========== XVI ==========
Когда Армин перестал осознавать себя ребенком — перед лицом встала новая проблема, он был труслив и слаб, и ничем не мог сравниться ни с Эреном, ни с Микасой. С Микасой особенно.
Дедушка — любимый и единственный родственник — учил, что мужчина всегда должен быть на голову выше женщины, и маленький Армин испуганно спрашивал, как ему быть, если в его жизни всегда будут присутствовать девочки выше него. Когда Армин вырос, он понял, что именно имел в виду дедушка — но рядом всегда была Микаса, и уверенность в завтрашнем дне осталась с ним. Микаса — сильная — она защитит и спасет, и им с Эреном никогда не будет угрожать опасность, пока Микаса остается собой.
Армин не стал выше нее — они одного роста — но Армин стал сильнее, и теперь он должен был доказать на деле, что Микасе тут, за стеной, нужно спасти только Эрена — Армин спасется сам.
Он очнулся, и с удивлением отметил, что вокруг него не было охраны — только девушка в переднике. Она убирала пустые постели и принесла ему завтрак — его друзей нигде не было.
— Где они? — спросил он, и страх затуманил его разум. — Они не…
— Девушка с хвостиком завтракает в общей столовой, — сказала служанка. — Высокий парень и лысый парень в душевой. Ты был ранен при перевозке, никто не смог разбудить тебя, и они оставили тебя здесь. Поешь, а потом можешь присоединиться к ним, — дружелюбно предложила она.
— Я за стеной, да? — тихо спросил Армин. — В деревне гигантов?
Девушка с удивлением посмотрела на него, забрала корзину с грязным бельем и подошла к двери. Ее улыбка мягко коснулась Армина изнутри, она покачала головой и открыла дверь.
— Ты дома, — поправила она его, уходя — и он почему-то поверил ей.
— Дома, — произнес он еще раз отчетливо, чтобы услышать себя самому. — Я, видимо, дома теперь.
***
Микаса и Райвель собирались к вылазке — они были уже одеты, и теперь торопливо ели, чтобы не чувствовать голода там, за стеной. Микаса собрала отросшие волосы в низкий хвост, поверх формы надела теплую куртку с шарфом — Райвель сменил одежду на отороченное мехом пальто. Они ели — и впервые не чувствовали вкуса еды, мясо казалось пресным, чай — горьким и безвкусным.
— Его привезли из Троста, — сказал Райвель. — Но раньше он напоминал о летних полях, теперь — о застиранных тряпках.
— Волнуетесь? — спросила Микаса. — Не похоже на вас.
На самом деле волновалась она, и по-ребячески пыталась приободриться. Она сжимала тонкие свои плечи, водила носом из стороны в сторону, улыбалась глупо и беспричинно, напоминала ребенка, который попал в новый класс. Райвелю стало жаль ее. Сильной своей рукой он накрыл ее ладонь — и Микаса вдруг как будто очнулась. Она распрямила плечи и легко освободила свою руку. Прижавшись лбом к горячей кружке с чаем, она закрыла глаза — все ее тело наполняла непроходимая усталость.
— Как думаете, капрал Райвель, — спросила она. — Они там в порядке? Им не навредили? Над ними не проводят опытов? Эрен…
— Я не могу этого знать, — сказал ей Райвель. — Как и ты. Узнаем, когда будем там. Быть может, они целы и невредимы. Но может быть и иной вариант. Если ты хочешь узнать, что с ними и спасти их — ты должна покинуть стены.
— Все просто, — в тон ему протянула Микаса. — Неведенье убивает, а знания ужасают и причиняют боль.
— Жизнь вообще гораздо проще, чем хочется людям, Аккерман, — сказал Райвель. — Когда ты снова увидишь Эрена, ты вновь почувствуешь, что хочешь быть рядом с ним.
— Я чувствую это и сейчас, — возразила Микаса. Она вдруг подняла глаза на Райвеля, и ей стало неловко — этот человек любит ее, но спокойно признает то, что у нее есть чувства к Эрену. Насколько нужно быть сильным, чтобы уметь держать себя в руках даже в такой ситуации.
«Наверное, так ведут себя все взрослые люди, — пронеслось в ее голове. — И только глупые девчонки, типа меня, сбегают, когда перестают понимать, к кому и что они испытывают»
— Простите меня, — сказала она резко. Микаса встала и поклонилась.
