-И как, успешно? -Лика подавила улыбку, когда представила Чао карабкающегося с сумками на грифона с пищащим кристаллом вызова.

Чао словно угадал её мысли и смутился. -Понимаешь, - пояснил он, -Я уже не так молод, для всех этих перелетов...

-Ну да, - Лика, не удержавшись, рассмеялась, -В таверну с вызова не зайдешь, кружечку амброзии не пропустишь, прилетел с одного вызова - и на другой!

Пандарен сокрушенно покивал головой. -Вот именно! А попробуй объяснить это его высокопреосвященству.

Они подошли к основанию строящейся башни. В нескольких метрах от неё был натянут тент, рядом с которым был вбит в землю столб с крепящейся к нему массивной цепью. Лика проследила взглядом направление звеньев и замерла.

Под широким навесом, положив массивную птичью голову на передние лапы, дремал грифон.

Своими размерами он значительно уступал тем, которых Лике уже доводилось встречать, кроме того, выглядел как-то... потрепанно. Топорщащиеся на затылке в разные стороны перья, впалые бока и свалявшаяся шерсть на них придавали зверю неопрятный и полуголодный вид.

Кроме того, он издавал во время сна странные звуки, нечто среднее между куриным кудахтаньем и мычанием.

Лика склонила голову набок, разглядывая грифона. -И это и есть та самая штатная полетная единица? - уточнила она.

-Ага, - кивнул пандарен, -Милый, правда?

-Да уж. А почему у него такой облез... Я хотела сказать, он выглядит каким-то... Хм... Усталым? И для грифона он как-то маловат, тебе не кажется?

Чао разглядывал грифона с несвойственным ему выражением умиления на морде.

-Ты так думаешь? - спросил он, -Хм, а мне казалось, он вполне среднестатистических размеров... И у него такой благородный окрас перьев... Конечно, пока мы вынуждены держать его здесь, условия так себе, вот и устает, бедняжка.

-Бедняжка? - Лика покосилась на Чао, вздернув брови. Умилительно-ласкательные обороты речи были совсем не в стиле пандарена.

Чао, сияя блаженной улыбкой, приблизился к грифону, вытянул лапу и осторожно погладил зверя. Тот промычал что-то, и, повернувшись, подставил бок.

-Смотри, - умиленно прошептал Чао, -Ему нравятся, когда ему чешут бока!

Лика озадаченно глядела на пандарена. На ее памяти он никогда не проявлял столько нежности даже к родной сестре.

Грифон пошевелился снова, повернул голову и приоткрыл один глаз, которым уставился на Лику.

У неё возникло странное ощущение, что зверь внимательно изучает её, настороженно поводя блестящим черным круглым зрачком.

-Подойди, не бойся! - позвал ее Чао.

Лика осторожно приблизилась. Грифон разинул клюв и издал протяжный крик.

-Еды просит, - умилился пандарен, -Хочешь покормить?

Лика рассеянно кивнула. И правда, подкормить эту зверушку было бы явно нелишним. Такие худые бока - кожа да кости. Бедная птичка...

Она тряхнула головой. Похоже, настрой Чао передался и ей.

-Где-то у меня было немного печенья... - пандарен рассеянно шарил по карманам.

Лика вздохнула и полезла в сумку. Остатки мясного пирог, заботливо собранные в дорогу матерью нашлись аккуратно завернутыми в полотенце. При виде еды грифон оживился, приподнялся на лапы и в нетерпении начал прищелкивать клювом.

Лика неловко размахнулась и бросила грифону кусок пирога. Тот поймал на лету, склюнув его одним быстрым движением и выжидательно уставился на гномку.

-Хватит с те... - начала было Лика и осеклась. В сущности, что ей, жалко, что ли? Мать забила едой почти полную сумку, долго храниться она все-равно не будет, а ей точно столько не съесть. Да и в бараках, несмотря на отсутствие Мирты, какое-никакое, а питание должно быть. В конце концов, у нее есть деньги и она сможет купить еще еды. Много еды. И покормить эту бедную птичку...

