========== I ==========

Микаса поднимает глаза – и опускает их снова. Она только что отпраздновала свой девятнадцатый день рождения. Облезлые подарки военных лет некрасивым, но ровным строем ждали ее на столе.

- Что это? – глупо спросила она. – Я не… Я не хочу подарков!

Она не лукавила – Микаса обречена нести правду. Что такое подарок она, конечно, помнит – Гриша и Карла Йегер, ничтоже сумняще, готовили кукол и платья на каждый ее день рождения. Теперь вот это… Новые родители – командир Ирвин и майор Ханджи радостно кивают, дескать, твое, тебе, бери.

- А сейчас Микасочка откроет первую коробку, - весело, но глупо сказала Саша. – Это от меня.

Она сунула ей в руки большую коробку, доверху набитую пончиками. Откуда – угадывать не нужно – Саша снова обворовала склад припасов. Микасе почему-то стало смешно и она поставила коробку осторожно на стол, чтобы не обидеться самой и не обидеть Сашу.

- Это от меня, - сказал Жан. – Цветы!

Ничего другого он не придумал – все казалось слабым и некрасивым, когда речь шла о Микасе. Ей бы пошло получить в подарок дворец или хрустальные туфельки, но где их сейчас найти – идет война – и Жан сам выбрал самые красивые полевые цветы, а ленту постирал и погладил капрал. Помог, стало быть.

Сам капрал пришел без подарка и смотрел без радости на убогое представление. Микаса стояла, смущаясь, готовая перейти в защиту в любой момент – красивая и слабая. Ему понравилось видеть ее такой, женщина должна оставаться женщиной. Райвель хмыкнул и перевел взгляд на Эрена. Зеленоглазый герой в ужасе искал по карманам. Ни-че-го. Он, конечно же, забыл про ее день рождения. И, конечно же, ничего не придумал.

Так иногда бывает, впрочем. Терпи, девочка… Райвель смотрел на сияющее личико Микасы и заранее жалел ее чувства. Ты любишь одного, а он любит только себя и свое прошлое. Потом, когда-нибудь позже, ты поймешь – но не теперь, теперь – это нынче – время разочарований. И Микасе пришло время пройти этот грустный путь до конца, скорбно, но справедливо.

- А что подарит Эрен? – беззлобно спросил Конни. – Наверное, что-то особенное…

- Не лучше наших подарков, - ревниво сказал Жан. – У него фантазии ноль…

- Заткнись, лошадиная голова, - вскипел Эрен. А Микаса неожиданно покраснела и вжалась в свой застиранный шарф, как маленькая.

- Эрен подарил мне гораздо больше, чем я заслуживаю, - тихо сказала она. – Мне не нужно других подарков…

И подняла красивые азиатские глаза на брата – и у всех присутствующих пересохло во рту. На Эрена сейчас смотрела сама Азия, большая и неизведанная – и он, глупый ребенок, не припас для нее подарка. Даже ленточки или очередного шарфа. Райвель судорожно сжал пальцы, посмотрел вниз – у него, взрослого или даже зрелого мужчины, случилась эрекция. И от чего? От грядущего разочарования молоденькой красавицы, у которой ума не хватило найти другой объект для любви или хотя бы ненависти. А что если…

- Эрен попросил меня подарить тебе подарок, Аккерман, - сказал он самодовольно. Все обернулись к нему – Микаса посмотрела прямо себя, выдержала мгновение и опустила взгляд. Сучка! Глупая детская шутка – но сегодня даже она не оскорбит Райвеля. От ее взгляда он готов был спустить в любую минуту, но сдерживался.

- Правда? – спросил Ирвин. – Как мило! И какой же это подарок?

- Да, какой? – спросили другие. Дети. И уже нет – молодые красивые старики, седых висков не хватает и трубок. Райвель пожал плечами, подошел к Микасе, нарочито встал на цыпочки, чтобы ответить на ее колкость своей – эдакое приветствие. И поцеловал ее прямо в губы, горячо и ощутимо, так, чтобы она не успела вырваться или отвернуться.

Поцеловал, выдержал паузу, отодвинулся. Микаса уронила цветы и опустила взгляд – казалась маленькой и слабой, какой, в принципе, и была.

- С днем рождения, - сказал Райвель. Быстрым шагом он вышел из комнаты, оставив возмущенного Ирвина и удивленную Ханджи. Надежно закрыв за собой дверь, в темноте собственной казармы, он сел на пол, стащил сапоги, потом брюки и запачканные трусы. Вытер тыльной стороной ладони горячий пот – рассмеялся.

