— Это и есть наша вина, — сказала Ханджи, — Мы оставили их без старших. Где была я? Копалась во внутренностях титана. Где был ты? Сочинял новый план. А Райвель…

— Я был с Микасой, — честно признался тот, — И я ни о чем не жалею. И не советую вам пытаться искать виноватых. Никто кроме них не виноват в том, что их похитили. Они знали, кто наши враги. Мы знали, кто наши враги.

— Они забрали Эрена… — сказала Ханджи. — И Кристу. У них наш единственный титан и наша королева. То, чем мы могли выиграть эту войну. Мы умрем. И никогда не узнаем, почему мы должны были умереть.

— У нас еще есть шанс… — Ирвин достал свои бумаги. — Их похитители не титаны. Проникновения титанов за стену не было замечено. Это люди. Скорее всего, Бертольд и Райнер. Я уверен, что кроме этих двоих, никто бы не смог так мастерски проникнуть в штаб. Они были тут. Они все тут знают.

— Мы нашли следы лошадей у западных ворот, — сказала Ханджи. — Они забрали ребят к западным воротам и оттуда увезли на лошадях под покровом ночи. Если бы забрали титаны — мы бы узнали об их похищении еще вчера.

— Умно, — Ирвин нахмурился. — Западные ворота охраняются хуже других. Оттуда тяжела оборона — и обзор затруднен. Похищение Кристы и Эрена обоснованно — но зачем им остальные?

— Арлерт слишком умен, чтобы оставлять его тут, — сказал Райвель. — У Кирштайна есть прямой повод презирать титанов — его лучший друг погиб из-за Фубара и Брауна. Блаус и Спрингер попали просто под раздачу.

— Это не так… — Микаса звонко перебила его, стоя у двери. — Это не есть причина, по которой они забрали ребят.

Она прошла и села к огню, позабыв о церемониях — как будто бы могла рядовая Аккерман сесть рядом с главнокомандующим, майором и капралом.

— Я хорошо знаю тех, с кем училась, с кем взрослела и строила свою жизнь, — сказала она. — Я неплохо изучила тех, кто стоял сразу за мной. Райнер всегда уступал мне. Он номер два в нашем выпуске. И номер два он только из-за своего пресловутого чувства долга солдата. Он лишен иллюзий. Бертольд же просто труслив и малодушен. Он долгое время был влюблен в Энни Леонхарт, но не мог ей признаться, потому что объективно мог быть отвергнут ею. Он трус. И единственное, что делало их — номер два и три — первыми, это те, кого они забрали с собой. Наши ребята.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Ирвин. Он налил кофе в кружку и подал Микасе. После своего возвращения девушка казалась повзрослевшей, спокойной и понимающей — такая Микаса была ему незнакома.

— Им нужны те, кто считал их друзьями, — тихо добавила она. — Друзьями. Не солдатами. Не подчиненными. Не рабами долга. Не титанами. Друзьями, понимаете?

— Стало быть… — Ханджи подняла голову. — Они просто хотели… Спасти их?

— Да, — кивнула Микаса. — Спасти и забрать в свой мир, потому что этот мир будет разрушен.

— Разрушен, — повторил за ней Райвель — перед глазами снова поплыла сонная вода, солнце, ветер, который колышет ковыль, тихое щебетание птахи.

— Ты знаешь, как вернуть их? — спросил он у Микасы. — Их. Всех.

— Возможно, Эрена мне уже не увидеть, — грустно улыбнулась девушка. — Армина, Эрена, Жана, Кристу… Конни, Сашу… Я ошиблась, когда оставила их. Я нашла себя, но потеряла их. Но Бертольда, Энни, Райнера я потеряла раньше. Вот в чем была главная ошибка. Бертольд просил нас найти их. А мы предпочли строить свой мир тут. В стенах. В трех стенах — предавая нашу дружбу.

Она выпила кофе и закрыла глаза, чувствуя, как силы появляются в ее теле. Мир вокруг стал плоским и сонным. Микаса подумала, как хорошо было бы вернуться в детство — или хотя бы туда, в деревенский дом, хотя бы еще на один день. Она знала, что никогда больше не сможет вернуться туда — но теперь не боялась этого.

— Я верну их, — сказала она, — Но верну их всех. И Бертольда с Райнером. Это мой выбор. Это никогда не была наша война — это война наших родителей, предков, но мы родились в стенах, чтобы выйти за них. Если вдруг мое решение не понравится вам, я все равно поступлю по-своему, главнокомандующий Ирвин, майор Ханджи. Я ошибалась много раз, когда отбросила все, кроме Эрена. Но теперь я должна сохранить что-то и для себя — и мои друзья единственное, что я могу вернуть. Что я должна вернуть… — прибавила она.

