Я была уверена, что Рид даже кожей смог почувствовать мою улыбку. Я не собиралась скрывать её. Я гордилась им. Не потому что он принял то решение, которое я хотела, чтобы он принял, а потому что Рид сам его принял.

Немножко отклонившись от него, я искренне улыбнулась. Я действительно не знала, что сказать, поэтому мы просто стояли молча несколько минут, обнявшись.

Рид прервал тишину.

— Я подумываю о том, чтобы поехать туда завтра. Возможно, позвоню Кэтти сегодня, чтобы узнать какие у них планы. Ты… — я прервала его вопрос поцелуем, а потом сказала:      — Конечно, я поеду туда с тобой. Я очень этого хочу.

— Замечательно. Я пойду, позвоню им, чтобы предупредить. Думаю, что ты сама всё можешь проконтролировать? — он указал на одинокую кастрюлю на плите.

— Да, конечно. И, кроме того, не я была тем, кто умудрился сжечь чесночный хлеб, — я толкнула его бедром и показала язык. Вернувшись опять к кастрюле на плите, Рид застал меня врасплох, когда ударил полотенцем по попе.

— Хей! Что это было? — я сделала вид, что получила ужасную травму, и потёрла попу.

— Что хочу, то и делаю, — Рид поиграл бровями, и огромная улыбка появилась на его лице. Он повесил полотенце на плечо и вышел из кухни в другую комнату, чтобы позвонить. Наблюдая за его красивой задницей, я на пару секунд забыла о том, что у меня на плите кипел соус.

Когда я убирала беспорядок, то Рид вернулся на кухню и буквально рухнул на стул, казалось, будто его настроение в один момент пропало, он совсем был не похож на того Рида, который уходил с кухни. Рид низко наклонил голову, опершись на руки, и прежде чем я успела что-то сказать, заметила слёзы, которые капали на стол.

Я быстро подошла к нему, и, когда он это почувствовал, то уткнулся носом в изгиб моей шеи и начал плакать.

— Милый, что? Что произошло? — я никогда не видела его в таком состоянии, даже той ночью, когда ему приснился Шейн.

Сквозь глубокие вздохи, Рид смог сказать некоторые слова, что сразу стало ясно — что-то не так с его мамой.

— У неё был еще один сердечный приступ. Она сейчас в стабильном состоянии, но они… не думают… что она выдержит ещё одну неделю. Кэтти говорит, что будет счастьем, если мама выдержит эту ночь.

Я обняла его настолько сильно, насколько могла, и начала поглаживать по спине. Я пыталась сдержать слёзы, но они покатились по моим щекам. Мне было больно, потому что было больно Риду. Я хотела сделать хоть что-то, чтобы хоть немного ослабить его боль.

Поглаживая волосы Рида, и прижимая его к себе как можно сильнее, я почувствовала, что он немного успокоился. Когда Рид посмотрел на меня, то в его глазах плескалась боль невероятной силы; и моё сердце снова и снова разбивалось от этого.

Взяв руки Рида в свои, я попыталась успокоить его.

— Рид, почему бы нам не поехать туда сейчас? — я попыталась сказать это ровным голом и не хотела заставлять, но он выглядел очень расстроенным. — Я не хочу тебя заставлять делать это, ну, я просто…

— Хорошо, — твёрдая решимость в его глазах, застала меня врасплох. Рид нежно погладил мои щёки и наклонился, чтобы поцеловать. — Спасибо, Мэдди. Спасибо, что ты здесь, со мной. Просто из-за этой ситуации с мамой, мы поссорились и… ну… я очень рад, что могу поговорить с тобой на эту тему, и что ты поддерживаешь меня.

Я отпустила его руку и погладила по щеке.

— Рид, ты никогда не останешься без моей поддержки, где бы ни был.

Мы вышли из дома меньше чем через пять минут — плита и духовка были выключены в тот же момент, когда мы решили ехать. В этот раз время было не на нашей стороне. Как только мы сели в машину, я позвонила Мел и рассказала ей о том, что произошло. Я прекрасно знала, что Мел и мама поймут нас. И пообещала держать их в курсе.