— За что? — удивился Райвель. — Почему ты всегда говоришь странные вещи невпопад?
— За мой побег, — вырвалось у нее. — За то, что я не умею нести ответственность за свои чувства и поступки. За слабость. Этого больше никогда не повториться. Если бы я не уехала за город, вы бы не поехали за мной — и тогда никто бы не похитил ребят. И сейчас мы бы могли все вместе…
— Не нужно так говорить, — Райвель отвернулся. — Ты причиняешь боль и себе, и мне этими словами. Я не нянькаться с тобой поехал, Аккерман. Я поехал за тобой, потому что хотел быть с тобой. И тогда, и сейчас, — спокойно признался он.
— И сейчас, — повторила за ним Микаса. Она очень хотела заплакать, но держалась из последних сил. Райвель встал и вышел из-за стола, закурил. Курил он очень редко — только в особенные моменты.
— Ты знаешь, что я к тебе чувствую, — сказал он спокойно — потому что теперь ему стало так легко и хорошо, и никакие волнения не могли заставить его потерять воспоминания об этом вечере — Микаса напротив, они принимает его чувства, и больше он не будет их скрывать.
— И я знаю, — хрипло сказал он. — Разве этого мало? В нашем мире, Аккерман? Мы можем умереть уже через час — а можем умереть в старости. И я буду рядом. Или даже Эрен. Какая, к черту, разница…
Он выпустил дым и замолчал. Его слов не хватало, чтобы рассказать ей, как сильно он счастлив, что встретил ее, как хорошо ему от мысли, что он успел осознать всю глубину своих чувств, и как жаль будет, если и она не успеет осознать свои чувства — пусть даже и не к нему.
— Это действительно способность взрослых, — сказала Микаса отчетливо. — Бесстрашие взрослых. И их искренность.
Она допила чай, надела куртку, успев плотно завязать на шее алый свой шарф.
— Он тебе очень идет, — сказал Райвель с грустью. — Я никогда не думал об этом раньше — но он тебе к лицу, Аккерман.
— Спасибо вам, — сказала она искренне. — Теперь мне намного легче, капрал Райвель. Пожалуйста, поговорите со мной снова, если я когда-нибудь в своей жизни снова остановлюсь или растеряюсь.
— Я обещаю тебе это, — усмехнулся он.
— Вы готовы? — спросил Ирвин, входя в помещение с улицы. — Нам пора выдвигаться. Энни Леонхарт в повозке. Наша охрана готова. Кони ждут нас у западных ворот. Нам придется проехать несколько часов до стены Розы — а там будет территория стены Марии. Помните?
— Да, — звонко ответила ему Микаса. — Я изучила карту и номера перевалочных пунктов. Но у меня одна просьба — рядом с Энни должны находиться мы с капралом, — она покраснела, но Ирвин сделал вид, что не заметил это.
— Чертовски верно, — сказал он. — Только ты сможешь остановить Энни, если вдруг она потеряет контроль, — он перевел взгляд на Райвеля.
— И только Райвель сможет остановить тебя, если контроль потеряешь ты, — добавил он.
========== XVII ==========
Там, где Микаса появилась на свет, летом разливалась река — и тихая вода покрывала зеленые ковры, поя их досыта.
Там, где Микаса росла, шумели высокие деревья, а солнце зимой играло на первых сугробах — отец охотился, мать варила похлебку, пока их маленькая девочка спала, убаюканная шумом пламени в очаге.
Туда, куда Микаса ехала сейчас, вела единственная извилистая дорога — и только она могла сейчас показать ей, где Эрен — ночь, как защита от титанов, как способ скрыть то, что она, Микаса, украла у целого мира — ночь, капрал Райвель, и она.
— Энни, — сказала Микаса негромко — но Энни услышит, она точно знала, — То место, где ты сейчас, прохладное и безопасное. В пределах стен ты по-прежнему человек, и никто не опротестует этот факт. Потому что все перемешалось, Энни, люди и титаны, титаны и люди. Но я везу тебя туда, откуда ты родом. Это нужно для нас обоих, Энни — и потом я обещаю вернуть тебя в стены снова.
Она молчала, потому что теперь очень внимательно подбирала слова для себя и для Энни — Райвель слушал ее, Ирвин слышал ее — и целый мир, казалось, навис над ней в ожидании самых главных слов, самого сокровенного обещания.