— Мы поддержим тебя, — сказал Ирвин, помолчав. — В конце концов, ты осталась с нами не просто так. Скажи, что мы должны сделать? Пойти вслед за ними? Собрать экспедицию за стены?

— Нет, — улыбнулась Микаса. — Отпустить меня на пару дней. Я поеду в столицу. Капрал Райвель, главнокомандующий Ирвин, вам лучше сопровождать меня. Я должна увидеть одного человека, второго такого же, как я. Оставленного в стенах. В мире умирающем.

Она поймала тревожный взгляд Райвеля и улыбнулась ему.

— За стену мы пойдем уже вдвоем. Я и Энни, — тихо закончила Микаса.

========== X ==========

Криста плакала негромко, но тоскливо с надрывом — и Эрену стало больно слушать ее. Он открыл глаза и попытался дотронуться до плеча девушки, чтобы ее успокоить, но не смог — они уже не были в дороге, теперь они находились в каменном мешке, запертые или просто плененные.

— Эрен, — плакала Криста. — Эрен…

— Они обидели тебя? — спросил он. Эрен встал — низкий потолок позволял, выпрямился, поправил одежду, сорванный с петель привод. — Криста, посмотри на меня! Что они сделали с тобой?

— Ничего, — выдавила из себя девушка. — Но я видела их. Их всех. Бертольда, Райнера, Имир. Настоящих, как живых… То есть, живых.

— Где ребята? — Эрен подсел к ней поближе, положив ладонь на плечо к Кристе. Он вдруг вспомнил — перед ним его королева, хрупкая, одинокая и раздавленная грузом ответственности за этот мир.

— Они забрали их, — покачала головой девушка. — Скорее всего, из-за Армина. Армина не должно быть рядом с нами. Ну и Жан… Ведь это из-за них Марко, и…

— Мы выберемся отсюда, — сказал Эрен. — Я не собираюсь оставаться тут навсегда. Я должен вернуться, должен вернуть стену, должен освободить мир от титанов.

— От самого себя? — тихо спросила Криста. Она смотрела строго и прямо — и Эрену стало не по себе, быть может, так сходят с ума.

— Ты тоже титан, Эрен, — сказала девушка упрямо. — И такие же титаны — наши друзья. Я не могу вычеркнуть их из своей истории. Их всех. Как будто бы их не существовало. Я не могу — и ты не сможешь. Мы должны взять себя в руки, ты прав. Мы должны вернуться. Но мы должны вернуться вместе. Все вместе. И если ты дорожишь своим прошлым — не забывай о тех днях, которые мы провели вместе. Это драгоценные годы. Они дороги нам.

— Криста… — Эрен вдруг почувствовал себя старше на миллион лет. Не мог он взять и не обрубить мечты этой девушки, которую признал своей королевой, не мог пройти мимо, не мог забыть.

— Эти люди убили мою мать, Криста, — сказал он. — Эти люди убили человека, который спас нас с Микасой. Эти люди хотели сделать из меня оружие для уничтожения человечества. Это уже не те Райнер с Бертольдом, которым мы доверяли. Это не та Имир…

Криста подняла голубые глаза, улыбнулась и накрыла его кулаки своей ладонью — как маленькие дети успокаивают родителей.

— Нет, это та Имир, — мягко сказала она. — Тот Райнер и тот Бертольд. И не их вина в том, что мы не знали их такими, Эрен. Но у нас есть еще время узнать их. И дать им возможность узнать нас. И тогда, когда мы признаем это, у нас появится шанс увидеть свободный и чистый мир вокруг.

Она улыбнулась и перестала плакать окончательно — в серый туманный мир Эрена пришел покой.

— Хистория, — сказал он — Микаса, светлая и счастливая, стояла перед ним и ждала его возвращения.

— Эрен, — сказала его королева.

***

Дорога в столицу занимает два дня или три — но разведывательному корпусу было куда торопиться. Запряженная шестью лошадями коляска мчала по проселочной дороге, прерываясь на короткие остановки. Четыре вооруженных наездника сопровождали их.

— Можно подумать, едут важные шишки из корпуса, — неловко пошутил Ирвин. Райвель кивнул, а Микаса сделала вид, что не услышала — меньше всего ей хотелось сейчас говорить с попутчиками или обсуждать с ними грядущие планы. Она думала о том, что очень боялась раньше встречи с Энни. Ей казалось — она просто боится ненависти к ней, к предательнице и убийце. А теперь ясно было другое — Микаса скорбела по Энни не меньше, чем другие. Она видела в Энни соперницу и ту, что осмелилась бросить ей вызов — но даже вместе с этим Энни была ей другом, близким человеком, товарищем, той, с кем она делила тяготы жизни и стремилась стать настоящим воином.