймона раздраженные взгляды. И парень вдруг ощутил некий трепет перед прямым начальством, чего он за собой еще ни разу не замечал. Еще раз перебрав события последних дней, растерялся окончательно. И наказывать, и хвалить его было решительно не за что. Чтобы отвлечься от не очень приятных мыслей он начал рассматривать кабинет. Собственно, смотреть здесь было особо и не на что. И у Деймона проскользнула крамольная мысль, что к яркой и изысканной «Астре» это помещение не должно иметь никакого отношения. Маленькое, полутемное, заставленное обшарпанной и полуразвалившейся мебелью.