Мы ехали так быстро, что казалось, что к дому мамы Рида мы добрались в считанные минуты. На самом деле, мы ехали несколько часов, пока солнце спокойно садилось за горизонт. Это было настолько умиротворяющее и спокойно. Я представляла себе картинку, как разные семьи сейчас собирались за рождественскими столами и обмениваются подарками, наслаждаясь этой атмосферой любви.

Последний раз посмотрев на Рида, прежде чем выйти из машины, я хотела сказать ему что-то, чтобы приободрить. Но никакие подходящие слова не приходили на ум. Не существовало слов, которые могли бы помочь человеку, который вот-вот потеряет маму. И, увы, я узнала это на своем примере.

И одного взгляда было достаточно, чтобы мы поняли друг друга; и чувствовали, что сейчас не стоило ничего говорить. Единственное, что сейчас спасало нас — это любовь, и она у нас была, и сейчас этого было достаточно.

Глава 17

Вторник, 25.12.2012

Рид

Потянувшись к двери, чтобы постучать, я заметил, что моя рука дрожала. Мэдди увидела это и нежно схватила меня за руку, даря свою силу. Когда мы услышали приближающиеся шаги, то Мэдди переплела наши пальцы. Она аккуратно сжала мою ладонь и посмотрела на меня, показывая свою любовь.

Я поцеловал её в макушку.

— Спасибо за то, что делаешь это вместе со мной. Я бы не смог пройти через это один, — мой голос дрогнул, как же я ненавидел это чувство приближающейся смерти, которое сейчас эхом стучало в груди.

Мэдди ещё сильнее обняла меня и сказала:

— Тебе больше никогда не придётся быть одному.

Она что-то ещё хотела сказать, но её прервала Кэтти, которая распахнула дверь перед нами. Её глаза были красными и опухшими. Сразу стало понятно, что девушка проплакала весь день. Мы зашли в холл, и липкое чувство грусти и спокойствия захлестнуло меня.

Кэтти и Мэдди обменялись быстрыми улыбками. И Мэдди потянула руку к ней, сказав:

— Привет. Я — Мэдди. Рада, наконец-то, познакомиться с тобой.

Её слова были тихими и неуверенными. Все в этом доме были на грани эмоционального взрыва.

— Я тоже рада встрече с тобой, — Кэтти отступила в сторону, открывая нам путь в гостиную, — почему бы вам не посидеть здесь пару минут, а я пока пойду, позову папу.

Она остановилась в дверном проёме, а потом побежала к лестнице, но спустя пару секунд вновь вернулась к нам. Девушка села в кресло рядом с нами и прочистила горло, прежде чем начала говорить. С низко опущенной головой, избегая наших взглядов, Кэтти сказала:

— Я… я прошу извинить меня за ту боль, которую причинила вам. Я просто думала… — я понимал, что она имела в виду. Но в её извинениях не было нужды. Впервые, с тех пор, как номер Кэтти высветился на экране моего мобильного телефона, я был рад, что она позвонила.

Я дотянулся до её руки, и девушка подняла голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Кэтти, всё в порядке. Между нами всё хорошо, — кивнув в сторону Мэдди, я добавил: — И я рад, что ты тогда позвонила, — я слегка улыбнулся, но в этой улыбке, увы, не было радости, я просто показывал, что между нами, действительно, всё хорошо.

Она тоже улыбнулась мне вымученной улыбкой и, попросив прощения, пошла искать папу. Когда Кэтти вышла из комнаты, то Мэдди заметила огромное количество фотографий, моих и Шейна. Она встала и подошла к ним, а мне не оставалось ничего, кроме как последовать вслед за ней.

Мэдди взяла в руки одну из фотографий, где были изображены мы с братом в нашей бейсбольной униформе много лет назад, и прижала руку к груди. Она посмотрела через плечо на меня, и я увидел, как слезы блестели в её глазах.

— Вы выглядите такими счастливыми. Вы прямо, как лучшие друзья.

— И мы, действительно, были лучшими друзьями. Господи, как же я скучаю по нему, — я низко опустил голову, смотря на эту фотографию. Притянув Мэдди к себе, я сказал:

— Но увидев его здесь, на этой фотографии, я понял, что не настолько это и больно. Я провёл столько времени пытаясь отгородиться от всех воспоминаний, забыв о том, что существуют и приятные, радостные воспоминания, — я взял фотографию из её рук и потерялся в воспоминаниях.