А через полгода громко женился её дядя, старше Таты он был года на два-три. Их связывала, кроме крепких родственных уз (мамин родной младшенький брат) ещё и искренняя дружба.

Свадьбу основательно гуляли в Ленинграде, откуда была невеста, а в Киеве было шикарное продолжения для родных и близких, по каким-либо причинам не смогших посетить свадьбу ленинградскую.

Приводились в порядок головы, руки, шились немыслимые туалеты по каким-то фантастическим картинкам из зарубежных журналов, благо Феня была портнихой от Бога.

Костюм Фени был просто произведением искусства. Нежно салатовый, с пуговицами-брошками. Пуговицы эти стоили целое состояние, а через какие муки прошла Феня, чтобы достать и пришлёпнуть их на свой костюм – разговор отдельный.

Справляли киевскую свадьбу в ресторане «Интуриста». Поскольку киевляне тоже были с немалыми амбициями и на «слабо» их взять было трудно.

Ровно в шесть, из квартиры на Искровской выпорхнула элегантная Татина семья. Представительный дядя Жора, цветущая златоглавая Феня и прекрасная своей молодостью, статная Тата.

А часам к одиннадцати представительный дядя Жора на вытянутых руках внёс в коридор златоглавую Фенечку в облёванном нежно-салатовом костюме, бухнул её на мешок с картошкой.

Поскольку с мешка Фенечка сползала на пол, а с пола её поднять уже не смог бы даже дядя Жора, Тата бедром фиксировала устойчивое положение Фенечки на этом мешке.

Картина была безрадостной. На пиджачке в прошлом элегантного костюма, не хватало нескольких бесценных пуговок, они навсегда сгинули в лабиринтах Киевского кабака.

Златокудрая головка болталась на беспомощной шее Фени, периодически извергая из её владелицы остатки интуристских угощений. Тата с презрением и со злорадством наблюдала происходящее.

Жаль было безнадёжно испорченный наряд, бездарно потерянные пуговицы разрывали сердце, но всё это было ерундой по сравнению с чувством пусть, запоздалого, но реванша.

А наутро Фенечка в платочке повязанном на её наглой головке на манер пиратского, долго и обстоятельно хулила на общей кухне стряпню «Интуриста», который умудрился отравить её, Феню, какой-то не свежей продукцией.

– Ну вы же сами видели, Анна Львовна, что со мной было! Я ведь чуть не умерла вчера! Их под суд отдать мало, воры и аферисты поганые!

Анна Львовна дипломатично кивала головой в знак согласия, а Тата просто холодела от возмущения и одновременно удивления: реванш выскальзывал из рук с каждой Фениной фразой.

Одно Тата поняла точно: бытовое пьянство вполне может сойти и за пищевое отравление. Всё зависит в огромной степени от того, кто напился. Если Тата, то это, безусловно, пьянство и б***ство, а если Феня, то это пищевое отравление.

Обо всём этом вспоминала Тата, трясясь в душном троллейбусе на работу. Она ехала на подстанцию скорой помощи, где трудилась сменной санитаркой уже полгода, сбежав сюда из ненавистной шоковой бригады с её ужасами.

В шоковой бригаде после каждой ночной смены положенный утренний оздоровительный сон превращался в продолжение кошмаров, свидетелем которых Тата была ночью.

В этих кошмарах была женщина, угодившая под трамвай на Соломенке. Когда половинку её молодого тела погрузили на носилки, кто-то заботливо положил туда же две отделённые от туловища самостоятельные ноги.

Женщина находящаяся, по-видимому, в болевом шоке, спокойно спросила:

– А зачем мне они теперь?

Была в этих виденьях девушка небесной красоты. Её вынесли уже мёртвую, захлебнувшуюся мужским семенем, из всё той же, печально известной, гостиницы «Интурист».

Прекрасные широко раскрытые синие глаза смотрели в бездонное небо, а рядом трясся молодой югослав, не понимая ещё толком, что вся его жизнь перевёрнута с ног на голову и буквально отныне жизнь его уже пойдёт по другому сценарию.

И вместо университета им Патриса Лумумбы, его ждёт вонючая камера, где его будут закармливать этой пресловутой французской любовью каждую ночь и дай Бог, ему не захлебнуться!

Будет здесь и муж-рогоносец, неудачно зарезавший любовника своей жены. Задуманное злодейство он осуществил небрежно, и сластолюбец-любовник отделался незначительным ранением не опасным для жизни, а он же поспешил ступить с балкона восьмого этажа в никуда, освободив место в квартире и в жизни для вероломной жены и её избранника.

Все эти ужасы в утреннем сне буквально выматывали Тату и, как о несбыточном счастье, она мечтала о работе на простой линии по вызову к чистеньким пенсионерам, простудившимся деткам и истеричным жёнам.

И вот уже полгода Тата работала в нормальном режиме с почти нормальным контингентом. И хоть и была ещё просто санитаркой, но за аккуратность и собранность, за не злобливый характер снискала уважение и хорошее расположение к себе коллег.

Случился даже не особо яркий, но роман с одним из сменных фельдшеров. Но отношения были не продуктивными. Мужик оказался со странными сексуальными предпочтениями и не здоровыми амбициями.

Чтобы позволять себе такие амбиции и такие странные сексуальные предпочтения надо иметь внешность Алена Делона и кошелёк Аристотеля Онассиса. Ни того, ни другого у фельдшера не было, а предпочтения и амбиции были.

Здоровый дух в здоровом и щедром теле Таты не стал мириться с тем, что ему не понятно и не симпатично, и роман скомкался и забылся.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.