- С днем рождения, - повторил он самому себе – и ему стало необыкновенно хорошо и просто.

***

- Зачем? – спросил Эрен, когда пришел в очередной раз доказывать, что он есть надежда человечества.

- А что? – в тон ему спросил Райвель. – Ей уже можно. Мне можно давно.

- Я не просил вас о таком, - уточнил Эрен на всякий случай. – Никогда!

- Ты не о чем не просишь вообще, - покачал головой Райвель. – Потому что ты тупой. Тупой и ограниченный, гребаная ты надежда человечества. А что бы ты подарил сестре? Себя? Шарф? Тот же?

- Я скажу ей правду, - выпалил Эрен. – Не смейте так провоцировать ее больше.

- Как? – не понял Райвель. И ему вдруг снова стало хорошо и спокойно, - Ревнуешь? Повода нет… Она же ребенок. Как и ты. Но умный, в отличие от тебя. Хотя и не такой, как Арлерт.

- Мы у вас все монолитом, - выругался Эрен. – Микаса – моя сестра, я ее люблю. И не позволю никому…

- Целовать ее? – Райвель рассердился, сунул швабру в руки парнишке, вытолкал за дверь. – Пошел вон, парень! Драй толчки давай, не еби мне мозги! Твою сестру не только целовать, скоро и трахать будут. Так что заткнись и топай подальше…

Эрен, как щенок, сжал плечи и отошел. Когда вслушался в его слова и понял – было уже поздно, Райвель по уши влюбился и в Микасу, и в грядущие перспективы.

Целовать. И трахать.

***

Микаса сидела на заднем дворе, глядя на то, как пытается Армин улучшить свои навыки по балансированию. Как мать любуется на первые шаги ребенка – она не подбадривала Армина, но готова была в любой момент подхватить его и поставить в безопасное место. Жан сидел рядом, радостный от мысли, что можно пока просто сидеть рядом с Микасой и не думать о последствиях.

- Это был мой первый, - сказала Микаса вдруг равнодушно. Саша отложила пончик, Армин остановился в воздухе – идеально спикировал.

- Первый промах? – спросил Жан. – Первый удар?

- Первый шаг? День? Бой? – Армин запутался в скобах и проводах. – Бывает.

- Поцелуй первый, - сказала Микаса и улыбнулась. – Был.

========== II ==========

Райвель особенно хорошо помнил тот день, когда впервые поймал себя на мысли – любви в том мире, в котором ему довелось родиться, нет. Есть другое, дружба там, похоть, любви нет. Робкая Петра зря с вожделением поднимала глаза на своего героя – у героя не было ни настроения, ни настроя, ни даже просто желания – когда Петра погибла, у Райвеля долго было неприятное чувство невыполненного долга. Мог бы. Но не стал. Чертов эгоист.

И все-таки Петра была права, когда смотрела на него с нежностью и надеждой – он был мужчиной не наполовину, а целиком – и глупый маленький Эрен мог бы и не пытаться превзойти сильнейшего война человечества. Микаса проходила мимо, дерзила и по-прежнему не замечала в Райвеле Райвеля – потому что отдала ему первый свой поцелуй, и сие не доставляло ей удовольствия. Райвель смеялся, думал о своей истории, хамил всем, кому мог, хамил всем, кому не должен был – и все-таки всматривался вслед второй такой же сильной и независимой. Микаса не Петра. Она не влюблена. Но она и не погибла там, в лесу титанов. Значит, был еще шанс.

- Зачем тебе это? – интересовался по-дружески Ирвин, иногда, по вечерам, когда они с Райвелем и Ханджи на правах старших пили такой горький и невкусный чай.

- Что? – спрашивала любопытная Ханджи.

- Что? – спрашивал хамовитый Райвель. – Живи, Ирвин, своей жизнью и не лезь в мои дела.

- Ты вроде бы человек умный, - выдавал тогда командир. – А все-таки иногда – нет.

Ханджи, не понимая ничего – и понимая абсолютно все, смеялась, Райвель допивал свой чай – а в окне казармы проходила глупая, ничего непонимающая Аккерман – и презрительно отворачивалась. Процесс пошел, механизм был запущен – Эрен уже две недели тренировался только под командованием Ханджи, соглашался на все ее эксперименты – обходя Райвеля стороной.