– Когда ты… Как… Что произошло?

– Ты хочешь спросить, как я оказалась здесь, прямо перед тобой? – уточняю я.

Он кивает.

– Я подала заявление, и меня приняли на работу. Я начала работать в Hebe две недели назад, а из страны Оз я прилетела еще неделей раньше.

– Ничего себе. Где живешь?

– Чок-Фарм. Живу с Бриджет. Ты, наверное, помнишь ее.

– Бриджет? – Он задумывается. – А, Бриджет-заводила! «Еще по одной, еще по одной»!

– Точно. Бриджет-заводила, – у меня на лице проскальзывает улыбка. – После девичника мы с ней поддерживали связь.

Бросаю взгляд на Марию, но она занята: наносит тональный крем на лицо уже и без того на удивление оранжевощекой дамы-судьи.

– А вон Мария, – говорю вполголоса. – Она тоже была на девичнике.

Он стоит, как будто громом пораженный.

– Странно, правда? Но она ничего не расскажет, – быстро добавляю я.

Алекс с шумом выдыхает, и я с любопытством смотрю на него. До чего неожиданная встреча! Но мне ничего не понятно. Я не знаю, почему он так себя ведет. Подумаешь, знакомы друг с другом – эка невидаль!

– Это тебя сегодня утром я видела на эскалаторе?

Я и так знаю, что его, но хочу, чтобы он признался.

Он опускает глаза и носком слегка подталкивает пальму.

– Меня.

– Почему ты не подождал наверху? – озадаченно качаю головой.

– Бронте!

Оба становимся по стойке смирно, услышав голос Ники.

– Да?

– Ты следишь за обеспечением питания или как?

Алекс не знает, куда деть руки. У нее нет никакого права говорить со мной так, будто я какая-то служанка. С уст уже почти срываются гневные слова, но я понимаю, что тогда буду выглядеть непрофессионально в глазах всех присутствующих.

– Я занимаюсь этим вопросом, – отзываюсь я.

Алекс отступает, и я ухожу.

Остаток утра проходит убийственно глупо. Алекс почти не разговаривает со мной, а я вообще молчу. К концу съемок приходит Расс, один из журналистов Hebe. Ники отрывается от ноутбука, прервав изучение фотографий Фила, и подходит ко мне.

– Расс сейчас будет брать интервью. – Она встряхивает светлыми, длиной ниже плеч волосами, чтобы убрать их с лица, и смотрит сквозь очки в красной роговой оправе ледяными голубыми глазами. – Мы с Алексом едем обратно в офис. Ты вместе с Рассом можешь потом все привезти обратно на такси.

Отлично. Убираться, значит, буду сама.

– Хорошо.

Она отворачивается, посылая всем очаровательную улыбку.

– Ребята, всем спасибо за отличную съемку! – Она, как актриса, посылает по воздушному поцелую четырем судьям, Филу, а затем поворачивается к Алексу.

– Готов? – спрашивает она его и машет на прощание Марии, которая никак не соберет в сумку косметические принадлежности.

Он смущенно смотрит на меня.

– Разве Бронте не…

– Нет, – отрезает она. – Она остается, чтобы все убрать. Нам надо ехать.

Алекс явно чувствует себя неловко, но не решается спорить. В конце концов, первый рабочий день. Ники разворачивается, вынося из здания свой тощий зад, а рядом с ней идет мужчина, о котором я последние полгода грезила почти каждый день.

– Ты в порядке? – взволнованно спрашивает Мария.

– У меня какое-то странное ощущение, – честно признаюсь ей.

– Это и было странно, – соглашается она. – Вы оба были как на иголках.

Я испуганно смотрю на нее.

– Ты думаешь…

– Нет, – обрывает она. – Больше никто ничего не заметил. Только я, потому что я в курсе.

Думаю, она заподозрила, что мы переспали, и, по сути, в таком случае в ее словах есть доля истины.

– Заскочим что-нибудь выпить? – с сочувствием спрашивает она. Оглядываюсь на Расса. Он будет проводить интервью еще как минимум полчаса, а может, и больше.

– Да, конечно, здорово, было бы просто прекрасно. – Я с благодарностью улыбаюсь ей.