'Бедную птичку?!' - Лика помотала головой и поймала себя на том, что пытается открыть банку с вареньем, которую мать положила специально 'для господина пандарена'.

-Чао, - позвала она.

-А?

-По-моему, нам пора...

-Да-да, конечно, - пандарен с нежностью погладил грифона по крылу и повернул к Лике блаженно улыбающуюся морду.

-Правда, красавец? Его зовут Винсент!

'Да уж', - подумала Лика, направляясь следом за топавшим впереди неё медведем, -'Кажется, ему определенно вредно жевать столько этой своей травы...'.

Она оглянулась на грифона. Зверь снова принял прежнее лежачее положение, но ей показалось, что из-под полуприкрытого века блеснул внимательный глаз.

***

'По лугам да по долинам мчится псовая охота, и кусают псы лениво кабана, что спит у брода...'

Строчки старинной баллады крутились в голове молодого короля, в то время, как серый конь неспешной рысью нес его вдоль лесной опушки. Антуан намеренно увеличил дистанцию от свиты, порядком раздражавшей его в это и без того безнадежно подпорченное овсянкой утро.

Его одолевало искушение углубиться в лес, оторваться от сопровождавших егерей и хоть ненадолго оказаться предоставленным исключительно самому себе.

Предстоявшая встреча с главами комитетов, с их бесконечными повестками дня, докладами, пояснительными записками и проектами новых эдиктов была той еще головной болью.

А ведь постом еще наверняка предстоит прием официальных делегаций, с вереницами представителей посольств, вверительными грамотами, церемониями представления, официальный обед...

И претендентки.

Антуан вздохнул. Сама идея подобной организации смотрин вызывала у него яростный протест. Разумеется, ему было известно о существующей традиции, но до недавних пор он искренне полагал, что она носит лишь условный характер, своего рода символической церемонии. Проклятье. Не то, чтобы он совсем не задумывался о женитьбе, но государственные дела отнимали почти все свободное время, не оставляя на личную жизнь практически ни единого шанса. И тут его просто ставят перед фактом!

Позади послышались ржание лошадей. Антуан оглянулся. Его свита нагоняла его. Помедлив мгновение, он принял решение и, пришпорив коня углубился в лес под сень деревьев.

'Король я, в конце концов, или нет?' - мрачно подумал он, пригибаясь от веток, норовивших хлестнуть его по лицу.

Впоследствии он не мог объяснить себе, что же, все-таки, заставило его подчиниться этому странному импульсу, вопреки голосу разума и чувству долга.

По мере продвижения, деревья теснились все гуще, едва заметная тропа, петляя между деревьев, то и дело перекрывалась поваленными поросшими густыми шапками мха стволами, так что следовать по ней верхом становилось все труднее и королю пришлось спешиться. Густой слой листьев, мха и трав покрывал землю, поглощая звуки шагов. Пахло сыростью. Стояла необычная вязкая тишина, и даже со стороны опушки, с которой Антуан свернул в лес ни доносилось ни единого звука. Это несколько настораживало. Отерев с лица очередную липкую нить паутины, молодой король остановился. Похоже, ему действительно удалось скрыться. Однако, дальнейшее следование по этой, очевидно, давно заброшенной тропе, с конем в поводу становилось все более затруднительным. Он развернулся и похлопал коня по холке.

-Поищем другой путь, Астольф, - сказал он, -Похоже, эта тропинка для нас тесновата!

Конь всхрапнул, тревожно кося глазом. Животное было явно чем-то обеспокоено. Антуан почувствовал его тревогу, и успокаивающе погладил скакуна. -Это просто густой лес, Астольф, -шепнул он на ухо коню, -Сейчас выберемся на просторное место - там будет посветлее.

Однако, несмотря на то, что они следовали обратно по той же тропе, лес продолжал оставаться таким же густым и тихим. Неожиданно, дорогу им перегородил разлапистый ствол ели, перебраться через который с конём было решительно невозможно. Антуан определенно не помнил этого места.