Спустившись по улице, мы заходим в первый ближайший паб, заказываем себе по газированному напитку, идем к полузакрытой зоне и садимся у окна. Здесь стоит запах перегара, за долгие годы табачный дым прочно въелся во флокированные обои и красно-коричневые ковры с витиеватыми узорами. С несчастным видом потягиваю свою кока-колу.

– Хочешь поговорить? – спрашивает меня Мария, глядя на меня полными жалости теплыми карими глазами.

– Если честно, я даже не знаю, что сказать, – бормочу я. – Я не думала, что когда-то снова его встречу.

– Ты, наверное, в шоке.

– Страннее всего то, что сегодня утром я видела его в метро на эскалаторе.

Она не верит своим ушам.

– Да ладно?

– Он ехал вверх, а я – вниз. Я показала ему знаком, чтобы он подождал сверху, но ждать он не стал, – становится стыдно за собственное откровение, и я удрученно подпираю подбородок рукой.

– Теперь ясно, почему ты где-то в прострации. А потом и я появляюсь. Вот тебе и странные совпадения.

Мария сидит напротив, и я окидываю ее взглядом.

– Я не верю в совпадения.

Она улыбается и с пафосом цитирует:

– «Не бывает совпадений. То всего лишь рука Господа, вершащая великий план».

Я криво усмехаюсь.

– В бога я тоже не верю.

– А как насчет Эйнштейна?

– А что с ним?

– Ну, по его собственным словам: «При помощи совпадений Бог сохраняет анонимность».

Улыбка у меня растягивается до ушей.

– Я все равно в него не верю.

Мария, закатив глаза, машет на меня рукой.

– Ладно, что ты теперь собираешься делать?

– Вернусь в офис и буду вести себя так, будто никогда раньше с ним не встречалась, – при мысли об этом мое сердце сжимается от боли. Чувства застали меня врасплох. Я едва его знаю. Была всего лишь одна ночь. Исходя из этого, я должна с легкостью справиться с ситуацией. – Что потом будешь делать?

– Встречаюсь с подругой. На выходных она выходит замуж, а я делаю ей свадебный макияж.

– Класс. Где ты живешь?

– Голдерс-Грин.

– Это через несколько остановок от Чок-Фарм выше по улице, правильно?

– Ты была там?

– Нет. Я прилетела из страны Оз всего три недели назад.

– А-а. Район у нас прекрасный, и совсем рядом – Хампстед со всевозможными симпатичными магазинчиками, ресторанами и кафе. Там точно стоит побывать, а летом здорово бродить по пустырю.

Бросаю взгляд сквозь стекло на серое небо.

– Кажется, что лето совсем не скоро.

– Скоро-скоро, оглянуться не успеешь, как уже наступит. – Она на секунду умолкает. – И закончится так же быстро.

Я не могу сдержать смех.

– Ладно, я приехала сюда не ради погоды.

Она улыбается.

– Как работа?

Я медлю с ответом, и у нее омрачается лицо.

– Что? Тебе не нравится?

– Ну и нытик я сегодня, – тяжело вздыхаю я и признаюсь: – Смущает только новая начальница. Но, может, просто надо привыкнуть.

– Ну, надеюсь, не к такому тону, которым она с тобой разговаривала на съемке, – с понимающим видом говорит Мария.

– Да, я тоже надеюсь, – угрюмо отвечаю я. – Да ладно, просто на работе надо искать удовлетворение в чем-нибудь другом.

– В чем, например?

– Мне нравится фотографировать, – признаюсь я. – Лучше уж работать с фотоаппаратом, чем изучать снимки папарацци, которые поймали в объектив прелести знаменитостей.

– Ты занималась фрилансом?

– Немного. Я фотографировала малышей своих знакомых и все такое, и есть снимки с нескольких дней рождения и еще кое-каких мероприятий.

Ее лицо озаряется.

– Ты занята на выходных?

– Ну, нет.

– Рейчел меня расцелует! – воодушевленно восклицает она.

– Кто такая Рейчел?

– Моя соседка по комнате. Она свадебный фотограф, а помощница совсем расстроила ее, потому что не собирается работать на свадьбе в эти выходные. Ты можешь помочь? – быстро спрашивает она.

Меня охватывает паника. Свадьба?

– Я не уверена. В смысле, вряд ли я хорошо справлюсь.

– Все каверзные моменты будет снимать Рейчел. Тебе нужно просто помогать ей.

– Ну, не знаю. – Я медлю с ответом. В браки я верю не сильнее, чем в бога.